Евгений Гаркушев - Авалон-2314
– А насчет рублей… Вы так тысячи называете? – поинтересовался Соловей.
– Нет, настоящие рубли.
– Да что такое триста рублей? – возмутился Соловей. – Если бы хотя бы евро…
– Евро? – удивился Карл.
– Он из двадцать первого века, – напомнила Ольга.
– А… Ну, по деньгам нормально, ты не беспокойся. Особенно для начинающей звезды, – заверил Соловья араб. – Хватит и на хорошую гостиницу, и на расходы, и на приличную одежду. Виллу на Алтае или в Норвегии, конечно, не снимешь, но все впереди, наш дорогой друг, все впереди. Согласись, ты пока еще восходящая звезда. Так бывает. Звезда закатывается за горизонт, потом вновь поднимается. Пока она недостаточно высоко, светит она не так ярко. Верно?
– Я не астроном, – мрачно буркнул Дима.
Вошла секретарь продюсеров Эльза, внесла поднос с бутербродами и высокие бокалы с шампанским. Тарелка фарфоровая, бокалы хрустальные, а сам поднос – серебряный, старинный. Шампанское весело пузырилось.
Хорошая посуда еще раз убедила Соловья в том, что он имеет дело с серьезными людьми. Но с крутыми ребятами ухо надо держать востро, они опасней, чем какие-нибудь парни из самодеятельности.
– Что скажешь? – обратился Дима к подруге.
– Подписывай, – без тени колебаний ответила она. – Условия хорошие, работать Зигфрид и Карл соглашаются далеко не с каждым. Тебе повезло.
– Так и я не какой-нибудь фрик, – заявил Дима, пробуя шампанское. Пузырьки приятно кололись.
– Мы никому не навязываем свои услуги, – широко улыбнулся негр. – Можешь попытать счастья с другими партнерами.
– Нет-нет, я согласен, – поспешно заявил Соловей. – Где бумаги?
– Ты же сказал, что тебе бумаги не нужны, – поморщился Карл. – Все-таки подготовить?
– А подписывать что?
– Достаточно просто сказать вслух, что ты согласен. Твердо и убежденно.
– Я согласен, – выкатив глаза, произнес Соловей.
– Вот и отлично. Договорились. Триста рублей за первую неделю уже на твоем счете.
– У меня есть счет? – поинтересовался Дима.
– Теперь появился. – Негр подошел к Диме и вновь похлопал его по плечу: – У такого парня все должно быть, верно? Если он постарается и будет работать. И если ему помогут хорошие друзья.
* * *
Белоснежные вершины гор сверкали в лучах солнца на горизонте. Вокруг расстилались безжизненные каменистые равнины. Почему здесь обитает так мало людей? Даже на Луну отправились миллионы – так почему же не осваивают эти высокогорные районы? Может быть, именно потому, что к красоте Тибета можно лишь прикасаться, а жить на крыше мира постоянно – удел избранных?
Пока я находился в вирте, Марина переоделась, заварила чай и, держа дымящуюся чашку в руке, глядела в окно.
– Суровая земля, – задумчиво проговорила девушка. – Но красивая.
– Да. Как ты думаешь, в Тибете тоже есть полицейские управления? – спросил я.
– Конечно, – слегка удивилась Марина. – Полиция работает везде. И на Луне, и на Марсе, и на спутниках Юпитера.
– А ты бы хотела здесь служить?
– Почему ты воспринимаешь меня только как полицейского? – Девушка, казалось, обиделась. – Может быть, борьба с нарушителями мне надоела и я хочу стать певицей? Художницей? Балериной, в конце концов?
– Хм… Но ты же сама выбрала службу в полиции? Говорила о том, что работа для тебя очень важна.
– Потому что я хочу быть полезной и буду полезной. А служба мне хорошо знакома. Кто-то ведь должен ловить преступников и защищать покой граждан? А балерина из меня так себе…
Вот и пример самоотречения на благо общества. Хотя Марина, наверное, не так проста. Если бы работа в полиции ей не нравилась, она бы не занималась ею с таким увлечением, забыв о себе.
– Поэтому и спрашиваю, – попытался оправдаться я. – А на Луне ты бы хотела работать? Что за удовольствие жить там?
– А что за удовольствие жить? – спросила Марина. – Относительно работы – я не знаю тамошней специфики. Как и здешней, китайской. У каждого народа свой менталитет. Недаром говорят: где родился, там и пригодился.
– Принцип неплох. Тогда еще один вопрос: зачем вообще осваивали Луну, когда места достаточно и на Земле?
– Луна, Марс, спутники Юпитера – резервные базы. – Марина говорила равнодушно – наверное, тема не казалась ей интересной или разговор надоел. – На случай столкновения Земли с астероидом или другой глобальной катастрофы. Кроме того, грандиозные проекты освоения пространства – вызов людей возрастающей энтропии. Человечество должно распространить свое влияние на ближайшие планеты и звезды. Такая стратегическая задача принята в конце двадцать первого века, когда о воскрешении еще и речь не шла. Потому что иначе, без стремления к звездам, зачем жить? А теперь освоение новых территорий насущно необходимо. С развитием технологий воскрешения людям понадобится место. Жить в тесноте не захочет никто, даже самые терпеливые и самоотверженные. Да и зачем? Сил у нас хватит, на будущее человечества работают его лучшие умы.
За окном мобиля промелькнула идиллическая картина: человек верхом на верблюде пас стадо овец. Ярко-синий халат, черные наушники поверх вязаной шапочки. Пасторальность зрелища нарушал автомат Калашникова на плече пастуха. Сначала я даже не поверил своим глазам – неужели люди еще едят овец? Стригут их? Доят? Да и автомат…
А почему бы и не разводить овец, если есть пастбища? Мы ведь в Китае. Может быть, продукты не из клонатора ценятся здесь особенно высоко? Китайцы всегда считались гурманами и ели весьма своеобразную пищу.
– Ты говоришь о лучших умах… – я решил развить тему. – А чем будут заниматься ординарные члены общества? Не изобретатели, не ученые, а простые работяги? Пастухами все стать не смогут, полей не хватит. А механизация сейчас на очень высоком уровне. Для работяг и осваивают Луну?
– Тебе ли не знать, Даниил? – искоса взглянула на меня Марина. – Одна из основных задач комиссии по этике – отбирать тех, кто в первую очередь может быть полезен обществу. Кто имеет внутренний потенциал и способен учиться.
Она опять подняла тему работы комиссии. Интересно, намеренно или случайно? Сама хочет что-то узнать или пытается внушить какие-то идеи мне?
– С этого момента подробнее, пожалуйста, – попросил я. – Ты хочешь сказать, что воскрешают только избранных?
Девушка удивленно воззрилась на меня:
– Естественно. Зачем нам подонки и убийцы? Во всяком случае, сейчас, во время «большого рывка»? Ни к чему. Тратить ресурсы на их воскрешение и время на перевоспитание мы в настоящее время не можем. Я полностью разделяю мнение комиссии по данному вопросу.
– Только ты забыла, что я в комиссии еще фактически не работал. И полагал, что откладываются только решения о воскрешения некоторых. Немногих, а вовсе не подавляющего большинства.
– Об основных принципах ты должен иметь представление, если согласился участвовать в проекте. Я руководствуюсь только слухами. Людей моего времени воскрешали практически всех. Как поступят с двадцать первым, двадцатым веками – не знаю.
– Пока что я некомпетентен в этом вопросе. До сих пор я предполагал, что людей лечат. Воспитывают. И духовно, и телесно.
– Воспитание – задача второй волны. Сейчас реализуется только первая волна. По сути, проект только набирает обороты.
– Шанс получают в первую очередь сливки общества?
– Тех, с кем придется возиться долго, оставляют на будущее. Генеральная задача проекта «Авалон» – воскресить всех, кто достоин воскрешения. А вот кто его достоин, будем решать уже не мы. И даже не комиссия по этике.
– А кто же? – я удивлялся все больше.
– По-моему, тебе лучше спросить у сэра Галахада или другого руководителя проекта. Я знакома с темой только понаслышке. В том аспекте, который касался моей работы в полиции.
Безоблачный мир будущего, гори он огнем! И здесь человеком пытаются играть втемную. Сначала спрашивают, согласен ли он сотрудничать с проектом – всего лишь вспоминать людей, будто бы от этого можно отказаться! А потом заставляют судить. Во всяком случае, планируют, чтобы я кого-то судил. И ничего об этом не говорят!
Мобиль, снизив скорость, подплывал к Дунбулиджадамо. Название населенного пункта и объемная карта проецировались на стену кабинки. Диспетчер сообщал, что мобиль будет стоять на вокзале около двадцати минут. Мы сможем погулять, купить воды и еды, даже пообедать в ресторане или осмотреть город – по нашему желанию стоянка может быть продлена.
* * *
