Сергей Трищенко - Каменный век деревянных людей
Виш взглянул на него: переломанные ветверуки, изломанное и изгрызенное стволотело… сокровь, вытекающая из многочисленных прокусов…
У Виша закружилась голова. Помочь пострадавшему никто бы не смог. Это был первый тяжелораненый, которого встретил Виш.
– Куда ушли гады? – наклонился к раненому Вурч. Тот попытался что-то сказать, протянул к Вурчу дрожащую ветверуку, несколько раз беззвучно раскрыл рот, затем дёрнулся и затих.
– Умер! – горестно воскликнул Виш.
Вурч распрямился и повернулся к солдатам:
– Ищите по хижинам! Гусеницы могли спрятаться там!
Однако, как ни искали, гусениц нигде обнаружить не удалось. Виш вспомнил леденящие душу рассказы о неожиданных появлениях гусениц в прибрежных деревнях. Случалось, гусеницы уничтожали всех обитателей, не щадя никого. Но потом – что наиболее удивительно – таинственно исчезали. Сейчас, похоже, старая история повторялась.
– Странно, – пробормотал Вурч.
Ещё несколько тяжелораненых, обнаруженных в деревне, не смогли пролить свет на происшедшие события.
– Куда ушли гусеницы? – вопрошал Вурч, но раненые только тяжело разводили ветверуками. Зато выяснилось, что часовой был прав, и гусеницы подплыли с юга, откуда он их видеть не мог.
– Ветры крутят, – объяснили раненые. – И течения.
– Прочесать окрестности! – скомандовал Вурч.
Воины рассыпались цепью.
– Следы, надо искать следы! – догадался Виш.
Но на каменистой почве следов не замечалось. И лишь в одном месте, на свежевспаханном поле, удалось рассмотреть два ряда пунктирных углублений. Их оставили ложноножки проползшей по пашне гусеницы.
– Они ушли в скалы! – указал Вурч.
– Но… что они будут делать в скалах? – удивился Виш. – Там никто не живёт, и там нечего есть.
– Может, они намерены спрятаться в тамошних пещерах? – предположил Вурч.
– В каменных стенах множество глубоких трещин, – согласился Виш. – Можно укрыться и между крупными обломками плит.
Воины поспешили к утёсам.
На скалы никто и никогда не лазил. Зачем? Подходящей для питания почвы там не было. И добро бы скалы дыбились на побережье – тогда бы их приспособили под наблюдательный пункт. Или будь они чуть повыше. Но гряда каменистых холмов, выглядывающих узкой полоской из-под земли, казалась высохшим хребтом гигантской ящерицы или треснувшим панцирем черепахи. Не очень высокие обломки – в два-три люрасских роста – торчали в разные стороны, иногда образуя сплошные непроходимые завалы.
Кое-где каменная гряда поднималась ступенями. В отдельных местах склоны обрывались ровными стенами. И повсюду чернели узкие щели пещер. Образованные сдвинутыми шалашиком пластинами, или появившиеся в лопнувшей сланцевой плите, или темнеющие под козырьками, нависшими над вымытой дождями каменной крошкой – пещеры неподвижным взором гусеницыных глаз наблюдали за приближающимся отрядом.
Досюда разработки сланцев пока не дошли, каменные плиты выламывали в непосредственной близости от деревни.
– Ну, и где их тут искать? – пробурчал Чер, оглядываясь на Вурча.
– Обыскивайте все пещеры! – приказал Вурч. Но не сдержался и прибавил: – Осторожно!
Виш сунулся в одну из щелей.
В щели стало ещё темнее, когда Виш загородил вход. Пришлось на минутку остановиться и подождать, чтобы глаза привыкли к темноте.
Что-то с тоненьким писком метнулось по земле из глубины пещеры. Виш наудачу ударил копьём, и, обливаясь потом, отшатнулся от входа, чтобы посмотреть: кого же он проткнул?
На копьё корчилась отвратительная ночная многоножка-мокрица. Виш стряхнул её с копья, и она, всхлипывая и прихрамывая, уползла обратно в щель. Гусеницы здесь спрятаться не могли: слишком тесно.
Виш направился к следующей щели, но оттуда, щурясь на солнце, вылез Чер.
– Ну, чего там? – спросил Виш.
Чер покачал головой:
– Никого. Правда… ход тянется куда-то вглубь. Но там становится так узко, что гусеница вряд ли протиснется. Я и то не пролез.
– Сюда! Сюда! – послышались крики.
Виш и Чер поспешили на зов.
Двое воинов выволакивали из пещеры слабо сопротивляющуюся гусеницу. Гусеница вела себя, как больная: шаталась на ложноножках, качалась из стороны в сторону, неуверенно атаковала, разевая челюсти медленно и вязко, будто спутанные ящеричной уздечкой. И постоянно пыталась уклониться от солнца.
– Ткнул пикой в темноту, а она вцепилась! – возбуждённо рассказывал Клев. – И я её поволок! А тут и Ланд подоспел.
Гусеницу прикололи. Некоторые из воинов заоблизывались, но Вурч распорядился:
– Эту отправьте в ящерятник! Похоже, она больная.
– А ящерицам не повредит? – ехидно спросил кто-то из похоронной команды.
Вурч раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но его опередил Чер, который недолюбливал этого «похоронщика», имея какие-то застарелые обиды:
– Они и тебя слопают, не поморщатся!
Все захохотали. Улыбнулся и Вурч, который в других обстоятельствах не преминул бы оборвать Чера. Но и сейчас произнёс укоризненно:
– Чер!
И повернулся к подбегавшему Карту, который выглядел совершенно растерянным. Он то раскрывал, то закрывал рот, силясь что-то сказать, но не мог.
– Что у тебя? – нахмурился Вурч. – Кого-то убило? Ранило?
– Там… там непонятное! – выпалил Карт. – Мы нашли в пещере что-то белое, блестящее. Большое! – он расставил ветверуки в стороны.
– Показывай! – распорядился Вурч.
– Вот здесь, – Карт подвёл воинов ко входу в большую пещеру.
Вурч присветил факелом. В колеблющемся свете перед собравшимися отобразился большой белый кокон, серебристые нити которого слабо поблёскивали. Поодаль в глубине серебрился и второй кокон.
– Вот они где, – прошептал Вурч.
– Кто? – не понял Виш.
– Гусеницы.
– Гусеницы?
– Они почему-то превращаются в такие коконы.
– Откуда ты знаешь?
– Рассказывали в офицерской школе.
– А дальше что с ними происходит?
– Не знаю, – Вурч пожал плечами. – Об этом ничего не говорили. Рассказывали, что в этом состоянии проще всего с ними бороться. Они неподвижны. Можно легко проткнуть копьём… Или сжечь.
– Сожжём? – деловито предложил Чер, наклоняя факел.
– Погоди! – остановил его Вурч. – Они могут пригодиться.
– Они?! Нам?!
– Да.
– Ты что?! Зачем?
– Нам нужна нить. Чтобы связывать плоты.
– Какие плоты?
– Но мы же собираемся плыть на ту сторону моря, – спокойно произнёс Вурч. И Виш, посмотрев на него, понял: Вурч решил. Решил уничтожить гусениц в их собственном логове.
И от предстоящих событий у Виша похолодело в груди.
– И нам понадобятся прочные нити, – продолжал Вурч. – Но пауков здешние жители не разводят. А эта нить, – он ткнул факелом в сторону кокона, – очень похожа на паутину!
Виш не нашёл слов для выражения восторга, и закружился на месте, потрясая пикой.
– Осторожно отделите их от камня и отнесите в лагерь! – приказал Вурч.
Когда первая часть приказания была выполнена, и коконы взвалили на плечи, Чер шарахнулся в сторону, выпуская груз:
– Оно шевелится!
– Спокойно! – остановил его Вурч.
Он подошёл к кокону и приложил к нему ладонь. Виш тоже притронулся к шелковистому боку кокона, с опаской ожидая незамедлительной реакции.
Под поверхностью блестящей нити что-то жило: кокон вздрагивал, слегка выгибаясь.
Носильщики замерли. Они не осмелились бросить ношу, как Чер, или же их парализовало от страха, однако неподвижность пошла на пользу: дрожание кокона постепенно успокоилось, а затем и полностью прекратилось.
– Несите осторожнее! – вполголоса распорядился Вурч. – Я не хочу, чтобы гусеница вырвалась. Нить выглядит достаточно прочно, но если гусеница для чего-то обмоталась ею, она собирается впоследствии и выбраться наружу. А у них крепкие челюсти, вы знаете…
Он отошёл. Носильщики двинулись медленно-медленно. Так бережно, наверное, не носили и раненых товарищей.
Чер, решив оправдаться за минутную слабость, принялся подшучивать – сначала натужно, затем всё более и более раскованно.
– Осторожно, ребята! – провозгласил он, подбегая и подставляя плечо под кокон. – Убаюкайте гусеницу так, чтобы не проснулась!
Нестройный, вполголоса, хохот послужил ему ответом. Чер продолжил:
– Тише смейтесь! Пробудите гусеницу!
Но прекратить смех заставили не слова Чера, а возобновившиеся толчки кокона. Носильщики умолкли и пошли ещё тише.
Коконы принесли на заставу. Вурч, после того, как коконы осторожно опустили на землю, внимательно обследовал каждый. Затем, разуверившись в возможности отыскать конец шёлковой паутины, решительным взмахом острого кремнёвого кинжала разорвал обматывающую кокон нить.
Вручив по концу нити двум бойцам, он приказал:
– Разматывайте помаленьку.
Виш принялся помогать раскручивающим паутину, приподнимая и переворачивая коконы, хотя сердце его беспрестанно уходило в пятки. Всякий раз, прикасаясь к шелковистой оболочке, он чувствовал, что под ней что-то таится. Внутри ощущалась скрытая мощь, готовая вырваться при любом неосторожном движении.
