Павел Кучер - 1647 год. Королева Наташка.
— Переводя на русский язык, Советская власть вашу шайку больше не устраивает? — рубит его оппонент.
— В армии должно быть единоначалие! — оно-то так, но, кажется, папа увиливает от прямого ответа.
— С кем воюем? — почти спокойно осведомляется комендант, — Кто объявил войну? Кто нанимал солдат?
— Э-э-э… — впервые слышу заминку, — Это же самоуправство! Без приказа! Кто вам вообще позволил?!
— Что позволил? — ехидно интересуется уже не комендант Базы, а её ехидный завхоз, — ребята взрослые…
— Солдаты обязаны беспрекословно подчиняться командованию! — папа сел на своего любимого конька.
— В десант пошли только добровольцы, — парирует завхоз, — Совет Командиров поддержал проект, он же и утвердил координатора. А откуда ваш Штаб взял полномочия бесплатно распоряжаться чужими жизнями?
— Но, ведь армия… — папа осекается, — вы тут что, больше не подчиняетесь Ангарску? — хороший вопрос!
— Армия у нас — народная. Она подчиняется только Советской власти. Совет Командиров проголосовал за силовую акцию единогласно…
— На какие шиши?! — о, как верно замечено, «о чем бы люди не говорили — речь всегда идет о деньгах».
— У Эзеля бюджет бездефицитный, — мне чудится смешок, — Можем себе позволить. Соколов — согласен.
— А как же наш план? — какая важная проговорочка! «Наш план» — означает, что папа в курсе всей затеи?
— Накрылся медным тазом… — веско договаривает завхоз, опять превратившийся в коменданта, — Ясно?!
— Но ведь… — родитель пытается завершить начатую мысль. Голос у него, внезапно, сипнет, — Они же…
— Все живы, — комендант странно спокоен, — Вашим «планом», наверно, уже печку растопили. Штурма не будет. Плановых потерь в «живой силе» — как язвительно он это произнес, — не запланировано. Всё хорошо… Это ведь — не разовая силовая акция, а народная война. Коллективное творчество масс.
— А как же тогда крепость? — далась папе эта крепость, канючит, словно фетишист какой… Разберутся.
— Не о том думаешь! — неожиданно рявкает комендант, — О самом себе подумай. Пора!
— Меня погоны прикроют…
— Да кто ты такой есть? — сколько презрения в голосе, — «Юбилейный полковник»? Ты своё личное дело читал, старый идиот? Запроси, в прямом доступе. Сравни… Соколов — пашет как проклятый. Матусевич с Граулем — пашут как проклятые. А ты чем занялся? На пенсионе сидишь и красные ленточки перерезаешь? Дела, достойного взрослого мужика, не нашел? В интриги, с такими же без пяти минут отставниками, полез? Дворянства и холопов захотел? — слышится тяжелое дыхание, — А в поведении санитаров ничего не заметил?
— Всё очко клизмой разворотили! — мрачно отзывается родитель, — Без души работают. Злые какие-то они, грубые, — значит, полное очищение организма от остатков спиртного ему устроили. То-то голос трезвый.
— Повезло тебе, — доверительно констатирует комендант, — Не совсем чужой здесь человек. Понимаешь?
— Да я, прямо сейчас, лично Соколову, позвоню! Он меня в обиду не даст! — в наушнике брякает металл.
— Звони! И что бы завтра, после обеда, духу твоего здесь не было… — не похоже, что папу тут уважают.
— С чего вдруг такая спешка? — он ещё пытается сохранить тон равного с равным.
— Из соображений гуманизма. В час дня — заседание Совета Командиров, в полном составе. Доклад, о ходе первого этапа проекта. Это я с тобой тут лясы тачаю… А там — будут вернувшиеся экипажи самолетов. Они спросят по-другому, — звучит довольно угрожающе.
— Не будут. У пилотов письменный приказ — лететь сразу на восток, без промежуточной посадки!
— Уже знаю, — кхеканье, — И ты, оказывается, знаешь… Осталось выяснить — чей? «Безымянных отцов»? Печать штаба на бланках настоящая, а где подписи? Поэтому, экипажи — будут. Жаждешь с ними тесно пообщаться?
— Это было коллегиальное решение! — я совершенно перестала что-то понимать. Остается слушать.
— Вот бы все и расписались, столбиком. Для солидности. Что б не гадать, кто конкретно ребят на верную смерть послал… Чего Соколову свои раскладки не показали? Зассали?
— Ты хоть соображаешь, что сейчас происходит? — голос у папы срывается на фальцет.
— А то! «Проверка на вшивость» высшего командного состава наших вооруженных сил. Типа ГКЧП, в августе 1991 года… Всех скопом… и каждого по отдельности. Можешь так, и передать своей недоделанной хунте.
— Голословное оскорбление!
— Оскорблением это было вчера. Сейчас, рабочая гипотеза. Вечером станет — констатация факта. Прошу, пока не поздно — уноси ноги… Решение Совета тебе лучше узнать уже в воздухе, — помолчал, — Мне кажется…
— Я тут вовсе ни при чем! Разве, надеялся дочкиного жениха от личного участия в дурацкой затее отговорить!
— Мне оно зачем? Сам пилотам объясняй… Тем более, что затея — ваша. Если не убедишь — морду набьют и из самолета выкинут, — комендант так шутит или серьезно? Не фига себе, заявления… Папа, конечно, не ангел… Это жестоко и несправедливо!
— Они не посмеют…
— Смотря, что всплывет… Колись, Леша, — голос коменданта звучит почти задушевно, — заранее знал, что два выпуска, — тон внезапно повышается до крика, — Два выпуска наших курсантов, вашими стараниями, чуть не получили «билет в один конец»? Думали — «расходный материал, никто не хватится»? Пусть себе «умирают с улыбкой на губах». Кому лавры генерала Грачева спокойно спать не дают? Вот и ты, сначала, хотел Фрица предупредить, а потом обиделся… Думаешь, это со стороны не заметно? Думаешь, ребята зря кино снимали?
— Войны без жертв не бывает. Люди, которые думают иначе, тупо не понимают, зачем существует армия. Цель — это победа. Она оправдывает любые средства…
— Смотря, какая победа… Смотря, чья победа… Смотря кто решает, что считать победой… Не так?
— Победа — всегда одна на всех!
— Врешь! — комендант как-то перестал стесняться в выражениях, — Мертвым — победа без надобности.
— Сами кашу заварили… — многозначительно начинает папа.
— Сами её и расхлебаем, — в тон подхватывает собеседник, — Наша цель — новая База в Кронахе. И всё…
— Крепости сами собой не сдаются. Каждое слово Боевого устава написано кровью идиотов, пытавшихся делать по-своему. Хотите внести свою лепту? — кажется, пора вызывать санитаров и разнять старых петухов…
— Каждый солдат мечтает стать генералом, — насмешливо тянет комендант, — Каждый лейтенант мечтает стать полковником… Каждый капитан мечтает стать майором… Каждый майор мечтает уйти на пенсию… Каждый человек мечтает прожить долгую и интересную жизнь, — тяжелая пауза, — Чувствуешь разницу? А она есть… Кронах — самое начало проекта.
— Естественно… Первая проба сил.
— И всегда приятно, если соперник, во время пробы, эпично обделается или смертельно надорвется. Так? Что-то, четыре года назад, в Ливонии, никаких штурмов крепостей в лоб ваш Штаб не планировал. Обошлись голой «химией», самыми минимальными средствами, даже почти без авиации. Что с тех пор изменилось?
— Появилось превосходство в живой силе, — в тоне папы слышна снисходительность, — Появилось личное автоматическое оружие в достаточном количестве… Появилась мобильная связь. Но, людям не хватает опыта.
— Обнаглели?! — в телефоне грохает хлопок ладонью по столу, похоже, прямо над микрофоном, — Пробуя новинку, всегда надо выбирать — хочешь ты получить результат или приобрести опыт? Нам, нужен результат.
— И нам… — многозначительно прозвучало, — Победа! — с нажимом поправляется папа, — Общая…
— Мы пахали… — протяжно тянет комендант, — Ваша «Пиррова победа», Эзелю на хрен не уперлась… Нам кровь проливать и лопатами махать, а вам — «концепции разрабатывать»?
— Так работает любая государственная машина, — папа поучает, — Меньшинство — сверху, прочие — внизу.
— Всю жизнь мечтал, хоть немножко, пожить при коммунизме. При том, настоящем, где самоуправление без государства. Где народ и армия — едины. Где люди живут свободно. Без ваших сословно-живодерских закидонов… — кстати, верно, — Сознавайся, коробит, что у нас никто и никому честь не отдает, поклонов не отвешивает? Поэтому, в форме без погонов прилетел?
— Армия — чрезвычайно стрёмный инструмент, весьма опасный в первую очередь для того государства, которое его содержит. По вполне понятным причинам. Он вроде атомной бомбы. Поэтому, все время думают параллельно о том, чтобы она «все могла по приказу и ничего не могла без приказа». На практике получается весьма перпендикулярно… Если бы не этот фактор, то военное строительство было бы гораздо более простой задачей. Умирать самому, ради достижения чужих целей, никому не хочется, но — кому-то всегда приходится.
— Леша, — комендант подозрительно спокоен, — на эту тему мы с тобой девятнадцать лет назад перетерли. Забыл? Профессиональная армия — это, всегда и везде, банда дармоедов, мечтающая о неограниченной власти и вольном грабеже. Государство её только «крышует». Мы — сразу всё сделали иначе. А думал, ты понял урок.
