Мушинский Олег - Рекламный трюк
– Я знаю, нахер, как выглядит караульное помещение! – рявкнул усатый. – На шестьсот двенадцатом нет караулки. Это выдвижной пост!
Антон удивленно оглянулся. Караулки, как и утверждал усатый, действительно не было.
– Я готов поклясться, что она только что тут была, – потрясенно прошептал Антон, ясно понимая, что ему никто не поверит.
Усатый, как ни странно, поверил сразу.
– Проспали, падлы, – простонал он. – Слушай, ученый, тарелка работает?
– Светится зеленым и гудит, – сообщил Антон. – Это работает?
– Да. Ах ты мать-перемать! Ныряйте нахер все, сколько есть, под щит с тарелкой и носа не высовывайте. Связь возьми! Ах, падлы.
Усатый отключился. Антон и дядя Ваня переглянулись.
– Что-то мне здесь не нравится, – сказал дядя Ваня.
– Мне тоже.
Антон проверил фон. Было что-то около четырех процентов. Осторожно приблизился к правому щиту. В зеленом сиянии фон упал до нуля.
– Все в порядке, – сообщил он.
– А с караулкой что? – спросил дядя Ваня.
– Не знаю. Хорошо, внутрь не сунулись.
– А что было бы?
– Давайте не будем о этом, – попросила Елена.
– Ладно. Смотрите по сторонам.
Антон на всякий случай нацелил автомат на то место, где раньше была подозрительная конструкция. Все было тихо, только шелестел вновь разошедшийся дождь и гудел агрегат. Потом из серой пелены вынырнул мутно-зеленый армейский броневик. Он еще не затормозил, когда лист обшивки на борту съехал в сторону и из образовавшейся щели запрыгали солдаты в тяжелых бронекомбинезонах. Когда броневик остановился между щитами, грозно поводя по сторонам башней с двумя пулеметами, солдаты уже заняли позиции вокруг.
– Ученые? – спросил тот, что ближе.
– Ага, – поспешно кивнули все трое.
– Где эта караулка была?
– Вот там, – указал автоматом Антон. – Метров десять, как раз перед той корягой.
Мощный разряд тотчас пробил корягу насквозь, но та ничем не обернулась и никуда не убежала.
– Вроде чистая, – неуверенно заметил солдат. – Автомат-то где нашли?
– Да здесь же, вон на ящике стоял.
– Ах вы падлы, – тяжело вздохнул выбравшийся из броневика усатый здоровяк с лейтенантскими эмблемами на рукавах. – Где, говоришь, автомат нашел?
Антон продемонстрировал, где и как тот стоял. Лейтенант вздохнул и склонился над пультом управления тарелкой.
– Ну, так и есть! Выставили на автоматику, мать их перемать. Хоть бы уровень пониже поставили. Ах ты ж ерш твою меть.
Горестно помянув исчезнувшее подразделение недобрым словом, лейтенант повернулся к лжеученым.
– Где, говоришь, навернулись?
Антон неопределенно махнул рукой в ту сторону, откуда они пришли.
– Там. Точно не скажу, но мы по дороге шли.
– Там кто-нибудь остался?
– Нет. Ну, только сам гравиплан…
– Забудь о нем. Радуйтесь, что сами живы, хотя ума не приложу, как?
– А что у вас тут творится-то? – осторожно поинтересовался Антон.
– Так вы ж свидетели. Других, как видишь, и не осталось.
– Простите, я имел в виду, в секторе.
– Опять не ко мне вопрос. Слышал только, местные из-за чего-то взбеленились, ну и, как водится, начистили вывеску мигрантам. Полиция тоже клювом прощелкала, теперь сплошной мордобой по сектору. День что ли сегодня такой? Капитан, блин, как чувствовал. Говорит, усилить все посты. Усилили… Целое отделение тут было. Отдохните пока, сейчас доложусь начальству, пусть оно решает.
Лейтенант поднес к самой маске упрятанный в полиэтилен нанокомпьютер и, поминая через слово ерша с его матерью, обрисовал обстановку. Судя по его докладу, можно было стреляться сразу. Командование, к счастью, было настроено более оптимистично. Выслушав задание, лейтенант опять вздохнул.
– Говорят, про вас уже из метрополии справлялись. Мол, рванули вы от погромщиков не туда. Ах, да уж точно не туда.
– Просили оказать нам содействие? – с надеждой уточнил Антон.
– Ага, сейчас, – буркнул лейтенант. – Только про груз и спросили. На гравиплане, что ли, оставили?
– Нет, нет, – поспешил успокоить его Антон, и продемонстрировал сумку со шлемом.
– Вот, с собой.
Лейтенант вгляделся через полупрозрачное покрытие и поморщился.
– Гадость какая-то. Вон, лучше бы о девушке такой красивой заботились.
– Так что с нами будет? – спросила эта красивая девушка.
– Да не бойтесь, здесь не оставим. Сейчас до лагеря на броневике, там первым делом в санитарку, а после за вами обещали гравиплан пригнать. Могут и соврать, конечно, но мы тогда вас завтра с почтовым бортом отправим. А пока посидите тут, ладно?
Убедившись, что штатские уяснили задачу, он переключился на своих подчиненных.
– Так, ребята. Стандартная проверка в радиусе километра. Ищем, что осталось от третьего отделения. Смотрим бодро, по моим данным нас с флангов прикрывают два спецподразделения.
Он сверился с компьютером, опять помянул ерша и мать его, после чего уточнил задачу.
– Нас прикрывает одно спецпоразделение. То, что справа.
– А слева? – крикнул кто-то.
– Слева уже нет. Сворачиваем пост и в полном порядке отступаем на базу. У нас форы метров на шестьсот по прямой, так что не копаемся. Шевелись, шевелись! Так, ученые, быстро на борт. Иванов, мать твою и тебя тем более, аккуратнее с этой хренью! Тарелку на башню, и запитай сразу от генератора… Конец у тебя в штанах, а эта хрень называется разъемом, и мне плевать, что она не подходит! Слева только что полегло целое подразделение спецназа с тяжелым снаряжением, так что пихай в дырку чего хочешь, но чтоб тарелка работала!
Подгоняемые лейтенантом и таинственным нечто, поглотившим подразделение спецназа, солдаты споро собрали снаряжение, навесили его на броню и набились в броневик, как сельди в бочке.
Механик-водитель рванул с места, словно переквалифицировался в пилота истребителя. Долетели в момент. Броневик загнали в мойку, спасенное оборудование уволокли техники в белых халатах, а людей загнали под душ. Елена решительно воспротивилась идти туда в столь многочисленной и чисто мужской компании, но лейтенант заверил, что все душевые кабинки индивидуальные и сильно экранированные.
– Комфорт тут у вас, – заметил Антон, вспомнив условия своей службы.
– Условия тут такие, что иначе нельзя, – пояснил лейтенант. – Это сейчас сканнеры более-менее приличные стали, а по-первости тут дело было: вернулся как-то патруль с двумя спасенными, пилоты типа, ну, и тоже сразу под душ. Один человек как человек, а другой комбинезон снял, такой монстряра оказался, ерш его меть…
А у солдат в руках только мыло да мочалки. Двоих сожрал, десяток покалечил, да потом еще неделю санблок удерживал. Газ его не берет, штурмовики в шлюз лезть отказываются – оно и понятно, тот с той стороны караулит. В общем, привезли горелку помощнее, вырезали кусок стены и расстреляли гада из карабинов. Зато теперь у каждого отдельная кабинка с личным врачом. Тот и горести выслушает, и раны подлечит, и пристрелит, ежели что не так в анализах.
Нельзя сказать, чтобы его рассказ подействовал сильно успокаивающе, но, по счастью, все обошлось. Вот только одежда, также подвергшаяся интенсивной санобработке, основательно помялась. Особенно был измочален комбинезон Елены, окончательно низведенный грубым агрегатом до статуса кандидата в половую тряпку.
– Извини, красотка, – развел руками лейтенант. – Машина не рассчитана на такой нежный материал. Можешь, конечно, жаловаться, но инструкция есть инструкция, так что вряд ли найдешь понимание.
Медики тщательно обследовали всех троих, не нашли ничего для себя интересного и с чувством глубокого разочарования сдали их с рук на руки пилоту прибывшего точно по графику гравиплана.
Башня управления Северо-Западным сектором провинции Петербургского конгломерата, 15-й этаж, офис Управляющего сектором.
– Ну, хвала Маммоне, они добрались благополучно, – подытожил Пал Палыч. – Хотя, надо отметить, пару раз вы заставили меня сильно поволноваться.
– Не требуйте невозможного, и не разочарованы будете, – развел руками Сергей Михайлович, Хранитель Безопасности сектора. – Этих трех оболтусов прикрывали шесть оперативных групп. Тварь под мостом была исключительно травоядная, еще неизвестно, кто там кого больше напугал. Волк – падальщик, живых не тронет.
– А с блокпостом что приключилось?
– Честно? – спросил Сергей Михайлович. – Не знаю. Я знаю только, что потерял пятнадцать человек.
– Пятнадцать? – фыркнул Управляющий сектором. – У меня счет уже за четвертый десяток перевалил, не считая прямых и косвенных материальных убытков. А сколько рабочей массы разбежалось или покалечено, в точных цифрах сейчас один Маммона знает.
– Это – допустимые потери, – четко закрыл вопрос Пал Палыч.
– Ну а недопустимые ваши доползли до блокпоста когда уже все кончилось, сместилось на шестьсот метров к западу и волноваться было уже поздно, – заметил Сергей Михайлович.
