Александр Житинский - Плывун
На входе в коридор пятого этажа дежурил молодой охранник. Имени его Пирошников не помнил.
– Мои здесь? – спросил он.
– Здесь… – охранник расплылся в улыбке, несколько удивившей Пирошникова.
Он вошел в коридор, простиравшийся в обе стороны, и сразу услышал пронзительный крик, доносящийся с того конца коридора, который был верхом наклонной плоскости. Крик явно не был криком о помощи, а скорее напоминал крик восторга.
Он повернулся туда, стараясь, чтобы иголки не слишком кололи щеки, и увидел стремительно приближающиеся к нему по коридору две фигуры. В одной он узнал Серафиму, которая, раскинув руки, мчалась с горки на роликовых коньках, а вторая представляла собой какую-то небольшую тележку, в которой находилось что-то мелькающее, подвижное и орущее.
Он не успел ничего сообразить, кроме того, что Серафима развила опасную скорость и может прилично навернуться. Инстинктивно он расставил руки, выронив елку. Серафима, не переставая кричать и смеяться, попала к нему в объятия, и оба они вместе с елкой повалились на пол.
Тележка промчалась мимо, издавая победные крики.
Пирошников почувствовал сильную боль в колене. Они с Серафимой помогли друг другу подняться, и только тут он увидел, что промчавшаяся мимо тележка на колесах сделала ловкий пируэт и завертелась на одном месте, как фигуристка на льду.
Когда она прекратила вращение, Пирошников наконец сумел разглядеть, что тележка является детской инвалидной коляской, а в ней сидит девочка лет двенадцати с растрепанными волосами и сверкающими от возбуждения глазами. Обеими руками она держалась за круговые трубки на колесах, служащие для управления, а ноги безжизненно свисали с сиденья. Сразу было видно, что эти ноги не умеют ходить.
– Я выиграла! Я выиграла! – кричала девочка в экстазе.
– Мне помешали! Не считается! – возражала Серафима.
Она обернулась к Пирошникову, лицо ее выразило тревогу.
– Как ты?
– Ничего… – выговорил он с трудом.
– Это Юлька! – представила она девочку.
– Я вижу, что юла… – улыбнулся Пирошников.
Они поднялись в лифте к себе на крышу, причем Пирошников вынужден был опираться на Серафиму, потому что боль в колене была адской. Юлька же весьма умело управляла коляской, преодолевая невысокие пороги, и лишь ступеньки лестницы становились непреодолимым препятствием.
Пирошникова сопроводили в кабинет, где уже находилась привезенная Серафимой картонная коробка с елочными игрушками. Серафима помогла ему раздеться, и Пирошников улегся на кожаном диване, морщась от боли.
– А я хотел елку наряжать… – жалобно проговорил он.
– Потом, потом, полежи… – успокаивала его Серафима. – Мы тебе поможем. Сейчас только Юльку в бассейн свожу и примем душ…
Они ушли в бассейн, оставив Пирошникова в кабинете. Он был раздосадован до крайности – надо же, перед самым Новым годом получить травму!
Серафима помогла Юльке доехать на своей колясочке до бассейна и там пересадила ее на скамейку и велела раздеваться. Сама же, порывшись в деревянном ящике, где были сложены разные необходимые в бассейне вещи – тапки, доски для плавания, очки – нашла надувной плавательный круг, который привела в рабочее состояние. И уже через минуту они с Юлькой плескались в голубой воде.
Серафима принялась учить девочку плавать, но без помощи ног не получалось, однако Юлька не теряла надежды и, вновь и вновь отрываясь от спасательного круга, пыталась продержаться на плаву.
Они обе учились новому общению, хотя были знакомы с момента рождения Юльки. Она жила с матерью и бабушкой на одной лестничной площадке с родителями Серафимы. Когда-то там обитал и Юлькин отец, но когда выяснилось, что у девочки детский церебральный паралич и ходить она не будет, отец куда-то испарился. А несколько месяцев назад мать девочки умерла. Юлька осталась с бабушкой.
Это событие произошло, уже когда Серафима покинула родительский дом и переместилась в каморку под лестницей. И сейчас она узнала от родителей, что Юлька осталась почти без помощи, поскольку бабушка сама в ней нуждалась.
Серафима пошла к соседям и предложила Юльке погостить у нее и вместе встретить Новый год. Бабушке была обещана помощь родителей Серафимы. На том и порешили.
Теперь же неожиданно хлопот Серафиме прибавилось и на руках у нее оказались два инвалида – старый и малый.
Пришлось вызывать подмогу и в тот же вечер везти Пирошникова в травму, где ему диагностировали вывих коленного сустава и наложили гипс. Сопровождал его туда и обратно Толик на своей машине, а на следующий день навестить отца пришли обе дочери. Толик снова приехал и привез пару костылей, чтобы Пирошников мог самостоятельно передвигаться по квартире.
Неожиданно получился странный семейный праздник, поводом к которому послужило событие малоприятное. Но опасность была позади, боль прошла, помощь была оказана, а потому все радовались встрече и с увлечением разглядывали новое жилище Пирошникова и Серафимы.
Серафима включила электрическую сауну, и вскоре все девушки уже сидели там вместе с Юлькой, которую внесли на руках и уложили на полку, подстелив мягкое махровое полотенце.
– Попарить тебя? – спросила Серафима, взяв в руки отпаренный березовый веник.
– Как это? – спросила она.
– А вот сейчас увидишь!
Серафима плеснула кипятку на раскаленные камни, и пар вознесся к потолку сауны. Всех обдало жаром, Юлька от неожиданности даже вскрикнула, но Серафима стряхнула с веника капли, мягко коснулась листьями Юлькиной спины и стала поглаживать.
– Ой! – закричала Юлька. – Здорово! Мне нравится!
А потом уже сама сидела на полке и охаживала себя.
В бассейн бросились с шумом и криками, у Юльки уже получалось держаться на плаву на одних руках, чему она бурно радовалась, попробовала нырнуть и открыть глаза под водой – восторгу не было предела!
И глядя на нее, Анюта и Люба, поначалу стеснявшиеся ее вида и не знавшие, как себя вести, забыли обо всем и повели себя единственно правильным образом, то есть просто не обращали на Юлькин недуг внимания и лишь помогали ей там, где это было необходимо.
Юлька нырнула еще раз, уже глубже, и проплыла под водой небольшое расстояние, впервые наслаждаясь возможностью самостоятельного движения. Серафима была рядом и внимательно следила за ней.
Вынырнув, Юлька сказал:
– Вот! И ноги не нужны!
Когда оделись и направились обратно в апартаменты, Серафима хотела везти коляску с Юлькой, но та воспротивилась и двигалась своим ходом, вращая колеса руками. Руки у нее были сильные, как у всех инвалидов-колясочников.
Любаша с Аней немного поотстали.
– Ты как думаешь, – тихо спросила Аня, – Юлька теперь наша сестра?
– Как Папатя решит, – ответила Любаша.
Итак, неожиданно получился День Отца, или, точнее, День Раненного Отца, как предложил его назвать сам Пирошников.
Прощаясь, Толик сказал:
– Ты Генку гоняй. Он оборотистый. И деньги любит. Но доверять ему можно.
– Ну поглядим. Все равно других помощников у меня здесь нет, – ответил Пирошников.
Однако оказалось, что это не так. Серафима проявила большой интерес к внутреннему преобразованию дома и, испросив у Пирошникова формального разрешения, занялась обустройством пятого этажа. Заодно она по мере возможности следила за тем, что происходит на других этажах, но с Пирошниковым практически не советовалась. Он сам ей запретил, сказав, что она должна действовать самостоятельно.
– Понимаешь, этот дом достанется тебе, когда я уйду, – спокойно объяснил он свое решение. – Он должен соответствовать твоим интересам, а не моим.
– Не говори глупостей. У меня нет своих интересов, – сказала она, целуя его в макушку.
– Как там с плешью? – спросил он.
– С плешью все отлично. Ее нет… Ну почти нет, – отвечала она.
Отстранившись от дел, Пирошников форменным образом впал в детство, оставаясь целыми днями с Юлькой и прыгая на костылях от холодильника к столу, оттуда к телевизору, а от него к дивану, чтобы дружной компанией смотреть мультфильмы.
Дружная компания состояла из Юльки, кота Николаича и его самого.
Юлька решила, что Николаичу обидно быть таким здоровым и нетравмированным, и она наложила ему на переднюю лапу шину из картонки, свернув ее трубочкой, и перебинтовала, отчего Николаич стал прихрамывать. Но особенно не протестовал.
Вернувшаяся домой Серафима увидела, как дружная компания следует из кабинета в гостиную. Впереди на костылях прыгал Пирошников, за ним хромал Николаич, а сзади в коляске ехала Юлька, улыбаясь до ушей. Очень ей нравился вид кота с ограниченными возможностями.
– Да вы прямо инвалидная команда! – воскликнула Серафима.
Пирошников вдруг понял, что соскучился по семье, будь она хоть инвалидной командой. И теперь не уставал изобретать разные игры и развлечения, которыми все вместе занимались по вечерам. Телевизор как способ развлечения был исключен, им пользовались только для просмотра кинофильмов через проигрыватель. Зато в большом ходу были всякие забавы, связанные со стихами и поэтами.
