СССР 2061 - СССР-2061. Том 9
Помолчали, потягивая чай из термосов сквозь соски масок. Чай был вкусный, цейлонский. Подарок Инги…
У Вадика защемило было сердце, но быстро отпустило. Прошло.
Так и должно быть, подумал он. Первым делом – само дело. А девушки…
Девушки прилетят.
По ребрам радиаторов забарабанил, разгоняя любопытные шарики молний, кислотный дождь.
— А как в колонисты записаться? — спросил вдруг Женя.
Не услышав ответа, Сережка, гладивший по головному ганглию одного из «негров», обернулся посмотреть, в чем дело.
Вадик, опираясь на леер ограждения внешней галереи, бездумно смотрел на танец молний и радуг и чему-то улыбался под прозрачным пластикортом маски.
Шаровые молнии танцевали вокруг, а по складкам одежды осторожно бродили призрачные огоньки.
Венера присматривалась к своим приемным детям, и было похоже, что они смогут поладить.
Скоро.
Теперь совсем уже скоро…
Томах Т
508: Шанс для перпендикулярной нереальности
На этот раз Ваня-Ян завис над бутербродом с икрой. Сначала рассмотрел со всех сторон, осторожно поворачивая белое, с золотой каемочкой блюдце. Потом вдумчиво понюхал, как охотничий пес, трепеща ноздрями длинного носа. Потом тронул икринку дрожащим узловатым, с распухшими суставами, пальцем.
— Оу, — выдохнул он и благоговейно посмотрел на Костю, — это правда есть красные рыбьи… как это… Филин сдавленно фыркнул, качнув из-за мониторов взлохмаченной головой.
— Лососевая икра, — торопливо сказал Костик, покосившись на Филина.
— Оу… Синтетическая?
— Почему синтетическая? Настоящая.
— Оу… — Ваня-Ян замер с блюдцем на кончиках пальцев, как коллекционер, неожиданно обнаруживший бесценную вазу эпохи Мин.
— Трескай… того… питайся, — предложил Костик, утомившись созерцанием живой статуи Вани-Яна.
— Это есть мне? — изумился тот.
— Тебе-тебе. Есть. Ты на пищепроводе кнопку жал? Вот он твое состояние организма прочитал и и выдал тебе оптимальный завтрак. Овсянка, сок, фрукты, икра. Понял?
— Никак не понял.
— Ну и ладно. Ешь, в общем. Ты вон какой бледный и тощий. Хватит на эту икру уже любоваться.
— Хватит, — послушно согласился Ваня-Ян. Вздохнул. Поставил блюдце, осторожно отодвинул его в сторону.
— Ты чего? Не хочешь?
— Не можешь, — в печальных темно-вишневых глазах Вани светилась благодарность и тоска. — Очень дорогой дар, Костя-сан. Никогда не смогу расплатиться. Но благодарю покорственно. Ваня склонился, сложив ладони перед грудью лодочкой.
Филин опять фыркнул, высунулся из-за монитора, поинтересовался:
— Вы там пожрали уже? Работать пора. Или опять полчаса будем поклоны бить?
— Сейчас, — недовольно ответил Костя. Повернулся к гостю. Сказал внушительно:
— Ваня, во-первых, прекрати называть меня сан.
— Попросите простить, господин Костя, — смущенно забормотал, кланяясь, Ваня.
— И господином – не надо.
— Господа в Париже, — проинформировал Филин. — Улицы подметают.
— Зачем подметают? — удивился Ваня.
— Кризис там опять. Безработица. И голод. Звериный оскал капитализма. Понял? — Филин выглянул из-за монитора, скорчил свирепое лицо, иллюстрируя капитализм, и стащил из тарелки на столе овсяное печенье.
— Политинформацию отложим, — поморщился Костик. — В общем, кланяться тоже не надо, Ваня. Во-вторых, за еду платить не нужно. Домовой дает тебе ту еду, которую ты хочешь и которая полезна тебе для здоровья в данный момент. Вся еда – бесплатно, понял? И одежда, и свет, и жилье… Бери все, что тебе надо.
— Оу, — Ваня-Ян озабоченно наморщил лоб: – Большой процент за кредит?
— Ты ему про деньги вообще объяснял? — спросил Филин.
— Много раз. Не верит.
— Плохо объяснял, — Филин ухватил еще одно печенье, захрустел. Повернулся к управляющей стене, велел: – Домовой, включи теленовости. Первый марсианский.
— Оу! — испуганно воскликнул Ваня-Ян, отпрыгивая в сторону от черной глубокой, сияющей звездами, бездны, вдруг рухнувшей сверху.
Гладкий пол взбугрился каменистой красной пустыней. Ваня споткнулся, чуть не упал, закачался на одной ноге испуганной цаплей – и только тогда заметил, что ноги проходят сквозь песок и камни. Мимо, едва не задев Ваню локтем, прошел высокий человек в светлом блестящем скафандре, обернулся на ходу, пристально посмотрел на Ваню через окошко шлема и улыбнулся. Ваня растеряно помахал ему в ответ. Тут пустыня под ногами покачнулась, поплыла в сторону, мимо проехала высоченная конструкция из огромных металлических ребер, вокруг которой возилось несколько фигурок. Гулкий голос из звездной бездны известил:
— На этой неделе начался монтаж пятого купола. Прораб Василий Теркин считает, что работы будут завершены с опережением, еще до конца этой пятилетки.
Тут красный песок под ногами исчез, будто в один миг все сгинуло в черной бездне – и пустыня, и стальные ребра, и говорящий невидимка. Ваня-Ян испуганно вскрикнул, падая следом, в звездную глубокую черноту.
— Ты чего? — Костя поддержал его за локоть. — Домовой, прибавь прозрачности!
В следующий миг Костя и Ваня-Ян оказались в офисе, где в окружении мониторов сидело несколько человек. Один обернулся, блеснул улыбкой, и в щеголевато одетом красавчике Ваня узнал недавнего прохожего в скафандре.
— Прораб Васили Теркин, — сообщил голос сверху.
— Привет с Марса! — прораб махнул рукой. — И спасибо за новых «Геркулесов». Я хочу передать огромное спасибо ребятам, которые их сделали так быстро и хорошо. А теперь мы с такой замечательной бригадой смонтируем пятый купол быстрее в несколько раз.
Тут один из мониторов приблизился, показывая, как по краю ребра нового купола ползет механический краб, ловко перебирая шестью суставчатыми ногами.
— Домовой, фоновый режим! — велел Филин.
Изображение стало полупрозрачным, голос диктора забубнил еле слышно:
— «Геркулес-пять» – новая модель монтажника-высотника, разработанного специально для постройки марсианских куполов, с учетом…
— Видал? — спросил Филин Ваню-Яна. Тот закивал, смущенно покосился на собеседников и все-таки потрогал подошву сандалии – показалось, что там должен был остаться красный марсианский песок.
— Это кстати, Филин программировал, — заметил Костя. — «Геркулесов-пять».
— Я не о том, — махнул рукой Филин. Но было видно, что ему приятно. — И я не один все делал. Но я не про это. Ты понимаешь, что видел, Ваня? Новый мир. Новая планета. Там уже живут люди. Рождаются дети. Недавно открылась первая школа. Это наш, новый мир. Мы его сделали, понимаешь? А подумай сам, могли бы мы сделать что-то такое космически масштабное, если бы наши граждане мечтали не о новом мире, космических полетах, открытиях, подвигах – а о том, хватит ли у них денег, чтобы прокормить семью, заплатить за жилье и не умереть от голода в старости, когда они уже не смогут работать?
***Ваня-Ян свалился на Костю буквально с неба.
Костя как раз настраивал новую четыре-д-камеру для снимков Казанского собора – Филину, видите ли, не подходили те, что нашлись в сети. И тут тип в грязном балахоне упал сначала в кадр, а потом повалился на Костю. Морда у типа была перекошенная и черная, а глаза блестящие и фасеточные, как у гигантской стрекозы.
Инопланетянин, — подумал Костя, одной рукой осторожно стряхивая с себя типа, второй – бережно прижимая к груди камеру.
Тут пришелец чихнул, стащил с лица маску с круглыми очками и открыл вполне человеческое, очень бледное изможденное лицо и вытаращился на Костю удивленными глазами.
— Оу, попрошу быть здоровым! — восторженно сказал он.
— И тебе не болеть, — растеряно ответил Костя.
— Попрошу извинения, это какой есть город?
— Санкт-Петербург. А вам какой надо?
— Оу! — восхитился пришелец, озираясь. — А почему нет… нет…
— Чего нет?
— Автомобильные машины. Почему нет? Воздух не пахнет, да? Дышать можно без маски, да? Дышать без маски и не умирать? Пришелец потряс черной маской с очками.
— Автомобильные машины? Ну, ты, приятель опоздал. Здесь уже лет пятьдесят весь транспорт на нижнем уровне. Наверху только скоростные ленты для пешеходов. Поэтому воздух чистый. Раньше, говорят, в городе выхлопными газами сильно пахло, особенно в центре. Народ даже окна на проспекты наглухо закрывал, комнатную очистку воздуха ставил, прикинь?
— Оу, — задумался пришелец. — Попрошу извинения, а здесь сейчас какой год?
— Две тысячи шестидесятый. А вам… — Костя запнулся, — …какой надо?
— Мне? — пришелец вдруг засиял: – мне совершенно такой нужно! Он сложил ладони лодочкой возле груди и поклонился.
— Попрошу представиться, Иван-Ян, ваш посол из перпендикулярной нереальности!
