Витус Вагнер - Дети пространства
Папа мне сказал, чтобы я не волновался, это недоразумение и оно обязательно быстро разрешится. Пока я должен вести себя хорошо, и не злить сотрудников того заведения, куда меня отправят.
Заведение, куда меня привезли, было похоже на приличный колледж где-нибудь в Лерне. Большая, заросшая старыми деревьями территория, куча всяких площадок, трехэтажное здание, которое частично занимали многоместные спальни, а частично учебные классы. В общем, не тюрьма и не каторга.
Принимал меня там пожилой дядька, который сразу предложил называть его «дядя Базиль». Потом я выяснил, что это был очень известный учитель и детский психолог. Не знаю уж что ему про меня наговорили, но он вёл себя поначалу со мной так, как будто ему привезли дикого зверёнка из дикого леса.
Когда он выяснил, что я способен членораздельно разговаривать по-немецки и имею представление о том, что такое гигиена, он сильно успокоился.
Сначала они хотели меня переодеть в какую-то странную пижаму клоунской расцветки, но мне удалось уговорить их пока этого не делать. Когда я им начала шпарить чуть ли не цитатами из учебника по психологии, что вот я оторванный от семьи, в новой обстановке, нахожусь в состоянии стресса, а у этих вещей родной и знакомый запах, они быстро уступили. Я же не знал тогда, что на Земле в начальной школе детей не учат психологии.
Ещё они заинтересовались содержимым моих карманов. Всего-то у меня в карманах было что коммуникатор, бетанский, который с земными сетями связи не работает, складной нож и аттестат, который тогда ещё не называли бета-листом. Помня, что папа велел не идти зря на конфликты, я вынул всё это и показал.
Дядя Базиль сказал, что средства связи воспитанникам иметь не полагается. На что я сказал, что средством связи мой коммуникатор сейчас работать не может и предложил ему набрать любой номер. Так что это просто электронная энциклопедия, калькулятор и так далее. Электронную книгу мне оставить разрешили. Хотя на самом деле я их немножко обманул. Связываться с торгфлотовскими кораблями на низкой орбите я, оказывается, мог. Но, во-первых, в тот момент я сам этого не знал, во-вторых, часто ли на околоземной орбите бывают торгфлотовские корабли?
Ещё вопросы вызвал ножик. Ну можно подумать, я с нормальным охотничьим ножом ходил по Вене. Папа мне в Монако специально купил складной ножик с пятисантиметровым лезвием, чтобы землян не пугать.
— Зачем тебе нож? — спросил преподаватель.
— Ну как зачем? Удивился я. — У мальчишки обязательно должен быть складной нож. В восемнадцатом веке мальчики носили ножи. Про это написано в «Морском волчонке» у Майн Рида. В девятнадцатом веке мальчишки шагу ступить не могли без ножа. Про это написано у Марка Твена в «Томе Сойере». В XX веке мальчишки тоже постоянно что-то перочинными ножами вырезали. Про это написано у Крапивина в «Оруженосце Кашке». Значит в XXII веке у мальчишки тоже должен быть нож.
Этот экскурс в историю детской литературы показался им убедительным.
— А почему у тебя нет спичек или зажигалки? — поинтересовалась тётка, до того остававшаяся на заднем плане.
— Ну я же не в лес пошёл, — ответил я. — Собирайся я в лес, были бы и спички, и топор, и ножик был бы не перочинный. А в городе всё равно костры везде разводить запрещено.
Ночью в спальне мальчишки со мной всячески знакомились. Я им рассказывал в основном про космические полёты, а про родную планету поначалу говорил что она примерно такая же как Земля. Тоже есть океаны, леса, города. Почему-то ни одной девчонки в этой спальне не было.
А вот на завтраке девчонок было почти половина. Странные у них порядки…
После завтрака меня опять забрал дядя Базиль и стал выяснять мой уровень знаний во всяких областях, которые считаются важными для 12-летнего ребенка на Земле. Понятно, что я плавал в географии и истории. Мне все время хотелось воспользоваться картой в коммуникаторе. Мои знания земной биологии тоже, пожалуй, должны были ему показаться однобокими — только культурные растения и домашние животные. А остальное, так, чтобы понимать о чем в детских книжках пишут. А вот по физике и математике вопросы он задавал совершенно детские. Ну и по технике. Тут детям по-моему вообще к технике прикасаться не велят.
В конце концов он меня отпустил, как раз на обед, а после обеда была предусмотрена прогулка. Ребята тут же стали приставать ко мне, что если я весь такой из себя охотник из дикого леса, то чтобы я им поймал кошку, которая осторожно кралась вдоль забора.
Я велел им спрятаться на веранде и не шуметь. Ловить там было, по правде говоря, нечего. Обычная дворовая кошка, сытая, кстати, её, наверное, при кухне неплохо кормили. Орущих и топающих детей, она, естественно, боялась и держалась подальше. Если ступать бесшумно, то к ней можно было подойти метра на три. На таком расстоянии я присел на корточки и стал с кошкой разговаривать. Не прошло и пяти минут, как она ко мне подошла и стала тереться мордой. Кошка же. Они любят ласку.
Не успел я как следует почесать кошку за ушами, как заметил, что на веранде как-то сильно изменился звуковой фон. Я незаметно скосил туда глаз. Точно, среди детей там появился дядя Базиль и с интересом смотрел на нас с кошкой.
Я плавно, стараясь не напугать кошку, встал и вернулся к веранде.
— Ну что, засчитывается за поимку?
— А зачем ты её отпустил? Мы же тоже хотим её погладить.
— У кошки четыре ноги:
Вход, выход, земля и питание.
Ты трогать её не моги,
Получится замыкание.
Продекламировал я, и продолжил:
— Вы лучше научитесь ходить как я, без громкого топота и не таскайте её за уши — сама придет. Не надо обижать кошку, это полезное животное, она ловит нориков, которые бы иначе сожрали крупу, из которой нам кашу варят.
— Ты, наверное, хотел сказать «мышей»? — вмешался дядя Базиль.
— Ну да, конечно, под Солнцем эту нишу занимают мыши и крысы. А у нас, под Бетой — норики.
… И праздник прошел бы совсем хорошо,
Но Тор-мышеглот на рассвете пришёл.
Летучие мыши укрылись под крышу,
Ходячие мыши попрятались в нишу…
Пропела белокурая девочка. Я повернулся в её сторону и скончил страшную рожу:
— Если я Тор, то я могучий и страшный бог грома. А ты — богохульствуешь. Вот метну в тебя свой верный Мйольнир!
Её это совершенно не напугало. А дядя Базиль смеялся от души.
Отсмеявшись, дядя Базиль потащил меня в спортивный зал. Зал у них был какой-то бедненький, хотя и большой, ну канаты, ну шведская стенка, ну брусья. Тренажеров никаких нет, даже велосипедного и гребного, бегущих дорожек тоже нет. Зато баскетбольные кольца и ворота то-ли для мини-футбола, то-ли для гандбола. Ну и волейбольную сетку есть где натянуть. В общем, заточено под командные виды спорта.
Там он сдал меня ещё одному преподавателю, представленному уже не как «дядя», а как «герр Клаус», и тот начал меня гонять по всяким упражнениям, проверяя качество моей физической подготовки. Мучал меня часа три, но вроде остался мной доволен. Когда он сказал: «Можешь идти переодеваться», я поинтересовался, собирается ли он меня экзаменовать в тире и в бассейне. Оказалось, что ни того, ни другого в интернате не предусмотрено. В бассейн они раз в месяц водят детей в какой-то общественный, а стрелять, разжигать костер и укладывать рюкзак вообще не учат. Впрочем, мою готовность сдавать эти предметы герр Клаус отметил.
Вечером я подловил ту девочку, которая дразнила меня стишком про мышиный праздник, и стал выяснять сама она его сочинила, или откуда взяла. Оказалось, что Матильде, (так её звали) этот стишок читала мама из какой-то старинной-старинной книжки. Вообще Матильда ещё полгода назад жила с родителями. Но родители погибли в какой-то катастрофе, и она попала в этот интернат. Возможно, именно поэтому с ней было гораздо интереснее, чем с другими интернатскими детьми, с которыми и поговорить-то не о чём.
На следующий день я почти весь день провел в их компьютерном классе. Это жуть какая-то а не компьютерный класс. Нельзя так издеваться над хорошими компьютерами. Средств программирования никаких нет, доступ в сеть только на небольшой список разрешенных сайтов, среди которых парочка энциклопедий, парочка совершенно детских онлайновых игр и одна неплохая карта Земли со спутниковыми снимками и панорамами. Ну не удалось погулять по земным городам, хоть так посмотрю.
