Анатолий Радов - Нулевая область
Через три дня после неё, он уже почти забыл о боли. Он даже мог потихоньку есть твёрдую пищу, но тут хирург вызвал его в свой кабинет.
– Ну, давайте посмотрим – проговорил он весело, с непринуждённостью – Что у вас там.
Макс открыл рот, не ожидая подвоха от человека говорящего так непринуждённо, с такой доброй улыбкой. Ну, посмотрим, так посмотрим, делов-то. И даже стальная штучка в руке хирурга, похожая на вязальную спицу, не вызвала никаких подозрений.
Потому резкая, нестерпимая боль, воткнувшаяся толстой иглою, казалось прямо в мозг, стала полной неожиданностью. Он только хрипло застонал, с ненавистью уставившись на своего мучителя.
– Ну, вот и всё – проговорил хирург с той же весёлостью, словно ничего не произошло – Кусочек оставался.
И Максу пришлось ещё два дня попивать куриный бульончик.
Теперь произошло почти то же самое. Только виною был не кто-то, а он сам.
– Порезвиться, блин, захотелось? Придурок – обругал себя Макс, продолжая сжимать зубы.
Боль уходила медленно, нехотя. Прошло минут пять, прежде чем Макс поднял голову. После темноты, свет вокруг показался ещё ярче. Глаза выхватили движение, и Макс прищурившись, проследил его. Ничего опасного. Белая птица средних размеров, вытянув длинную шею, парила над гладью озера. Она слёту ворвалась в заросли камышей, и вцепившись в самый толстый из них лапами, замерла. Шея её изогнулась назад, и камыш ещё долго качался туда-сюда по-инерции.
– Надо идти – подумал Макс, чувствуя, как высохшую спину начинает припекать, и быстро поднялся. Птица тут же замахала крыльями, недовольно крикнула, и оттолкнувшись от камыша, полетела над водою, едва не касаясь её.
– Ну, извини – буркнул Макс.
Он долго одевался, стараясь не использовать правую руку, и едва не завалился набок, натягивая джинсы. Майку он бросил на плечо, и поспешил по тропинке обратно к деревне. Но выйдя на дорогу, Макс всё-таки решил майку надеть. За свое телосложение переживать ему было нечего. Семь лет таскания штанги, кое-что оставили телу на долгую память, а вот юношеские понты уже давно канули в небытие, и вот так, с торсом нараспашку, он уже давно нигде, кроме как во время отдыхов на море и в своей квартире, не ходил. Когда, наконец-то, майка с великой предосторожностью была натянута, он неспешно пересёк дорогу, и перейдя канаву по старой, обтрескавшейся по бокам бетонной плите, поплёлся вдоль забора.
Здесь он был не так заметен, нежели идя по дороге. А желание быть как можно менее заметным, неожиданно появилось в мозгу, когда припомнилась первая встреча с тенью. Ведь всё равно пришлось ломиться в кусты, чтобы спрятаться, так почему бы не поступить сразу, как мудрый уж на озере? Почему бы сразу не выбирать безопасные места? Какая-никакая, а тактика.
– Тот же забор. Уже хоть с одной стороны вне зоны видимости.
Макс резко остановился, с удивлением заметив в этом самом заборе широкий, досок в пять, проём.
– На костёр, что ли, оторвали?
Он сделал ещё шажок, и осторожно заглянул внутрь двора. Внутри было привычное запустение, ещё даже большее, чем у деда. Правую часть двора густо заняла какая-то трава, высотою ненамного ниже самого Макса. Слева Макс увидел железные детские качели изрядно поржавевшие. Макс пригнувшись, перешагнул через нижнюю перекладину забора, и остановился. Он простоял почти минуту, ожидая, появится хозяин или нет. На вид конечно нельзя было и предположить, что здесь кто-нибудь может жить, но ведь это другой мир, и здесь люди не живут, а скорее выживают, а при этом, вряд ли, условия существования так уж важны. Выждав какое-то время, Макс направился к порожкам, решив заглянуть внутрь дома. Если дверь не заперта, то можно и войти, а если вдруг заперта, тогда просто заглянуть в окно. Максу стало вдруг интересно что там, хотя и примешивалось к этому интересу какое-то другое чувство. Похоже оно было немного на жалость, немного на нехорошее предчувствие, с таким иногда просыпаешься посреди ночи и долго смотришь в темноту перед собою. И не хочется ни думать, ни шевелиться.
Макс шёл, раздвигая руками высокую траву, глядя на покривившиеся двери и полностью прогнившую нижнюю ступеньку порожек. Возле качелей он неожиданно для себя остановился. Провёл рукою по железной трубе.
И вдруг чётко представил себе весь ужас произошедшего. Он увидел, как улыбающийся человек берёт на руки свою маленькую дочку и бережно усаживает её на сиденье качелей. Потом несильно раскачивает. Девочка звонко смеётся и вскидывает вверх ручки.
– Не вскидывай ручки. Держись ими – торопливо и испуганно говорит человек, останавливая качели – Вот за эти трубочки держись.
– Она успела вырасти? – спросил себя Макс – Или погибла маленькой?
Он вздохнул, и поспешил к дому, пытаясь на ходу вытряхнуть из головы эту тяжёлую картинку. Не решившись наступать и на вторую ступеньку, Макс высоко поднял ногу, и стараясь не сильно давить, поставил её сразу на предпоследнюю третью. Надавил чуть сильнее. Доска жалостливо скрипнула, но оказалась прочной. Макс встал на неё и толкнул дверь. Дверь была не заперта, но открыть её одной силой руки не удалось. Тогда Макс поднялся ещё на ступеньку, и надавил на дверь всем телом, одновременно чуть приподнимая её. Дверь нехотя подалась, и когда проход показался достаточным, Макс заглянул внутрь, и зачем-то громко спросил – Есть кто?
Ему ответило эхо, гулкое и неразборчивое. Макс осторожно вошёл и сразу же едва не провалился в большую дырищу. В сенях были сорваны почти все доски, и ему пришлось перепрыгивать по чёрным балкам, чтобы добраться до ближайшей комнаты. Здесь пахло трухлявым деревом, старой штукатуркой. Благодаря окнам на двух стенах, комната была наполнена светом, который пересекался в ней крест-накрест.
Мебели в комнате не было.
– Эй – сказал Макс, уже только для того, чтобы услышать эхо. Потом он заглянул в соседнюю комнату. Окна этой комнаты выходили на улицу, в самом центре, на полу, лежал старый матрас, в углу ворох вещей, и видимо от них в комнате стоял тяжёлый, неприятный дух. Макс развернулся, и вновь преодолев сени по чёрным балкам, вышел из дома. Спрыгнул с порожек прямо на землю, ещё раз оглянулся на открытую дверь.
– Может закрыть? – подумал он, но решил, что разницы в принципе нет, и зашагал к проёму в заборе, через который и проник в этот двор. Но, не сделав и десяти шагов, он вдруг резко остановился и замер. На его лице проступило напряжение, он прислушался, и почувствовал, как по спине побежал холодок.
– Что? – спросил он себя, и ответ тут же отыскался.
– Пальцы – он увидел пальцы-мысли, которые появлялись из мозга, удлинялись, напряжённо шевелились – Значит… – он осёкся – Тень? – хрипло прошептал он, и обернулся.
Взгляд его уткнулся в забор в конце двора, за домом. Тот забор, в отличие от этого, сохранился намного лучше. В нём был всего один проём, даже скорее щель, узкая, в одну доску, и через эту щель протискивалась тень. Она выглядела совсем не так, какими уже привык видеть их Макс. Она была плоской, но Макс ни на секунду не усомнился, что это она.
Быстро протиснувшись с той стороны на эту, тень приняла свою обычную форму, и почувствовав, а может и увидев Макса, рванула в его сторону. Перемещалась она так же быстро, как и те, которых Макс уже успел встретить. Всего за секунду она сократила расстояние почти вдвое, и Макс судорожно выбросил пальцы вперёд. Они воткнулись, уцепились в чёрную, летящую массу, и Макса отбросило. Он полетел спиною вперёд, но так и не ударился ни об забор, ни об землю, потому что тень неожиданно дёрнулась вправо, ударившись о стену дома, и тут же рванула назад.
Не закончив падения, Макс полетел вперёд, упал, больно ударился локтями, и почувствовал, что тень потянула его за собою. Она тянула его волоком, с бешеной скоростью, и он чувствовал, как с жжением земля впивается в кожу рук. Он судорожно замотал ими, пытаясь хоть за что-то зацепиться, но в сжатых ладонях оставались только горсти земли и пучки режущей, как лезвие, травы. Перед глазами, чуть слева, на долю секунды мелькнула ржавая труба качелей, и он быстро, боясь не успеть, выкинул вперёд руку. Труба сама влетела в ладонь, и Макс изо всех сил сжал кулак.
Тут же его развернуло, поднимая облачко пыли, в локтевом суставе молнией мелькнула боль, но Макс, стиснул зубы, и трубу не отпустил.
Он вывернул голову. Тень снова пыталась пролезть сквозь щель. Она становилась уже, растягивалась, и теперь была похожей на большой чёрный блин, а Макс понял, что если ей удастся протиснуться на ту сторону, то его участь будет не завидной. Скорее всего, он разломает себе несколько костей о доски забора, и тогда он либо станет инвалидом, либо погибнет, как спасший его мужчина.
– Но я же могу отпустить её – судорожно подумал он – Или…
И он, продолжая держаться за трубу, с такой силой напряг пальцы-мысли, что почувствовал в затылке обжигающую волну. Но эта волна придала сил, и он тогда тремя пальцами, вцепившимися в левый край чёрного блина, рванул на себя.
![Анатолий Радов - Нулевая область [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
