Джеймс Дашнер (Дэшнер) - Бегущий в Лабиринте (Трилогия)
Томас снова повернулся к зловещей надписи, пытаясь подавить нарастающее беспокойство.
– Звучит не очень-то обнадеживающе. Катастрофа. Территория обреченных. Эксперимент. Шикарно, ничего не скажешь.
– Да уж, Шнурок. Шикарнее не придумаешь. Пойдем.
Томас неохотно отпустил стебли плюща, тут же скрывшие табличку, закинул рюкзак за спину и побежал вслед за Минхо, ни на минуту не переставая думать о загадочных словах.
Спустя час после обеденного привала, когда они оказались в конце очень длинного прямого коридора без единого ответвления в стороны, Минхо остановился.
– Последний тупик, – сказал он спутнику. – Нужно возвращаться.
Томас громко вздохнул, стараясь не думать о том, что они провели в Лабиринте лишь половину положенного времени.
– Ничего нового?
– Нет. Стандартные изменения, – сухо ответил Минхо, глядя на часы. – Полдня прошло, пора назад.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и побежал в обратном направлении.
Томас потрусил следом, досадуя, что они не могут задержаться и тщательно исследовать стены.
– Но… – начал было Томас, поравнявшись с Минхо.
– Не обольщайся, чувак. Вспомни, что я говорил раньше: мы не можем рисковать понапрасну. К тому же сам подумай: ты правда считаешь, что где-то здесь есть выход? Секретная дверь, например, или типа того?
– Н-не знаю… Может, и есть. Как-то ты пессимистично настроен.
Минхо замотал головой и смачно харкнул на стену слева от себя.
– Нет никакого выхода. Все эти перемещения – лишь вариации на тему. Стена – это просто стена и ничего более. Без тайных проходов.
Томас чувствовал, что Минхо прав, но не мог смириться с поражением.
– Откуда ты знаешь?
– Будь уверен, выродки, которые напустили на нас гриверов, не дадут выбраться просто так.
После таких слов Томас даже засомневался, а есть ли вообще смысл в дальнейших исследованиях Лабиринта.
– Тогда зачем вообще рыпаться? Живите себе спокойно и ни о чем не думайте.
Минхо мельком глянул на него.
– Зачем рыпаться? Затем, что отсюда возможно выбраться! Иначе во всей этой затее с Лабиринтом просто нет смысла. Но если ты думаешь, что мы где-нибудь найдем небольшую красивую дверь, ведущую в Счастливый Город, ты явно не в себе.
Томас посмотрел вдаль. Он ощутил такую безнадежность, что едва не остановился.
– Дерьмово.
– Самое умное, что ты произнес за сегодня, Шнурок.
Минхо с шумом выдохнул и продолжил бег, а Томас сделал единственное, чему пока научился лучше всего, – помчался следом.
Из-за страшного изнеможения остаток дня Томас почти не запомнил. Вернувшись в Глэйд, они с Минхо немедленно отправились в Картохранилище, где начертили карту сектора и сравнили ее с картой предыдущего дня. Вскоре Ворота закрылись на ночь, после чего Томас отправился ужинать. Чак несколько раз пытался завязать с ним разговор, но от усталости юноша почти не слышал его и лишь изредка бездумно кивал в ответ.
Не успели еще сумерки смениться темнотой ночи, а Томас уже лежал, свернувшись клубком на мягкой листве плюща в облюбованном юго-западном углу Глэйда, и думал о том, сможет ли заставить себя снова выйти в Лабиринт. От мысли, что сегодняшний подвиг придется повторить и завтра, бросало в дрожь. Особенно после осознания тщетности попыток найти выход. Работа бегуна вмиг утратила былое очарование. А ведь прошел всего один день.
Запал в душе и уверенность в том, что можно изменить ситуацию, окончательно угасли, а обещание, данное самому себе – вернуть Чака в лоно семьи, – растворилось в полнейшем изнеможении, боли и ощущении безнадежности.
Он уже почти засыпал, когда в голове вдруг зазвучал голос – нежный девичий голос, славно исходивший из уст прекрасной феи, заточённой у него в мозгу. На следующее утро, когда все перевернулось с ног на голову, юноша уже не смог бы точно ответить, слышал ли что-то на самом деле или ему только пригрезилось.
Однако все-таки Томас четко уловил и запомнил каждое слово:
– Том, я только что запустила процесс Окончания.
Глава тридцать четвертая
Томас очнулся, окутанный слабым мертвенным светом. Сначала он подумал, что просто проснулся раньше положенного и до рассвета оставался еще час, но затем услышал крики. Он посмотрел вверх, сквозь ветви деревьев, и вместо привычного утреннего неба, подернутого бледными красками рассвета, увидел над собой безжизненную серую плоскость.
Он вскочил на ноги, ухватился рукой за стену, чтобы удержать равновесие, и, разинув рот, уставился в небо – не голубое, не черное, лишенное звезд или предрассветного пурпурного оттенка. Буквально каждый его клочок выглядел абсолютно бесцветным и мертвым.
Томас посмотрел на часы – он проспал лишний час после подъема. Яркий солнечный свет должен был разбудить юношу, как будил каждый день с момента появления в Глэйде.
Но не сегодня.
Он снова задрал голову, надеясь увидеть, как небо постепенно возвращается в обычное нормальное состояние. Оно оставалось монотонно серым. Без единого облачка, без признаков заката или зари. Просто серым.
Солнце исчезло.
Глэйдеры стояли в центре площади возле Ящика и, тыча в мертвое небо пальцами, оживленно переговаривались. Судя по времени, завтрак должен был давно закончиться, а подростки – приступить к повседневным обязанностям. Но бесследное исчезновение крупнейшего объекта Солнечной системы вмиг разрушило давно заведенные порядки.
Томас молча наблюдал за поведением толпы. Хотя инстинкт подсказывал ему, что в подобной ситуации стоило бы забеспокоиться, он сохранял хладнокровие. Более того, удивлялся тому, что большинство глэйдеров повели себя словно беззащитные птенцы, вывалившиеся из гнезда. Смех, да и только!
Разумеется, солнце никуда не исчезло – физически не могло этого сделать, хотя все выглядело именно так: огромный огненный шар в небе и утренние косые тени на земле действительно отсутствовали.
Впрочем, Томасу, как и остальным глэйдерам, хватало ума и рациональности мышления, чтобы не поверить в такую чушь, как исчезновение светила. То, чему они стали свидетелями, имело какое-то разумное научное объяснение, но каким бы оно ни было, Томасу стало очевидно одно: тот факт, что теперь они не видят солнца, мог означать, что в действительности они вообще никогда его не видели. Настоящая звезда просто так исчезнуть не может, и, вероятно, небо над Глэйдом – искусно созданная имитация.
Иными словами, солнце, которое два года освещало Глэйд, давало тепло и жизнь всем его обитателям, оказалось вовсе не солнцем, а подделкой. В сущности, подделкой в этом месте было все.
Томас понятия не имел, что все это значит и какие последствия за собой повлечет, но твердо знал, что прав. Это было единственное объяснение, которое принимал его рациональный ум. Впрочем, судя по реакции глэйдеров, никто из них пока не догадался, что произошло на самом деле.
Томаса как ножом по сердцу резанули, когда к нему подошел насмерть перепуганный Чак.
– Что случилось? – спросил мальчик с дрожью в голосе. Он не сводил глаз с неба, и Томас подумал, что у Чака наверняка уже шея затекла. – Похоже на здоровенный серый потолок. Да такой низкий, что кажется, будто можно рукой дотянуться.
Томас посмотрел вверх. Второй раз за двадцать четыре часа Чак высказал вслух то, что вертелось у него на языке. Небо действительно выглядело как потолок. Потолок огромной комнаты.
– Точно. Тут что ни день, то сенсация. Может, сбой какой-то произошел и скоро все наладится.
Чак оторвал взгляд от неба и посмотрел на Томаса.
– Сбой? И как это понимать?
Не успел Томас открыть рот, чтобы ответить, как вспомнил слова Терезы, прозвучавшие у него в голове перед сном: я только что запустила процесс Окончания. Совпадения быть не могло. Томаса прошиб холодный пот. Каким бы ни было солнце – настоящим или искусственным, – оно исчезло. И ничего хорошего это не предвещало.
– Томас? – Чак легонько коснулся его плеча.
– Что?..
– В каком смысле «сбой»? – повторил мальчик.
Томасу требовалось какое-то время, чтобы хорошенько все обдумать.
– Гм… Думаю, в этом месте есть что-то такое, чего мы не пока не знаем. Нельзя просто так заставить солнце погаснуть. К тому же света и так предостаточно, хоть он и тусклый. Возникает вопрос: откуда он?
Чак вытаращил глаза, будто ему только что раскрыли величайший секрет Вселенной.
– А правда, откуда свет, Томас? Как думаешь, что вообще происходит?
Томас положил руку на плечо мальчика и слегка сжал. Чак поставил его в тупик.
