Гоар Маркосян-Каспер - Земное счастье
Она судорожно вздохнула, потом сказала еще тише, почти шепотом:
— И, наверно, уже никогда не вернешься.
— Может, и вернусь.
— Что ж. Мы обо всем договорились. Я закончу обед пораньше, чтобы мы успели все, как следует, осмотреть. — Она встала. Маран протянул ей фонарик, но она покачала головой. — Оставь пока у себя.
Тогда он взял ее руку и поднес к губам.
К удивлению Дана Маран записал разговор с королевой, и когда остальные вернулись, дал им послушать. Правда, сам он при этом вышел на балкон, но когда запись кончилась, вернулся в комнату и сел.
— Опять угадал! — сказал Патрик.
— Что угадал? — спросил Маран рассеянно.
— Насчет одаренных людей. С необыкновенными способностями, как выразилась мадам.
— Ах это… Да… Ты лучше скажи, я не сделал ошибку, открывшись ей?
— А может она выдать? — спросил Патрик.
— Нет, — вмешался Дан, — она… — Он словно споткнулся о холодный взгляд Марана и закончил: — не выдаст.
— Ты, наверно, и не мог бы не открыться, — сказал Патрик. — Тогда пришлось бы не чинить фонарик, а это провалило бы нам все дело, мы не попали б в хранилище… Смотри, опять дождь пошел!
— Я мог бы еще поотнекиваться, — заметил Маран, — ну а если б она потребовала, чтобы я снял цепь и прочее с шеи? Я был бы изобличен во лжи, что не увеличило б ее почтения ко мне. И потом, мне хотелось выразить свое отношение к избиению младенцев.
— Тут как раз можно поспорить, — возразил Артур. — Так получилось, что ты защищаешь себе подобных. А иначе это выглядело бы более объективно.
Маран только усмехнулся, но промолчал.
— А что, не так? — спросил Артур, оглядывая остальных.
— Она ведь женщина, — сказал Патрик. — Женщины народ субъективный, им, чем ближе к сердцу, тем понятней.
— Ближе к сердцу?
— Прекратите, — сказал Маран. — Пора на обед. Собирайтесь.
Здание дворца, окружавшее с трех сторон, словно обнимавшее древний серый монолит, отстояло от него меньше, чем на два метра, окна комнат, расположенных по внутренней стороне дворца, выходили на слепые, наглухо закрытые толстыми ставнями окошки каземата. Один из таких загороженных плотно сомкнутыми деревянными створками проемов находился прямо напротив комнаты Мита, почему и, уходя, окно его помещения оставили распахнутым настежь, приготовив на всякий случай дополнительный путь к отступлению. Дан, впрочем, подобные предосторожности считал излишними, памятуя, что сама королева собирается составить им компанию, да и Маран, по всей видимости, озаботился этим лишь, так сказать, для порядка.
Роли Маран распределил заранее, в хранилище должны были идти вначале он с Даном, потом он обещал обменяться с Патриком, а Артура послать вместо Дана, если объявится что-либо интересное с точки зрения биологии. Миту был отведен пост караульного. Когда все расписали, Патрик передал Дану ключи, и тот сразу почувствовал себя кем-то вроде святого Петра.
Королева, как и обещала, не стала затягивать обед и отменила вечерние посиделки в гостиной. Ровно через полчаса после того, как гости поднялись из-за стола, она появилась у запертой двери на внутреннем периметре дворца, расположенной прямо напротив входа в каземат. Одета она была необычно — в узком, чуть ниже колен, черном платье, облегавшем очень неплохую фигуру, с одним лишь жемчужным ожерельем на шее она имела странно деловой вид. Ее сопровождали Лелла, которая должна была ждать в холле, и привратник. Привратник отпер один за другим три массивных замка, украшавших дверь дворца, и с поклоном передал ключи королеве, жестом руки отпустившей его.
— Возьми, — сказала она, протягивая ключи Марану, как только привратник удалился.
Промежуток между двумя зданиями был выложен каменными плитами, просевшими и потрескавшимися от старости. Было по-прежнему пасмурно, моросил дождь, и Маран, вынув фонарик, вопросительно посмотрел на королеву. Та молча показала на длинный, узкий выступ над дверью каземата. Маран провел лучом по выступу, только тогда в замке что-то щелкнуло, и на его монолитной черной поверхности появилось отверстие, куда можно было вставить ключ. Ключ повернулся с трудом, замком, видимо, не пользовались давно, ну да, старый король ведь умер почти пять лет назад, а Олиниа в хранилище не входила… За дверью оказался маленький тамбур и еще одна дверь, на сей раз с обычным замком, скважина которого была на виду. Повернув второй ключ, Дан распахнул дверь и хотел было пропустить королеву вперед, но передумал и, на всякий случай, вошел первым. В ту минуту, когда он переступил порог, внутри ярко вспыхнул электрический свет, и он изумленно заморгал, подивившись установке, которая могла работать тысячелетиями. Но удивление королевы было куда большим, она отпрянула от незнакомого сияния, слабо вскрикнула, правда, довольно быстро овладела собой и стала озираться в поисках источника света. Поискал его и Дан и нашел в потолке несколько круглых плафонов, распространявших совершенно белый безжизненный свет, напомнивший Дану уличное освещение Палевой. Коридора или прихожей не оказалось, из тамбура они попали прямо в обширное помещение, несравнимое по величине с огромными залами дворца, но превышавшее по размерам его большие комнаты. Предметов в помещении было не так много, вдоль стен стояли стеклянные витрины, почти как в земных музеях, а напротив входа на стене висела большая карта. Дан подошел к ней и, как зачарованный, уставился на мертвые ныне материки, покрытые обозначениями гор, озер, городов. Он не мог оторваться от этого исчезнувшего мира и даже не заметил, как подошли Маран и королева.
— Что это? — спросила Олиниа.
— Карта мира, — ответил Маран. — Карта мира до того, как большая его часть была превращена в пустыню.
— Он был такой огромный? — прошептала королева потрясенно. — Я не думала… Но кто мог?.. Кто способен был совершить подобное злодеяние?
— Варвары, — ответил Маран резко, словно сплюнул. — Варвары, которые воображали себя достигшими вершин цивилизации.
— А это что? — палец королевы коснулся одного из квадратиков, обозначавших города.
— Тут же написано, — сказал Маран нетерпеливо. — Город Сассолея, миллион жителей.
— Миллион?! В одном городе? Сколько же их было всего?
Дан поискал внизу, наверху, раз карта указывает число городских жителей, то должно быть и…
— Вот, — показал он. — Полмиллиарда.
Королева смотрела на него расширенными глазами, видимо, подобная цифра была для нее просто непостижима. Еще бы! Ведь на единственном уцелевшем континенте жило меньше семи миллионов… Кстати! Он быстро переместился к карте другого полушария, Маран уже стоял там, и когда Дан придвинулся, тот ткнул пальцем в изображение континента, на котором они находились.
— Что бы это могло значить? — его голос звучал недоуменно.
На континенте не было городов. Горы, равнины, реки и ни одного квадратика с названием. Через всю протяженность материка тянулась крупная надпись. Совершенно непонятная. «Резиденция». Чья?
— Ладно, — сказал Маран. — Потом подумаем.
И отошел к витринам.
Дан еще минуту стоял перед картой, затем перебрался туда же. Стекла в витринах были чистые, словно их недавно мыли. Наверно, антистатическое покрытие? Ни пылинки, все прекрасно видно. А лежали в витринах… приборы. Без всякого сомнения. Правда, опознать их с виду было затруднительно, но… Вот маленький аппарат с овальным экраном, наверно, телевизор или монитор и, скорее всего, на батарейках, может, и «вечных», как фонарик. Дану ужасно хотелось открыть витрину и нажать на кнопку выключателя, но его смущало присутствие королевы, глядевшей на непонятные предметы с изумлением.
— Что это за вещи? — спросила она наконец, и Маран ответил ей терпеливым тоном взрослого, объясняющего ребенку:
— Эти вещи твои предки привезли с пустынных земель.
— А для чего они?
— Так сразу не скажешь. У нас ведь нет ничего подобного. Скорее всего, это случайные предметы, то, что в момент бегства оказалось при них… В сущности, — добавил он вполголоса, обращаясь к Дану, — они бесполезны, что толку от видеофона или телевизора, если разрушена сеть или нет трансляции… При них либо на корабле, на котором они сюда добрались. Или кораблях, если корабль был не один…
— Один, — возразила королева.
— По преданию. Но…
— Один, — заупрямилась королева, и Маран снисходительно улыбнулся:
— Будь по-твоему.
— Но как они делали такие вещи? Это же невозможно.
— Невозможно для нас.
— Значит, они умели больше, чем мы?
— Конечно. Подумай сама, они превратили в пустыню полмира. Ты могла б превратить в пустыню хоть один кусок земли величиной с хорошее поле?
— Зачем мне превращать плодородную землю в пустыню? — спросила она, сурово сдвинув брови.
