Роберт Энсон Хайнлайн - Чужой в стране чужих
— Минутку. Энн, что такого особенного в том, как этот парень целуется?
Лицо Энн сделалось мечтательным, потом словно подернулось рябью.
— Это надо самому попробовать.
— Я слишком стар, чтобы меняться. Но я интересуюсь всем, что касается мальчика. Есть какая-то разница?
Энн задумалась.
— Да.
— Какая?
— Майк все свое внимание полностью отдает поцелую.
— Тьфу ты! Я ведь делаю то же самое. Точнее, делал.
Энн покачала головой.
— Нет. Меня целовали мужчины, которые четко знали свое дело. Но они никогда не уделяли поцелую все внимание. Они не могли. Как бы они ни старались, часть их мозга была занята чем-то другим. Опозданием на последний автобус… шансами трахнуть девочку… собственной техникой поцелуя… или беспокойством о работе, о деньгах, о том, не застукал бы муж, отец или соседи. У Майка нет никакой техники… но когда Майк целует тебя, он не делает ничего больше. Ты — вся его Вселенная… и миг становится вечностью, потому что у него нет никаких посторонних планов, он никуда не спешит. Просто целует тебя, — она поежилась, — и это затягивает.
— Хм…
— Не хмыкай, старый развратник! Ты не понимаешь.
— Не понимаю. С сожалением должен сказать, что никогда не пойму. Что ж, спокойной ночи… Да, между прочим, я велел Майку запереться.
Она скорчила гримасу.
— Ни себе, ни людям!
— Он и так достаточно быстро учится. Не надо подгонять его.
Глава 18
Конференцию отложили на двадцать четыре часа, что дало Бену Кэкстону время восстановить силы, узнать о событиях прошедшей недели, «стать ближе» с Человеком с Марса — потому что Майк грокнул, что Джил и Бен водные братья, проконсультировался с Джил и торжественно предложил Бену воды.
Джил наскоро проинструктировала Бена, и это заставило его как следует призадуматься, чтобы разобраться в себе. Его тревожило какое-то неопределенное беспокойство: он испытывал досаду из-за близости, явно существующей между Майком и Джил. Неделя смертельного забвения изменила его взгляды на холостяцкую жизнь. Он сделал предложение Джил сразу же, как только они остались вдвоем.
— Пожалуйста, Бен, не надо. — Джил отвела взгляд.
— Почему? У меня надежная работа, хорошее здоровье, по крайней мере, будет, как только я избавлюсь от этой «правдивой» наркоты… А пока она еще во мне, я испытываю порывы говорить одну лишь правду. Я люблю тебя. Я хочу жениться на тебе и растирать твои бедные усталые ножки. Может, я слишком стар? Или ты собираешься за кого-нибудь другого?
— Нет, что ты! Бен, дорогой… Бен, я люблю тебя. Но не проси меня сейчас: у меня появилась… ответственность.
Он так и не смог поколебать ее. Он понял наконец, что Человек с Марса не был ему соперником, а просто пациентом Джил. А человек, женящийся на медсестре, должен смириться с фактом, что медсестры испытывают материнские чувства к своим подопечным… смириться и радоваться этому: если бы у Джил не было черт характера, делающих ее хорошей медсестрой, он бы не влюбился в нее. И дело было вовсе не в той восьмерке, которую выписывал ее игривый задик, когда она шла, не в ослепляющем, словно хлыстом по глазам, виде спереди… он же не подросток, интересующийся исключительно размерами груди! Он любил ее самое.
И хотя это отодвигало его на второе место после пациентов, будь он проклят, если собирался ревновать! Майк был хорошим малым — наивным и невинным, как и описала его Джил.
Он вовсе не предлагал ей ложе из роз; жене газетчика тоже со многим приходится смиряться. Он мог временами пропадать на несколько недель, его рабочий день был ненормирован. Ничего удивительного, если бы Джил завела кого-нибудь на стороне. Но Джил не такая.
Собрав все это воедино, он с чистым сердцем принял от Майка стакан воды.
День отсрочки был нужен Джубалу для того, чтобы распланировать встречу.
— Бен, когда ты свалил все это на меня, я сказал Джиллиан, что палец о палец не ударю, чтобы защищать так называемые «права» Майка. Я изменил свое мнение. Мы не позволим правительству ограбить парня.
— Уж этой-то администрации — определенно.
— Следующая будет еще хуже. Бен, ты недооцениваешь Джо Дугласа.
— Он дешевый политикан с соответствующей моралью!
— Да. И невежда до шестого знака после запятой. Но он все же прекрасный и добросовестный правитель… лучший, чем мы заслуживаем. Мне доставило удовольствие сыграть с ним в покер — он не жмется и платит с улыбкой. Он довольно сносный и миляга.
— Джубал, будь я проклят, если понимаю вас. Вы говорили, будто были совершенно уверены в том, что Дуглас убил меня… и он был недалек от этого! Вы здорово блефанули, спасая меня, и один бог знает, как я вам признателен! Но не думаете же вы, что я забуду, что за всем этим стоял Дуглас! Нет совершенно никакой его заслуги в том, что я жив. Он предпочел бы, чтобы я сдох.
— Согласен. Но ты все же забудь об этом.
— Будь я проклят, если забуду!
— И будешь дураком. Ты ничего никому не докажешь. А я не буду обращать внимания на твои призывы и не позволю взвалить эту ношу на себя. Я сделал это вовсе не для тебя.
— А для кого же?
— Для маленькой девушки, которая собиралась уйти отсюда, хотя на ней висело обвинение в похищении, уйти и, быть может, убить себя. Я сделал это потому, что она была моей гостьей, а я находился в добром расположении духа. Я сделал это потому, что она была воплощением воли и отваги, но по глупости бросила вызов старой сове. Но ты, циничный, погрязший во грехе паршивец, все знаешь о старых совах. Если твоя беззаботность толкнула тебя в когти одной из них, кто я такой, чтобы вмешиваться в твою карму?
— М-м… О'кей, Джубал, черт вас раздери… за то, что суетесь в мою карму. Если она есть у меня.
— Спорное заявление. Фаталисты и люди со свободной волей расплачиваются в четвертой четверти, как я слыхал недавно. Так или иначе, я не желаю тревожить человека, сидящего в сточной канаве. Творить добро — все равно что лечить гемофилию: единственная помощь таким больным — дать истечь кровью… пока они не наплодили новых гемофилов.
— Их можно стерилизовать.
— Хочешь, чтобы я разыгрывал бога? Однако мы отвлеклись от темы нашего разговора. Дуглас не прилагал особых усилий к тому, чтобы тебя убили.
— Кто это говорит?
— Говорит непогрешимый Джубал Харшоу, вещая из центра своего пупка. Если шериф забивает до смерти своего заключенного, можно побиться о заклад, что окружные комиссары не допустили бы этого, знай они заранее. В худшем случае они закроют на это глаза — потом, — чтобы не расстраивать чьих-то планов. Убийство никогда не было политикой в нашей стране.
— Я своими глазами видел чертову уйму убитых.
Джубал взмахом руки отмел эту реплику.
— Я сказал, что это не политика. Да, у нас часто происходят убийства — от громких, как с Хью Лонгом, до людей, забитых до смерти, имена которых не всегда попадают даже на восьмую страницу. Но это никогда не было политикой, и то, что ты жив, подтверждает, что это чуждо и Джо Дугласу. Тебя очень чисто сцапали, выжали досуха и избавились так же легко, как бросают дохлую мышь в очко. Но их босс не любит, когда играют в такие игры, и если убедится, что все действительно так и было, это может стоить кое-кому места, а то и головы.
Джубал замолчал, чтобы отхлебнуть из стакана.
— Эти бандиты всего лишь орудие, это не преторианская гвардия, которая подняла Цезаря. И кого ты ставишь на роль Цезаря? Чернильную Душу, Джо, чья идеология соответствует тем временам, когда страна была еще нацией, а не сатрапией в многоязычной империи… Дугласа, который не переваривает убийство? Или ты хочешь смести его — мы сможем сделать это, устроив ему перекрестный допрос — и поставить на место Генерального Секретаря человека из страны, где жизнь дешева, а убийство — традиция? Если ты сделаешь это, Бен… что случится со следующим любопытствующим газетчиком, который свернет в темную аллею?
Кэкстон не отвечал.
— Как я уже сказал, Спецслужба — всего лишь орудие. Людей они отбирают из тех, кто любит грязную работу. Насколько же грязной станет эта работа, если ты лишишь Дугласа главенства?
— Джубал, вы ведете к тому, что я не должен критиковать администрацию?
— Ничего подобного. Оводы полезны. Но всегда хорошо взглянуть на нового негодяя, прежде чем дашь от ворот поворот старому. Демократия — бедная система. Единственное, что можно сказать в ее защиту, это то, что она раз в восемь лучше всякой другой. Беда ее в том, что лидеры как в зеркале отражают своих избирателей и их низкий уровень, но чего еще ждать? Так взгляни на Дугласа и пойми, что в своем невежестве, глупости, и своекорыстии он воплощает всех американцев, пока стоит на одну или две зарубки выше. Потом взгляни на человека, который заменит его, если нынешнее правительство падет.
![Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в чужом краю, Чужой в стране чужих]](/uploads/posts/books/116183/116183.jpg)
