Юрий Козлов - Ночная охота
Голова Антона поднялась над забором. Наверное, Конявичус увидел его в бинокль, потому что с той стороны сразу перестали стрелять. Глазам Антона открылся красивый пейзаж: трава, парк, огороженные особняки, белый с колоннами дом главы администрации провинции. Из-за каждой стены в сторону нападавших черными каплями летели мины. Конявичус отвечал редкими выстрелами из гаубиц, которые в некоторых случаях разрушали стены заборов, но не причиняли большого вреда особнякам. Дело шло к вечеру. За день Конявичус не продвинулся ни на метр. Положение обороняющихся выглядело несравненно более предпочтительным. У капитана Ланкастера имелись все основания не сомневаться в победе. Единственное, о чем оставалось мечтать Антону — это упасть по внутреннюю сторону забора, хоть на миг испортить настроение капитану. Или прыгнуть вниз на торчащие внизу заточенные металлические штыри и тем самым лишить возможности капитана выстрелить ему в затылок.
Красное лазерное пятнышко скользнуло по щеке Антона и пропало. Должно быть, угнездилось на затылке.
Теперь один шаг — и он на стене. Антон никак не решался отлепить разбитые, окровавленные руки от лестницы. Шершавая грубая арматура казалась мягкой и нежной, как пепельная кожа Золы. Печально было уходить с ясным осознанием неуспеха дела, в которое ввязался, впрочем, еще печальнее было бы уходить в момент победы.
Антон шагнул на стену.
Но вместо ватного толчка в затылок услышал удар двери, голос неизвестного — выбежавшего на крыльцо особняка — человека:
— Капитан! По АТС-ноль вас срочно вызывает генеральный секретарь партии труда и демократического порядка господин Бернатас Конявичус!
— Как он вышел на АТС-ноль? — злобно закричал Ланкастер.
«Злись на Бога, ублюдок!» — перевел дух Антон, любуясь малиновым, тяжело, с неохотой опускающимся в отравленную реку солнцем. Нельзя было утверждать, что малиновое, словно насосавшееся трупной крови солнце, пронизанная радиацией — фиолетовая на закате — река, кучи мусора вдоль мертвых берегов были красивы. Но это был мир, в котором Антон прожил всю свою — не такую уже и короткую — жизнь. Другого он не знал. Мир был прекрасен. — Дай трубку. Хотя нет. Скажи ему, что разговор может идти только о безоговорочной капитуляции, немедленной сдаче оружия и огромной компенсации. Я знаю, в каких банках они держат деньги, какой владеют недвижимостью! Скажи, то, если они не сдадутся в течение часа, я поднимаю в воздух вертолеты, пускаю танки и БТРы! Все! Видишь, — обратился капитан Ланкастер к Антону совершенно другим — задушевным — голосом, — Бог любит тебя, хочет меня отвлечь, но я настороже! Можешь обернуться, попрощаться с нашей подругой. Не хочу гневить Господа.
Антон не знал, что сильнее. Страх схлопотать в переносицу пулю — почему-то он был уверен, что Ланкастер знает, что в переносицу ему не хочется, — или желание в последний раз увидеть пепельное губастое лицо Золы. Пересилило второе. Антон обернулся, и в то же мгновение красное лазерное пятно спланировало ему точно на переносицу.
— Почему тебе так не хочется, чтобы я сюда выстрелил? — рассмеялся Ланкастер.
Зола попыталась улыбнуться Антону, но у нее не получилось. Она закрыла лицо руками.
Антон подумал, что, хоть Зола и не пожелала учиться в университете, к чему ее призывали старик Монтгомери и капитан Ланкастер, она все равно намного умнее его. Тоже закрыл переносицу рукой. Пусть капитан стреляет в руку. В сломанных, вывихнутых пальцах остался крохотный просвет. Туда настойчиво протискивалось лазерное пятно. Антон вспомнил давнее многоцветное солнечное пятно, перемещавшееся по его детдомовской кровати. Два пятна слились в одно. Антон слегка разжимал пальцы — красный лучик светил в глаза, сжимал — растекался по пальцам. Он улыбнулся.
— Капитан! — не отрывая от уха радиотелефон, произнес связист. — Ни в коем случае не делайте этого!
— Что-о? — взревел Ланкастер. Красное пятно прыгнуло в небо. Прогремел выстрел. Еще, еще. — Где ты? Покажись! За что ты мучаешь меня? В чем дело, Грегори? — выхватил второй пистолет капитан, прицелился радисту в лоб. — Если ты ошибся, Грегори, я убью тебя! Эта жертва угодна Богу, я ничего не могу поделать!
— Не думаю, что я ошибся, капитан, — спокойно ответил связист. — Конявичус сказал, что если вы обидите девицу и вот этого, — кивнул на Антона, — он взорвет на реке шлюз и затопит правительственный квартал.
— Взорвет шлюз? — изумился Ланкастер. — Это невозможно!
— Он утверждает, что возможно, капитан. Им удалось взять шлюз штурмом. Здесь они только изображали сражение. Да вон, над башней их флаг!
— Я всегда знал, что нельзя ставить правительственный квартал под шлюзом в низине, — сказал Ланкастер, — но, видит Бог, я думал, что знаю это один.
— Ты не учел воздействия танталово-уранового излучения на широкие народные массы, — развела руками Зола.
— Капитан, — продолжил связист, — они заложили в основание шлюза пластиковую взрывчатку, включили электронику. Вы должны немедленно показать им девицу. Тогда они, может быть, остановят электронику, согласятся на переговоры. Они взорвут шлюз и в том случае, если взлетит хоть один вертолет, тронется хоть один БТР. На все про все у нас… — взглянул на браслет, — две минуты. Так они говорят. Если, конечно, мы принимаем их всерьез…
— Боюсь, что придется. Он предоставил мне доказательство Своего существования, — вздохнул Ланкастер. — Он смотрит на меня. Чего Ему надо? Он послал тебя, — сказал Антону, — чтобы спасти меня от неминуемой смерти. Пристрели я тебя минуту назад, сейчас здесь бы плескались библейские волны. Хотя, конечно, доказательство Его существования не отменяет моей свободной воли. В общем-то козыри в этой колоде — смерть. Его козырь старше. Что ж, я согласен. Стоит ли цепляться за жизнь? Какие для меня в ней остались тайны? Я сделаю, как считаю нужным, и тем самым встану с ним вровень!
Антон равнодушно следил за нервно и потерянно ползающим по его груди лазерным пятнышком.
— Тебя прикончат твои же люди, идиот! — одними губами прошелестела Зола и продолжила нормальным голосом: — Ты сам установил правила игры. Он их принял и выиграл. Что же касается тайн, то самая последняя и самая сладкая из них — тайна власти.
— Вероятно, — ответил Ланкастер, — но эта тайна меня не прельщает.
— Почему?
— Потому что это не тайна, а арифметическое действие — сложение подобного. Не скрою, действие рискованное. Власть плюс власть равняется власть. Но даже этот риск надоедает. Сколько можно складывать, Зола?
— Солдаты — это не власть, это всего лишь каркас, поддерживающий власть. Всякий каркас примитивен, тверд и невиден. Твоя ошибка в том, что ты решил довольствоваться малым, одной стороной сущности. Ты слишком велик для малого. Нет тайны в том, чтобы казнить, капитан. Власть над душой народа — вот истинная сущность тайны, разгадывать которую не стыдно до конца жизни. Только что было знамение. Он хочет, чтобы ты взял власть. Так возьми ее и приведи народ провинции к добродетели, как только что привел тебя к ней своей властью Он! Ты же хотел встать с Ним вровень, капитан!
— Но почему ты думаешь, что затопитель не заберет всю власть себе?
— Капитан, минута прошла, — весело напомнил связист. Одна его рука держала телефонную трубку, другая была в кармане. Судя по голосу, связист отнюдь не собирался погибать в библейских волнах.
— Все в твоих руках, — сказала Зола. — Основные коммуникации, материальные ценности, центры управления провинцией сосредоточены в правительственном квартале. Затопив квартал, он получит воду и нищету. Кому нужна власть над водой и нищетой, капитан? Я позабочусь, чтобы вам не было тесно в провинции.
— Иди на стену, — велел Ланкастер Золе. На Антона даже не взглянул. Антон интересовал его как аргумент в доказательстве бытия Божия, но, похоже, совершенно не интересовал как живой человек. — Дай телефон, — взял трубку у связиста. — Приказываю немедленно заминировать все здания правительственного квартала. Пульт дистанционного управления сюда! Чем можно ответить на библейские волны? — спросил шепотом и неизвестно у кого. — Только библейскими развалинами!
Зола встала на стену рядом с Антоном, поцеловала его в грязную окровавленную щеку.
— Махни рукой, — посоветовала Зола. — Конь смотрит на тебя.
— А я смотрю на… — с трудом пошевелил в теплом воздухе разбитой рукой Антон.
— Меня, — подсказала Зола.
— Есть здесь кто-нибудь, кто на тебя не смотрит? Где-то ходит такой человек? — Это было смешно: Антон остался в живых, чтобы ревновать Золу?
— Ты будешь первым в ряду смотрящих на меня, — пообещала Зола. — Первосмотрящим.
Арматурная лестница больно царапала ладони. Капитан Ланкастер, помнится, не пожелал, чтобы на подстриженной траве валялся труп Антона. Антон с удовольствием пошел по траве, хотя вполне мог идти и по дорожке.
