Анатолий Радов - Нулевая область
– Но я же могу отпустить её – судорожно подумал он – Или…
И он, продолжая держаться за трубу, с такой силой напряг пальцы-мысли, что почувствовал в затылке обжигающую волну. Но эта волна придала сил, и он тогда тремя пальцами, вцепившимися в левый край чёрного блина, рванул на себя.
В сантиметрах десяти от края блина образовалась маленькая прореха, тут же зашевелилась бахрома, пытаясь её залатать, но Макс не дал ей шанса. Он рванул ещё сильнее, и прореха стала увеличиваться, и в ширину, и в длину сразу в обе стороны, и уже через секунду, от тени оторвался большой кусок. Пальцы по инерции понеслись к Максу, и он, брезгливо разжал их. Кусок тени пролетел слева, в голове раздался гул. Не раздался даже, а завибрировал. Низкий, протяжный.
– Она ревёт – понял Макс – Ей больно. Ей же, ссуке, больно.
Пальцы, оторвавшие кусок, уже вернулись обратно. Вцепились, сжались. Теперь намного сильнее, чем в первый раз. И уверенней. Как будто прошёл мандраж дебютанта.
Макс на миг улыбнулся, и снова его лицо стало серьёзным. Он уже знал, как справляться с этой тварью. Её низкий, вибрирующий вой придал ему уверенности, отмёл остатки страха. Он пока не победил, и возможно ещё не побеждал, но она уже боялась его, она уже понимала, что перед нею не жертва, а противник.
И тень снова стала принимать привычную форму, но теперь медленно, словно ей было больно. Тут же раздались два выстрела, и Макс вздрогнул. Он с надеждой уставился на свою противницу, но ни одной дыры в ней не появилось.
– Это где-то там, дальше – мелькнула мысль – А она слабее, когда блином.
Он быстро перебирая ногами, развернулся, и уперевшись пятками в землю, согнул колени. Теперь он был ближе к трубе наполовину. Он снова выпрямил ноги, упёрся, и помогая левой рукой, протащил по земле тело ещё сантиметров на пятнадцать. Тень он теперь видел вверх ногами, откинув назад голову. Она уже почти приняла свою форму.
– Сейчас дёрнет – нервно мелькнула мысль, и Макс заведя ноги за трубу, с силой согнул колени. Тень тут же дёрнула, и коленки резанула боль. Но Макс стерпел. Он уже напряг пальцы, и когда тень взяв секундную передышку, замерла, он рванул их вбок.
Повторилось то же самое. Появилась прореха, гул и вибрация в голове усилились. Макс тут же рванул ещё раз.
– Дуплетом – подумал он – С первого раза хрен оторвёшь.
Второй кусок получился меньше. Макс погасил инерцию пальцев, чтобы не терять время, и бросил кусок недалеко от тени. Кусок извивался, подпрыгивал, и Макса вдруг кольнуло неприятное предположение.
– А что, если…
Но тень не приблизилась к оторванному куску, не попыталась его присоединить, и Макс облегчённо выдохнул. И тут тень стала дёргаться назад. Хотя уже и меньше, чем пару минут назад, но сил у неё оставалось ещё предостаточно. Макс чувствовал это своими коленками, икрами, в которые впивалась труба. Рывки стали чаще, они следовали один за одним, не давая передохнуть ногам. Лишившись части силы, тень теперь брала отчаянием. Она так пыталась вырваться, что Максу всё же пришлось ноги выпрямить и разжать кулак, иначе он рисковал получить либо вывих, либо растяжение, и стать совсем уже увечным. Правая рука почти не работает из-за укуса, если ещё добавится вывихнутая левая, и обе ноги с повреждёнными коленными суставами, то какой с него будет толк.
Снова перед глазами замелькала трава. Макс рывком перевернулся со спины на живот. Так, как ни странно, было безопасней волочиться по земле, не рискуя переломать шейные позвонки. Он увидел, что тень свернула за угол дома, и тут же въехал лицом в шевелящийся кусок. Лицо обжёг холод, он с отвращением зажмурился и сжал губы.
Кусок к его счастью не попытался за него уцепиться, хотя из него и торчала во все стороны бахрома. Но бахрома шевелилась вяло, по всей видимости, кусок подыхал без тени так же быстро, как окуни без воды.
Когда он снова увидел тень и вцепившиеся в неё пальцы, он рванул. Теперь рванул одновременно всеми, во все стороны, пытаясь оторвать не один кусок, а сразу несколько. Где-то прозвучал выстрел, потом сразу два в другой стороне.
Тень дёрнулась влево, то ли от этих выстрелов, если она их вообще слышала, то ли почувствовав растущую силу пальцев, и этим даже помогла оторвать от себя большой кусок справа. Пальцы уже привычно отбросили его и снова вцепились.
Тень замерла, и Макс успел вскочить на ноги. Между ним и тенью было метров семь. Он отчётливо видел бахрому, которая была теперь со всех сторон, обрамляя тень шевелящимся чёрным нимбом. Бахрома цеплялась за воздух, уже скорее инстинктивно, не находя что залатать, склеить, вместо дыр от пуль и дроби, теперь отсутствовали целые куски, и бахрома ничего не могла сделать. Где-то внутри Макса вдруг мелькнула жалость, далёким, едва видимым маячком, но он понял, что она теперь будет расти, быстро, становиться ярче, и он закричал.
Он закричал, не оставляя жалости никаких шансов. Пальцы послушно разорвали остаток тени на четыре куска и с омерзением отбросили их. Гул и вибрация в голове тут же пропали, и Макс обессилено присел на землю. Он тяжело задышал, словно усталость вдруг резко перетекла из этих непонятных, нефизических пальцев, в его физическую оболочку. Она надавила сверху и сдавила с боков.
Куски тени продолжали шевелиться, но Макс видел, как с каждой секундой их движения становятся медленней. Когда куски полностью замерли, он неспешно поднялся, и поплёлся обратно, глядя на дорожку примятой травы. До него вдруг дошло, что всё это волочение должно было отразиться не только на руках, но и на майке, и он опустив взгляд, убедился в этом.
– Чёрт, и чё придумать?
Выстрел заставил его вжать голову в плечи. Стреляли где-то дома за три-четыре отсюда.
– Это же значит, что в деревне ещё есть твари. Может всего один крак, напарничек порванной тени? – Макс кисло усмехнулся, и сам же опроверг себя – В крака они бы не стреляли. С краком они бы силой. Не-а – он помотал головой – Со второй так не получится.
Макс ускорил шаг. Нужно было быстро возвращаться в дом деда, возможно даже бегом. Вторую тень ему не одолеть. По крайней мере, сейчас. Он уже прошёл мимо порожек, и глядя на проём в заборе, заспешил к нему, но произошло то, что заставило его резко развернуться, и броситься назад. Он махнул сразу на четвёртую ступеньку и заскочил в сени. Тут же вцепился в дверь и закрыл её.
В проёме он увидел мелькнувший коричневый силуэт с длинными, почти до колен руками.
– Заметил? – спросил себя Макс, нервно сглотнув.
Он прислушался. Если крак его заметил, он вернётся, если нет, тогда значит ему повезло.
– Я всё равно отсюда его не увижу – понял Макс, и осторожно перепрыгнув по балкам, оказался в первой комнате, где тут же присел на корточки. Ни на одном окне не было занавесок, и ходить здесь в полный рост, было всё равно, что расхаживать по двору, весело насвистывая – а нам всё равно. Дверной проём во вторую комнату находился справа, и Макс приблизившись к нему на корточках, окинул глазами окна выходящие на улицу.
– Чёрт! – выдохнул он, и резко прижался спиною к стене. Крак стоял во дворе, прямо перед проёмом, и быстро озирался. Макса передёрнуло. Он был в ловушке, и теперь от него ничего не зависело. Разве что стараться быть невидимкой.
Прошло секунд тридцать. Снаружи дома не доносилось ни одного звука, Макс оцепенело сидел на корточках, чувствуя спиной холодную стену.
– А что если эта тварь захочет сюда войти? – спросил он себя, и пересиливая скованность, осторожно выглянул из-за перегородки, готовый при малейшем намёке на опасность снова дёрнуться назад и вжаться в холодную стену.
Но крак стоял к нему спиной, и Макс даже приподнялся, чтобы увидеть, чем тот заинтересовался.
– А-а, ну, понятно. Кусочком своей подружки.
Крак стоял возле чёрного, безжизненного ошмётка, чуть наклонившись вперёд. Макс увидел, как крак взял этот ошмёток в руки, и поднеся к морде, видимо, стал его нюхать. Спустя пару секунд раздался уже знакомый высокий вой, и Макс почувствовал, как его накрыла волна мурашек.
– К этому не привыкнешь, блин – подумал он, и преодолевая желание броситься куда-нибудь подальше отсюда, он поднялся во весь рост, обогнул угол дверного проёма, и прижимаясь к стене спиною, быстро переместился в сторону окна. Перемещался он тем способом, каким преодолевал всякие там овраги, по двум натянутым через них канатам. Он, не отрывая от пола, отводил правую ногу примерно на полметра вбок, переносил на неё вес тела, и потом подтягивал левую. Ходить по канатам ему доводилось очень давно, ещё в детстве, в пионерлагере со спортивно-туристическим уклоном, но он почему-то был уверен на сто процентов, доведись ему сейчас перебираться по ним, он сделал бы это так же уверенно, как и пятнадцать лет назад.
Между окном и углом комнаты было примерно с полметра стены. Вот к ней он и прилип, за секунду до того, как крак, отбросив от себя мёртвый кусок тени, обернулся.
![Анатолий Радов - Нулевая область [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
