Кристина Тарасова - Карамель
— Карамелька!
Солнце вот-вот испепелит его, поглотит, как вдруг само оно падает и бултыхается на дно Нового Мира.
Я пытаюсь сделать шаг навстречу Бесу, хочу оказаться на том мосту, где произошла авария, чтобы разделить с ним боль — брат продолжает звать меня. Я дергаюсь, но что-то липкое, тягучее не дает мне двинуться; осматриваюсь: я нахожусь в вертикальной ванной, наполненной прозрачной слизью. Понимаю, что на поверхности у меня только лицо: нос, глаза, губы.
И вот меня затягивает.
Я погружаюсь, ныряю, но больше не задыхаюсь. Наблюдаю безжизненное тело Беса: маленькие ножки свисают с отцовских рук, голова запрокинута назад, но мне видно ее часть — разбита. Кровь в волосах и на рубашке застывает как сургуч на конверте; все остальное — в порезах и грязи.
Не понимаю, что происходит дальше.
Под ногами появляется земля, и я выползаю из липкой ванны — на мне ничего нет из одежды. Чувствую себя подавленной и униженной, но дело не в наготе.
Вдруг отец отворачивается и вытягивает руки впереди себя — над пропастью; как я думала раньше — над Острогом. Он ослабляет хват, и Бес летит туда. Нет, пожалуйста, нет! Этого не было! Бездумно мчусь вперед и спрыгиваю с моста, но брата больше не вижу. Паря в воздухе, переворачиваюсь и гляжу на небо: нет моста, нет отца, нет Нового Мира. Все сверху белое, а подо мной черное — Инь и Янь. Я представляю себе столкновение с ограждением АндеРоссии, мне хочется раз, да побывать там, но маленькая часть внутри меня осознает, что мечте этой сбыться уже не суждено.
День Восьмой
Пип-пип-пип!
Отвратительный писк застревает в ушах, и я пробуждаюсь заново — в резиденции, в своей комнате, на диване. Подо мной сырая насквозь подушка — то ли от пота, то ли от слез. Потираю лицо и нащупываю маленькие кристаллики соли, замечаю часы над дверью — семь утра.
Я снимаю пижаму и беру одежду Б-Нель: джинсы в пору, белоснежная майка красиво подчеркивает грудь. Спускаюсь до гостиной — там шумно. Все еще не могу отойти от ночного кошмара, продолжаю думать о брате, о странной ванне, о белом небе, о мгле подо мной. Быстро захожу через двустворчатые двери, и тут же сожалею об этом. Сколько людей! — и все разом оборачиваются на меня.
— Привет, — выдаю я растерянно и оглядываю их, пересчитываю: тринадцать; представляюсь, — Я Карамель.
— А я уж решил, вторая Б-Нель пришла, — посмеивается темнокожий парень с края дивана и кивает на мою одежду.
В белых стенах дома по улице Голдман Северного района служанка по имени Миринда — темнокожая и маленькая, как грязное пятно плавала между комнатами. Я всегда думала о том, что ей совсем не место рядом с нами. Мужчина, который оглядывает меня, широкоплечий и высокий, он контрастом сливается с золотыми стенами резиденции.
Замечаю рядом с окном своего друга — он единственный делает резкий шаг ко мне навстречу.
— Тебя нам не хватало! — резво заявляет Серафим и зовет. — Сюда!
Не слушаюсь — стою на месте.
Позади, из дверей выплывает женщина, случайно задевает меня, извиняясь, берет за плечи, и проходит дальше. Чувствую себя — как это говорится? — не в своей тарелке; да что там — я из салата попала в первые горячие блюда. Привычка выступать перед большим количеством людей смеется надо мной, а волнение подытоживает и бьет локтем в живот. Раньше мне было все равно на то, как меня поймут или не поймут, а сейчас ситуация была иной, и, наверное, мне с большей осторожностью следовало бы выбирать слова.
На полу сидит Б-Нель — она поднимается и аккуратно берет меня за руку; с ней идти я согласна. Продвигаемся через толпу завтракающих и что-то жарко обсуждающих, Серафим ставит меня рядом с собой и просит немного внимания.
— Эта девушка необычайна, знаете почему? — спрашивает он. — С сегодняшнего дня она становится членом нашей семьи.
— Какая честь, — не без язвы, — сама Карамель Голддман вступает в наши ряды, — как утверждение кидает темнокожий парень.
— Ряды чего я вступаю? — шепчу я, вызывая тем самым смех у всех этих незнакомых мне людей.
— Мы отстаивали и всегда будем отстаивать свои права, — продолжает тот, и я опять вспоминаю про Миринду.
— Нам надоело терпеть нападки Нового Мира, они не уважают нас, — подытоживает девочка рядом — выглядит чуть старше Золото.
Думаю о сестре — вряд ли бы Золото захотела со мной сбежать, вряд ли бы согласилась спуститься в Острог.
— Вчера приняли закон! — громко объявляет Серафим. — Закон о том, что Южный район отделен от Нового Мира раз и навсегда. Это разлом! Вскоре возведут новые защитные стены, расставят охрану, а это значительно затруднит наш выход на поверхность. Я рад, что вы отложили свою работу и пришли на собрание. Всех сидящих здесь связывает одно — вы готовы не просто мирно жить, жить в Остроге, не зная и не обращая внимания на действия Нового Мира, вы готовы отстаивать свои права!
Все довольно хлопают в знак поддержки, а у меня красной строкой пробегает обременяющая и шутливая фраза:
«Секта какая-то…»
— Ты, Карамель, — главный оратор оборачивается на меня и смотрит своими янтарными глазами в мои глаза, — вступаешь в ряды тех, кто борется с неравноправием и пытается улучшить жизнь в Остроге.
Я и подумать не могла о том, что у них целая команда — как бы громко это не звучало.
— Слишком красиво говоришь, — шепчу я, не веря ему и не веря всем этим людям, но юноша пропускает мои слова мимо — вот так выглядит действительно хороший оратор, что заставляет меня задуматься и вновь отречься от незнакомцев; публика упивается его речами.
— Здесь собраны лучшие! Те, кто сможет смешаться с толпой и незаметно пронести что-либо в самый центр Золотого Кольца. Те, кто запросто заберется на крышу здания благодаря ловкости своего тела и цепкости своих рук. Ты рядом с теми, чьи умы могут взломать систему любого компьютера, ты рядом с теми, кто в состоянии вывести новую вакцину или вирус. Кто, кто сможет найти антивирус, если Новый Мир решится напасть. Теперь ты одна из нас.
И звучит это как какая-то дешевая, неоплаченная реклама — те, которые печатали в буклетах, раздаваемых на лестничных пролетах.
— Но у меня-то нет никакого таланта, — тихо проговариваю я, и все те, кто радостно смотрел на нас, стирают улыбки со своих лиц.
— Твое доброе сердце поможет нам, — обнадеживающе произносит Б-Нель, а Серафим тут же соглашается с ней, хотя мое замечание к самой себе ставит его в тупик.
Слышу от кого-то со стороны:
— Связи, у нее есть связи.
Несмотря на все свои связи, связываться с кем-либо из былой жизни я не желаю.
— Так, разбиваемся! — перебивает наши меланхоличные речи Серафим. — Всю свою работу, все свои дела откладывайте: нам нельзя медлить, начинаем действовать, — хлопая в ладоши, подгоняет он людей.
Юноша оборачивается на темнокожего парня:
— Оу, ты берешь Лехандру, и вы вместе бежите на Золотое Кольцо.
Рыжая девушка, затаившаяся за диваном, кивает.
— Оу, — продолжает он — но уже обращаясь ко мне, — как обычно собирает публику, а Лехандра крепит взрывчатку к тем проходам, которые могут перекрыть. Схемы и слитые карты найдем позже. Если понадобиться прорваться — прорвемся!
— Это наши городские хамелеоны, — с улыбкой кидает мне Б-Нель.
— Взрывчатка с вас, Кик и Парень-что-просил-не-называть-его, — со смешком говорит Серафим, глядя на юношу за столом.
— Как его зовут? — переспрашиваю я.
— Кик и Пик — близнецы, — отвечает мне тот парень.
— Поларис, иди подогревай машину, — Б-Нель смотрит на девицу с густыми черными волосами, забранными на макушке в тугой хвост. — И крикни Шейни, чтобы она выметалась из душа.
— Я могу принять его вместе с ней, — хмыкает девушка и покидает комнату, а я с недоумением гляжу ей в след.
— Они пара, — шепчет мне Серафим, на что я еще больше удивляюсь — однополая пара? — Не обращай внимания на их едкие шутки, они любят поиздеваться.
Маленькая девочка, которую я сравнила с Золото, оказывается младшей сестрой мужчины, что сидит на диване и читает книгу, не обращая ни на кого внимания, — Великие умы.
Рики — девушка с белоснежной кожей и узким разрезом глаз — воришка, коих надо поискать; она способна выставить себя невиноватой в абсолютно любой краже, при этом еще ни разу не вернулась без заказанного — такая молва касается моих ушей.
Лоло — имя женщины, что случайно толкнула меня, когда заходила; ее роль в команде, честно говоря, остается для меня загадкой даже после окончания собрания.
Кир и Не-л-Ех — парень и девушка, некогда акробаты; очень сильные и пластичные; пара.
Мне хочется узнать, кто из них с поверхности, а кто родился в Остроге, но подобной возможности не представляется: Серафим и Б-Нель разгоняют всех по своим работам. Единственный, кто остается со мной в комнате — Лоло.
