Джеймс Дашнер (Дэшнер) - Бегущий в Лабиринте (Трилогия)
Алби стоял, скрестив руки на груди, и продолжал задумчиво смотреть на люк, словно пытаясь раскрыть его створки силой мысли.
– Так вот, – сказал Минхо, – как я уже говорил, мы обнаружили кое-что странное.
Ньют вопросительно поднял брови.
– Что?
Минхо подробно описал их с Томасом приключения, начав с гривера, за которым они проследили, и закончив результатами эксперимента с бросанием камней с Обрыва.
– Наверное, это ведет туда, где… ну, что ли… живут гриверы, – подытожил он.
– В Нору Гриверов, – ввернул Томас.
Все трое одарили его раздраженными взглядами, словно он вообще не имел права высказываться. Впервые такое обращение почти не покоробило Томаса.
– Блин, хочу поглядеть на нее собственными глазами, – пробормотал Ньют. И добавил: – С трудом верится.
Томас был полностью с ним согласен.
– Даже не знаю, что можно сделать, – сказал Минхо. – Может, получится как-то перегородить коридор?
– Дохлый номер, – ответил Ньют. – Проклятые твари умеют ползать по стенам, забыл, что ли? Что бы мы там ни построили, это их не остановит.
Разговор внезапно прервался: возле Хомстеда возник какой-то переполох. Несколько глэйдеров у входа в дом что-то бурно обсуждали, пытаясь перекричать друг друга. Среди них находился и Чак; как только он заметил Томаса, немедленно бросился к нему. Мальчишка пребывал в состоянии сильнейшего возбуждения, и Томас мысленно приготовился к очередным неприятным неожиданностям.
– Что происходит? – спросил Ньют.
– Она очнулась! – крикнул Чак. – Девчонка очнулась!..
Внутри у Томаса все оборвалось; он прислонился к бетонной стене Картохранилища. Девушка пришла в себя. Та самая девушка, чей голос он слышал в своем мозгу. Ему захотелось убежать, прежде чем это снова произойдет, прежде чем она с ним мысленно заговорит…
Слишком поздно.
– Том, я здесь никого не знаю. Забери меня! Все меркнет… Я начинаю забывать все, кроме тебя… Я должна рассказать тебе правду! Но память уходит…
Он не мог понять, как это у нее получается. Как она может телепатически говорить с ним?..
Тереза замолчала, затем добавила что-то совсем странное.
– Лабиринт – это код. Том, Лабиринт – это код.
Глава тридцать шестая
Томас не хотел ее видеть. Не хотел видеть вообще никого.
Как только Ньют отправился поговорить с девушкой, Томас незаметно ускользнул, чтобы никто не заметил, как он нервничает. Принимая во внимание, что все в Глэйде только и думали о новенькой, внезапно пришедшей в себя после комы, скрыться оказалось несложно. Он убрался с площади на окраину Глэйда, а затем, перейдя на бег, направился к полюбившемуся месту в лесу позади Могильника.
Юноша улегся в углу, удобно устроившись в зарослях плюща, и с головой укрылся одеялом. Почему-то казалось, что таким способом он сможет отгородиться от вторжения Терезы в мозг. Через несколько минут Томас немного успокоился, сердце стало биться равномерно.
– Забывать тебя было мучительнее всего.
Поначалу Томас подумал, что слышит в мозгу очередное телепатическое сообщение, и зажал уши руками. Но звучание голоса было… другим. Девичий голос… Он слышал его ушами. По спине пробежали мурашки, и Томас медленно стащил одеяло с головы.
Справа от него, опершись на массивную каменную стену, стояла Тереза. Теперь она выглядела совершенно иначе – полная жизни и энергии, но главное, на ногах. В синих джинсах, коричневых туфлях и белой блузке с длинными рукавами Тереза показалась ему даже более привлекательной, чем в тот день, когда он увидел ее без сознания. Черные волосы обрамляли белую кожу лица, на котором сияли темно-синие глаза.
– Том, ты правда меня не помнишь?
Ее мягкий голос разительно отличался от того глухого полубезумного бормотания, каким она сообщила, что «скоро все изменится».
– Хочешь сказать, что… помнишь меня? – спросил Томас и смутился – от волнения у него сорвался голос, и последнее слово превратилось в истеричное взвизгивание.
– Да. Нет. Наверное… – Она всплеснула руками. – Не могу объяснить.
Томас открыл было рот, чтобы что-то сказать, и тут же его захлопнул.
– Я только помню, что помнила тебя, – ответила девушка, тяжело вздохнув и усаживаясь на землю; подняв к груди колени, она обхватила их руками. – Чувства. Эмоции. У меня в голове как будто расставлены стеллажи для разных лиц и воспоминаний, но они пусты. Все, что происходило в прошлом, будто отгорожено белой ширмой. В том числе и ты.
– Откуда ты меня знаешь?
Томасу показалось, что стены вокруг завертелись.
Тереза посмотрела на него.
– Кажется, мы были знакомы до того, как попали в Лабиринт. Как я сказала, в голове почти полная пустота.
– Ты знаешь про Лабиринт? Кто тебе сказал? Ты ведь только проснулась!
– Я… я и сама ничего не понимаю. – Она протянула к нему руку. – Но уверена, что ты – мой друг.
Томас сбросил с себя одеяло и, как загипнотизированный, подался вперед.
– Мне нравится, что ты называешь меня «Том»…
Едва он произнес это, как тут же пожалел – реплики глупее и придумать невозможно.
Тереза посмотрела на него.
– А тебя разве не так зовут?
– Да, но большинство здесь называют меня Томасом. Кроме Ньюта, пожалуй, – он зовет меня Томми. А «Том» звучит… как-то по-домашнему, что ли. Хотя и не знаю, что такое «настоящий дом». – Он горько усмехнулся. – Мы, кажется, вконец запутались.
Ее лицо впервые озарилось улыбкой. Томас чуть не отвернулся, потому что нечто столь прекрасное никак не вязалось с этим мрачным и серым местом. Казалось, он просто не имел права любоваться ее лицом.
– Точно. Запутались вконец, – сказала она. – И мне страшно.
– Как и мне, можешь поверить.
Некоторое время они молча сидели, уставившись в землю.
– Что… – начал он, не зная, как задать вопрос. – Как… у тебя получается говорить внутри моей головы?
Тереза покачала головой.
– Без понятия. Просто могу это делать, а как – не знаю, – ответила она телепатически, затем продолжила вслух: – Это как если бы ты попытался прокатиться здесь на велосипеде. Могу поспорить, что ты сел бы и поехал, не задумываясь. Но разве ты помнишь, как учился езде на нем?
– Нет. Вернее… Я помню, как катался, но не помню, как учился. – Он сделал паузу и уже с грустью добавил: – И кто меня учил, не помню…
– Ну… – произнесла она и часто захлопала ресницами, смутившись из-за того, что невольно испортила Томасу настроение. – В общем, у меня примерно так же.
– Исчерпывающее объяснение.
Тереза пожала плечами.
– Надеюсь, ты никому не говорил про голос в голове? А то они решат, что мы чокнутые.
– Ну… рассказал, когда это произошло самый первый раз. Но Ньют, наверное, думает, что в тот день я просто перенервничал.
Томасу страшно захотелось подвигаться. Казалось, если он продолжит сидеть на месте, то сойдет с ума. Юноша встал и принялся прохаживаться взад-вперед.
– Слишком много загадок ты задала – непонятная записка с сообщением, что ты «последняя», кома, способность говорить со мной телепатически… У тебя есть объяснение всему этому?
Тереза следила глазами за Томасом, который продолжал перед ней курсировать туда-сюда.
– Побереги силы и перестань задавать вопросы. Все, что у меня осталось, – смутное чувство, что мы где-то играли какую-то важную роль, что нас для чего-то использовали и мы оказались тут не случайно. Я знаю, что запустила какой-то процесс Окончания… хотя и не помню, что это, – вздохнула она. Ее лицо покраснело. – От моих воспоминаний не больше толку, чем от твоих.
– Ошибаешься. Ты знала, что мне стерли память, хотя я об этом не упоминал. Плюс то, о чем ты сказала только что. Думаю, ты не настолько безнадежна, как остальные.
Они долго смотрели друг другу прямо в глаза. Тереза о чем-то глубоко задумалась – очевидно, пыталась понять, что происходит.
– Я в тупике, – прозвучал голос в голове у Томаса.
– Ну вот, опять ты!.. – воскликнул он, хотя с удовлетворением отметил, что фокус с телепатией больше его не пугает. – Как у тебя это получается?
– Получается, и все. Уверена, что и у тебя получится.
– Как-то не горю желанием пробовать. – Юноша уселся на землю, подобрал ноги к груди и обхватил их руками, копируя позу Терезы. – Ты мне мысленно сказала кое-что прямо перед тем, как нашла меня тут. Сказала, что Лабиринт – это код. Что ты имела в виду?
Тереза слегка покачала головой.
– Когда я только очнулась, то поначалу подумала, что оказалась в сумасшедшем доме: какие-то странные мальчишки нависают над постелью, все вокруг мельтешит перед глазами, да еще и с памятью полная неразбериха. Попыталась ухватиться за какие-нибудь обрывки воспоминаний, но в голове почему-то сидело именно это. А для чего я сказала тебе о Лабиринте, совсем не помню.
