Павел Иевлев - Телефон Господень (сборник)
Расследование, между тем, несмотря на усилия энергичного следователя, зашло в полнейший тупик. Никаких следов таинственных убийц не обнаружилось, а сами убийства прекратились – видимо, злодеи заметили пристальный интерес правоохранительных органов к их деятельности и затаились. Не было обнаружено и пропавшее тело. Младший лейтенант Нефедов уже готовился передать безнадежный «висяк» в архив, но тут к нему поступило заявление от близкого друга художника Кирсанова, гражданина Ефимова Н.Н., художника тож. По словам Ефимова он, будучи в Подмосковье (с целью запечатления на холсте природных пейзажей), встретил там покойного Кирсанова. Покойник участвовал в строительстве некоего особняка, выступая в роли строительного разнорабочего, а именно – мешал лопатой строительный раствор. Немало удивленный гражданин Ефимов решил сначала, что стал жертвой банального сходства лиц, однако, при пристальном рассмотрении обнаружил характерный шрам над бровью. По его утверждению, ошибиться он никак не мог, потому что сам был виновником появления этого шрама, приложив коллегу этюдником в процессе выяснения художественной истины год назад. Кроме того, будучи художником, гражданин Ефимов обладал замечательной зрительной памятью, и лиц никогда не путал. Попытавшись вступить с Кирсановым в диалог, бывший друг был поражен тем, что художник его не только не узнал, но и вообще как бы не заметил, несмотря на проявленную Ефимовым настойчивость. Именно в заявлении пейзажиста и появилось впервые в расследовании это слово – «зомби».
Выдержка из заявления гражданина Ефимова Н.Н., 19.. года рождения, проживающего по адресу: г. Москва, ул. … д. … кв. …
…несмотря на мои настойчивые обращения к нему по имени, гражданин Кирсанов В.П. мне никак не отвечал, а смотрел мимо и вообще делал вид, что меня не слышит. Тогда я перелез через невысокий забор, подошел к нему почти вплотную и снова обратился со словами: «Вовка, ты чего, это же я, Коля!». Когда он вновь меня проигнорировал, я, с целью привлечь к себе внимание, схватил его за рубаху и дернул на себя. Владимир повернулся в мою сторону, но смотрел мимо меня. Глаза у него были пустые как у зомби, а под порвавшейся от моего рывка рубахой стал виден крестообразный шрам на груди. Это был даже не шрам, а сшитый грубыми нитками разрез, который выглядел совершенно незажившим и из него сочилась какая-то липкая вонючая гадость. Я, испугавшись, закричал: «Вовка, да что с тобой!», но в этот момент мои действия привлекли внимание охраны. Ко мне побежали два человека в камуфляже и с дубинками. Ввиду их явно агрессивных намерений, я бросился бежать, причем, перелезая через забор, потерял этюдник со всем содержимым. Возвращаться за ним я побоялся, обратившись вместо этого в отделение милиции по месту жительства, откуда и был направлен к следователю Нефедову…
Заявление Ефимова выглядело совершенно абсурдным, однако была в нем деталь, которая заставила следствие отнестись к нему серьезно. Дело в том, что о наличии крестообразного разреза на груди покойного заявитель никак знать не мог – эта информация не выходила за пределы следственной бригады. На место строительства выехала опергруппа.
Стройка оказалась совершенно покинутой. Были видны следы поспешного сворачивания работ, каковое сворачивание произошло не ранее нескольких часов назад, учитывая то, что раствор еще не успел затвердеть. Наскоро и без очевидного резона залитая бетоном яма показалось следователю подозрительной, и он распорядился ее вскрыть. На дне ямы, под слоем строительного раствора оказалось тело художника Кирсанова, которое было немедленно отправлено на экспертизу, на этот раз со строжайшим указанием произвести вскрытие немедленно.
По заверениям судмедэкспертов, блудный покойник не проявлял никаких порывов снова ожить. Более того, время его смерти определили примерно в неделю назад – налицо были очевидные признаки разложения, которых никак не мог не заметить вчера Ефимов. На груди покойника был обнаружен крестообразный надрез со следами грубого непрофессионального зашивания. Нитки на момент нахождения трупа были распороты, и в глубине раны остался отчетливый след неизвестного предмета сложной формы, размером примерно три на пять сантиметров. После совершения всех необходимых следственных действий тело было выдано жене покойного для последующего погребения.
Теперь у следствия были в руках хорошие прочные нити – выяснить личность владельца будущего особняка не составляло труда. Им оказался отставной генерал Н., ныне директор акционерного общества «Питон». По словам генерала, когда он задумался о строительстве «скромной дачи», то знакомый строительный маклер порекомендовал ему фирмочку, которая делает «быстро, хорошо и недорого». По словам маклера, «контора надежная, хоть и со странностями». Отсутствие у фирмочки юридического лица генерала не смутило – будучи предпринимателем, он прекрасно понимал, что такое налоговое законодательство. Представитель фирмы запросил действительно вполне по-божески, учитывая довольно жесткие заявленные сроки. Единственным условием было отсутствие надзора за проведением строительных работ. Генерал, рассудив, что у всех свои странности, согласился, и строительство закипело. Приезжая в оговоренные строителями выходные дни, он видел, что стройка действительно продвигается быстро и без халтуры. Все встречи генерала проходили с одним и тем же человеком, который, как ему показалось, был далеко не директором, а скорее, мелким менеджером. Человек этот ничем не примечателен и без особых примет. На этом полезная информация, полученная от генерала, закончилась.
Контактный телефон фирмы, которым располагал генерал, оказался мобильником, на данный момент отключенным и договор с оператором был оформлен по украденному паспорту. Офис фирмы оказался арендованным по краткосрочному контракту на тот же паспорт и поспешно покинутым. Подозрительная контора вовсю заметала следы. Нити расследования рвались прямо на глазах. Еще более усложнили дело показания соседей по коттеджному поселку, которые поневоле обращали внимание на строительство – всякому любопытно, что там сосед строит. По их словам, строители были довольно странными – их было человек десять рабочих, один бригадир и два охранника. Зачем охранники днем на стройке? Еще более удивительным казалось соседям то, что рабочие вкалывали от рассвета и до заката без перерывов на еду и перекуров. Более того, они и ночевали там же на стройке, никогда не выходя за пределы огороженной заборчиком территории. Соседи решили, что это бригада каких-то уже совсем безнадежных беженцев, которые попали в рабство к мафии…
Следствие было в очередной раз зашло в тупик, но помог неожиданный прокол фирмачей. «Менеджер», с которым имел дело генерал, оставил на папке с договором замечательный четкий отпечаток большого пальца. Дактилоскопия идентифицировала этого человека как гражданина Сафонова, дважды судимого за мелкое жульничество. Найти его было делом техники, и он, естественно, был найден.
Гражданин Сафонов, однако, сотрудничать со следствием оказался наотрез. Он дуром попер в «несознанку», отрицая и строительство, и отпечатки пальцев, и само знакомство с генералом. Было видно, что жулик напуган до крайней степени, и отнюдь не фактом ареста. Впрочем, любого напуганного можно напугать сильнее – к гражданину Сафонову были применены «специальные» методы допроса, и он раскололся. Показания бывшего жулика, человека неглупого, где-то даже интеллигентного и весьма начитанного, оказались весьма любопытными.
Расшифровка диктофонной записи чистосердечного признания гражданина Сафонова И.А., 19.. года рождения, дважды судимого, проживающего …
«…вы что думаете, это вам жулики какие-то? Не-е-ет, гражданин следователь, эти ребята пострашнее чеченского землячества будут. Чечены, они что, – ну, убьют, в крайнем случае, а эти ребята тебя и за гробом достанут.
Называют они себя «Рука Субботы», причем не той субботы, что после пятницы, а Барона Субботы – бывшего гаитянского диктатора и великого колдуна вуду. Их не так уж много – человек, может, пять, но вещи они умеют страшные. Это настоящие черные колдуны – вы можете не верить сколько хотите, но я это своими глазами видел! Они меня как-то раз заставили присутствовать на их обряде… Представьте себе – висит на крюке мужик голый, но уже не соображает ничего. Они же бомжей ловили и давали им, якобы, водки выпить. Только в водке той было что-то такое подмешано, что человек вроде и в сознании находится, а все ему пофиг, хоть на куски режь. И резали… Только не на куски конечно – от кусков какой прок? Они разрезали им грудь, вот тут, чуть ниже грудины… Да, там где солнечное сплетение, и через этот разрез выпускали всю кровь в тазик. В разрез же вставляется упо-упо… Это такая штука, что если человека правильно убить (главное – чтобы голова целая была), и эту дрянь в него вставить, то его потом, через сутки, можно мертвого поднять, и что хочешь с ним делать – если ему настоящий мганга (колдун, по нашему), который упо-упо делал, прикажет – он все что хочешь сделает. Это у них зомби называется. Такой зомби не ест, не пьет, и работает, как трактор, – вообще не устает. Он может круглые сутки вкалывать, только это больно подозрительно, поэтому они их на ночь в подвал загоняют. Он так вкалывает месяц, два, три – пока упо-упо у него в груди не сгниет, а тогда он падает сразу и разлагается за час, как за три месяца.
