Дэвид Вонг - В финале Джон умрет
Моя машина. Эта сволочь разбила Вонгмобиль, и за это должна почувствовать вкус смерти.
Сойдет. Я напомнил себе о том, что надо дышать. Джон поднял ворота, и они покатились вверх, лязгая, словно гусеницы танка.
Мы вошли в огромный восьмиугольный зал. Снова пустые витрины, места для прилавков. В одном месте, там, где разбилась секция крыши, на полу лежали осколки стекла и опавшие листья.
Больше ничего.
Джон показал влево.
— Смотрите,
Зрелище заставило меня замереть на месте.
— Че–е–ерт, — выдохнул я.
Слева от нас — на стене, на потолке, на полу, на ломиках, сложенных у стены, — нарисована картина. Я узнал этот стиль: абстрактный, но при этом удивительно реалистичный — трехмерное изображение двух колец, сцепленных друг С другом. Каждый раз при взгляде на картину казалось, что Кольца движутся друг относительно друга. Как и пейзаж в спальне Роберта Марли, изображение затягивало; постепенно открывались все новые детали.
Это было изображение времени.
Я оторвал взгляд от картины,
— Кажется, здесь побывал твой друг–ямаец, — сказал я Джону.
— Наверное, он здесь жил.
— Джон кивнул, указывая на «гнездышко»: старый спальный мешок и полдюжины пластиковых ящиков из–под молока. На полу вокруг гнездышка когда–то прошла кровавая битва между пустыми бутылками из–под рома «Капитан Морган» и выцветшими обертками от шоколадных батончиков.
Я вспомнил бред Векслера про спрятанные двери. Здесь несколько месяцев назад обосновался наш парень, наш «пациент–ноль». Я почувствовал, что на картинке есть точки, которые я намеренно не соединяю. Мне захотелось вернуться туда, где тепло и светло, и подумать об этом там. А еще лучше — не думать об этом.
Я вышел в центр зала; под ногами хрустело битое стекло и сухие листья.
Джон закурил.
— Если зимой залить все это водой, — сказал он, — получится обалденный каток для игры вхо…
За спиной раздался вопль. Крисси звала меня.
Грохнул выстрел из дробовика.
Я завертелся, осматривая зал сквозь прицел пистолета.
Джон завопил. Он выкрикивал мое имя, какие–то инструкции. И тут я увидел черный силуэт, который носился по воздуху, словно мешок для мусора, подхваченный вихрем. Я заметил его, потерял, снова заметил, а затем…
Он исчез. Я повернулся вокруг своей оси. Никаких следов тени. Джон и Крисси смотрели на меня с ужасом.
— Все в порядке! Я в порядке! Куда он подевался?
Со мной действительно все было нормально. Более того, я чувствовал себя отлично. Весь мой страх моментально испарился — наверное, подействовал адреналин.
С моего сознания спала пелена.
Джон и Крисси. Двое из шести миллиардов людей, обитающих на планете. Говорят, калорий, которые потребляет один американец, хватит, чтобы прокормить сорок африканских детей.
Джон регулярно сжигает полгаллона бензина, чтобы купить пачку сигарет. Девушка покупает особый шампунь для собаки, когда в Сомали голодают дети. Она гонит прочь чувство вины, нося на шее золотой символ, перекрещивающиеся золотые полоски — последнее, что видели миллионы жертв, которым отрывали конечности в средневековых пыточных камерах. Передо мной две саранчи, сжигающие тонны ресурсов.
Черт побери, каким же я был идиотом.
— Э–э… Дейв?
Джон притащил меня сюда по одной причине: его сознание требует новых мощных раздражителей, новых ощущений, которыми он развлекал бы себя до тех пор, пока окончательно не сопьется.
А девушка? Я мог бы сто раз спасти ее в этом зале, и она все равно легла бы в постель с парнем, у которого красивые глаза и карьера на телевидении. Крисси никогда не смешает свои драгоценные гены с моими.
Неужели я так и буду позволять миру пить мою кровь?
— Дейв, ты меня слышишь?
Не говоря ни слова, я сделал шаг в их сторону. Нога наткнулась на какой–то металлический объект — ржавый складной нож; из него торчало одно из лезвий, примерно дюйм в длину. Я решил, что нож мне пригодится, и сунул его в карман.
Направив дуло пистолета в пол, я пошел к девушке и с удовольствием увидел в ее глазах парализующий ужас — то самое чувство, которое, словно молот, уродовало ее идеальное фарфоровое личико.
Ты когда–нибудь боялась по–настоящему, принцесса ?
За секунду я оглядел Крисси: идеальные бедра, приятные, мягкие округлости под еще более мягкой кожей. Под майкой угадывались маленькие груди. Внезапно в моей голове Возник связанный с девушкой план, за который мой член получит Нобелевскую премию.
Шаги.
Ко мне бежал Джон.
Я развернулся.
Поднял пистолет.
Выстрелил Джону в голову.
Он споткнулся и упал лицом в пол; за ним по дуге летели кровавые брызги.
Я пошел к Джону, чтобы всадить ему в голову вторую, третью и четвертую пулю.
Какое–то движение у меня за спиной…
ХЛОП! ХЛОП БЗ–З–З ХЛОП ХЛОП ХЛОП!
Боль.
Звук, похожий на треск горячего попкорна.
Каждая мышца моего тела напряглась, а затем расслабилась. Кафельный пол поднялся и ударил меня в лицо.
Я лежал на полу, прижавшись щекой к листу фанеры, смотря на мир глазами насекомого. Меня парализовало; мозг превратился в кисель.
Похоже, Крисси нужны новые туфли. Эй, смотрите! Раздавленный окурок!
Кто–то вытащил из моей руки пистолет. Приложив огромные усилия, я сумел повернуть голову настолько, чтобы посмотреть вверх, и увидел Крисси: она осматривала Джона, направив пистолет в мою сторону. Джон сел, снял фланелевую рубашку и прижал ее к ране на голове. Его волосы слиплись от крови.
Крисси помогла Джону подняться, и они нависли надо мной. В руке девушка держала электрошокер.
Я напрягся, пытаясь двинуть рукой или ногой. Мышцы начали сокращаться, но организовать* их деятельность мне не удавалось.
Прижимая к голове окровавленную тряпку, Джон посмотрел мне в глаза.
— Дэвид, если ты все еще там, то поймешь, почему я это делаю. Ты еще там?
Я встретился с ним взглядом и постарался заговорить, испробовать несколько слов, проверить, двигаются ли губы.
— Джон… Джон, я все понимаю, прости меня. Не знаю, что на меня нашло, но сейчас я в здравом уме. Я — это я. Не дай ей застрелить меня, ладно?
Он пристально посмотрел на меня, и с ужасом я понял, что происходит.
— Джон, прошу тебя! — взмолился я.
Теперь нужно, чтобы он отвернулся. У меня складной нож; если я спрячу его в руке, то быстрым, решительным движением перережу Джону глотку. Затем прикроюсь Джоном как щитом и отберу у девушки пистолет. А потом под дулом пистолета она сделает все, что я пожелаю.
И все будет замечательно.
Джон отвел Крисси в сторону, и они стали шептаться. Девушка продолжала держать меня на мушке, и при каждом движении изящной руки ствол пистолета прыгал вверх и вниз.
Я попытался подвигать ногами, но они не подчинялись. Я заскрипел зубами так сильно, что мне показалось, что они сейчас сломаются.
Нужно сохранять самообладание. Я не слышал, о чем шепчутся Джон с Крисси, но видел, что сейчас говорила только девушка. Эта сука пыталась убедить Джона в чем–то. Наконец он согласился и подошел ко мне.
— Дейв, вот что я думаю: тварь, которая завладела Векслером, оказалась в тебе. Может, она до сих пор в твоем теле, а может, и нет. Сейчас мы кое–что сделаем. Крисси даст мне пистолет, и я направлю его на тебя. Кроме того, она прижмет к тебе эту свою электрическую штуку, так что не двигайся. Дейв, ты же знаешь, что я тебя не убью — но если ты прыгнешь или попытаешься схватить Крисси, она применит электрошокер, а я выстрелю тебе в бедро. А потом несколько раз ударю в пах.
Я кивнул, не выказывая никаких эмоций.
Заставь руки работать, заставь сейчас же. Отними та–зер у девушки и парализуй им Джона. Пошел, пошел, пошел…
К правой руке вернулась чувствительность. Я мог напрячь все мышцы, и был уверен, что смогу управлять ею.
Я начал готовить руку к быстрому агрессивному движению. Ударь в горло, чтобы Крисси выронила тазер.
Крисси протянула пистолет Джону, обошла вокруг меня и левой рукой прижала тазер к моему плечу.
А правой сняла с шеи золотую цепочку — ту, на которой болтался крестик.
Что за…
В ту же секунду, когда я сделал замах, Крисси надела на меня цепочку…
Мой желудок сжался, рука застыла в воздухе.
Это яд. Они покрыли крестик каким–то токсином, который проникает в меня через кожу, словно никотин из пластыря, он попадает в кровь, разъедает, словно кислота, легкие и печень…
Я забился, отскочил от девушки, поднял кулаки — но после удара током моя координация расстроилась еще больше. Я дрался, как младенец. Все тело содрогалось, органы колотились внутри, словно пытались устроить побег из живота.
Я рухнул на пол.
Чьи–то пальцы на моей руке.
Мягкие руки. Девушка.
