Пол Энтони Джонс - Точка вымирания
Тучи, которые исчезли было накануне вечером, за ночь снова появились и стали еще гуще. Весь небосвод от края и до края затянуло толстым, подсвеченным красным ватным одеялом. Вначале Эмили показалось, что красноватый оттенок появился просто от света скудного утреннего солнца, но, присмотревшись, она поняла, что на самом деле облака пронизывают красные ленты, перемежая, как крем перемежает слои теста, и окаймляя их по краям. Это было одновременно прекрасное и тревожное зрелище, еще одна деталь непрерывно разрастающегося пазла, в который превратился быстро меняющийся мир.
Эмили провела беспокойную ночь на диване, периодически засыпая и видя во сне сотни тварьпауков, преспокойно забирающихся в квартиру и окружающих ее ложе со всех сторон, пока она дремлет. Когда они бросались в атаку, Эмили пробуждалась от кошмара, вся в холодном поту и со сдавленным криком на устах.
Наконец, она отказалась от мысли о том, чтобы еще поспать. Эмили было слишком тревожно, и, чтобы избавиться от этой тревоги, лучше всего было встать и попытаться сделать что-нибудь… что угодно. В обычный день она отправилась бы с утра пораньше на велосипеде в редакцию или вышла бы прогуляться вдоль Гудзона, чтобы проветрить голову. А сегодня, решила Эмили, самым лучшим будет просто отправиться в дорогу.
Чтобы взбодриться перед началом дня, можно было напиться кофе, но для этого пришлось бы распаковывать переносную плитку, поэтому Эмили ограничилась бутылкой воды, оставшейся со вчерашнего вечера. Сделав несколько глотков, она в последний раз мысленно пробежалась по списку дел, проверяя каждый пункт. Уверившись, что ничего не упущено, Эмили взяла дробовик с пола у дивана, направилась в коридор, где лежал ее рюкзак, набросила лямки на плечи, застегнула на поясе пластиковую пряжку ремня и окинула прощальным взглядом место, которое последние шесть лет считала своим домом. «Не так я собиралась отсюда уйти», мелькнула мысль. Эмили знала, что будет скучать по этой маленькой квартирке, которая служила ей убежищем от внешнего мира. Покидать это место было больно не только из-за того, что в него было вложено много чувств, но и потому, что, переступив в последний раз этот порог, она переступала и через последние остатки безопасной спокойной жизни.
С дробовиком в руке и всем своим оставшимся имуществом за спиной Эмили Бакстер открыла дверь квартиры, вышла во внешний мир и закрыла за собой дверь в старую жизнь, начиная путешествие в неизвестность.
Глава девятнадцатая
Пусть это был абсолютно бессмысленный жест, но Эмили автоматически заперла квартиру. Она знала, что никогда не вернется в это место, которое считала своим домом; строго говоря, журналистка вообще сомневалась в том, что когда-нибудь опять увидит Нью-Йорк, но ей казалось, что она поступает правильно.
Наружный коридор выглядел так, словно тут произошла серьезная, но какая-то киношная разборка. Сотни дырочек в потолке и стенах, напоминающие следы от пуль, были единственным напоминанием о том исходе, свидетельницей которого она стала ночью. Круглые отверстия, прогрызенные в дверях, стенах и потолке по всему коридору, явно указывали на способ, которым тварьпауки покидали квартиры. Даже в полу зияло несколько дыр: видимо, инопланетные трутни, спеша присоединиться к своим сородичам, челюстями прокладывали себе путь с этажа на этаж, и так до самого низа.
В последний раз двигаясь к лестнице, Эмили старательно обходила эти отверстия. Она не думала, что кто-то из инопланетных монстров остался в доме; тысячи существ, которых она видела прошлой ночью, были, вероятно, всего лишь малой частью растревоженного улья, что гудел в городе, пока она спала. Тем не менее Эмили держала дробовик наготове – просто на всякий случай.
Опасливо приоткрыв лестничную дверь, Эмили высунулась на площадку. Там было темно, поэтому она вытащила из бокового клапана рюкзака фонарь и зажгла его.
Лестничная клетка выглядела еще хуже, чем коридор. Гипсокартон оказался весь изодран, и теперь на бетонных ступенях валялись кучи мусора, а со стен свисали лохмотья арматуры. Эмили порадовалась тому, что прихватила с собой фонарь, поскольку тут запросто можно было споткнуться и упасть.
Нетрудно было представить, как все население дома, человек восемьсот или даже больше, пробудившись после трансформации, влекомое свежеобретенным инопланетным инстинктом, вдруг, словно водопад, устремилось вниз по этим ступеням и стенам.
И среди бегущих конечно был тот беби-монстр из квартиры двадцать шесть. До сих пор Эмили попадались лишь странные, похожие на пауков существа, которые (она была в этом уверена) вылупились из одиночных куколок вроде тех, что были в редакции «Трибьюн». Но во что могло трансформироваться месиво расплывшейся плоти с восемнадцатого этажа? Вряд ли из него получилась единая куколка – слишком оно было велико. Была ли это какая-то ошибка, случайная мутация, или по улицам Нью-Йорка могут бродить и иные, еще более странные создания?
Но в намерения Эмили не входило оставаться в городе, чтобы это выяснить.
* * *Толкнув дверь первого этажа, она направилась прямиком к каморке, где оставила свой велосипед. Бегло осмотрев драгоценные припасы и убедившись, что все на месте, Эмили покатила его к выходу.
Небо над головой было багрового цвета, и Эмили прищурилась, когда темнота сменилась неверным рассеянным светом. Тучи, казалось, становились все толще за счет все новых и новых красных слоев, набухающих внутри неподвижной серой массы.
Перекинув ногу через раму, Эмили некоторое время поерзала, устраиваясь в седле. Ремни рюкзака пришлось подгонять заново: он стал тяжелее из-за одежды. Морщась от боли в руке, она несколько раз повела плечами, поудобнее приспосабливая лямки.
А потом нажала на педали.
Лучи солнца едва пробивались сквозь тучи, и улицы, по которым ехала Эмили, из-за слабой освещенности выглядели черно-белыми, словно выцветшими. Она ехала к северу, и здания по обе стороны дороги, казалось, нависают над ней. Журналистке легко было представить, что из пустых окон за ней наблюдают тысячи глаз. Странных, чужеродных глаз, принадлежащих носителям непостижимого разума, которые смотрели на нее… как на что? Как на насекомое? Или как на ту пресловутую ложку дегтя в бочке меда, досадную ошибку, вкравшуюся в воплощение грандиозного плана, запущенного всего несколько дней назад?
Если бы она была честна с собой, то усомнилась бы в том, что чуждому разуму есть до нее хоть какое-то дело. Ее существование не являлось серьезной проблемой, так, всего лишь нечто несущественное. Незначительное. И для Эмили это было благом.
* * *72-я улица была так же пустынна, как и весь остальной Манхэттен. Когда Эмили стала подниматься по наклонному въезду на шоссе Генри Гудзона, ей, чтобы не упасть, пришлось привстать в седле. Ее ноги работали на подъеме, как поршни насоса. Она добралась до верха и машинально оглянулась через левое плечо, нет ли машин при въезде на главную дорогу, но все шесть полос были совершенно пусты.
Вдалеке, за бетонным разделителем и полосами, ведущими на юг, Эмили могла разглядеть на противоположной стороне темного Гудзона береговую линию Нью-Джерси. Справа виднелись элегантные бизнес-центры и жилые здания красного кирпича, которые быстро ушли в тень высаженных вдоль фривея деревьев. Она давила на педали по центральной полосе, двигаясь на север.
Эмили планировала направиться прямо к Олбани. Чтобы туда попасть, ей предстояло преодолеть примерно сто сорок пять миль, и она прикинула, что на это уйдет примерно два дня, если, конечно, удастся все время поддерживать приличную скорость. Из Олбани нужно будет ехать либо по трассе I-87-север, либо по I-90-запад, в зависимости от обстоятельств. Пока она склонялась к 1-87. Это более долгий и кружной путь, зато вдоль него меньше населенных пунктов, и значит, ниже вероятность наткнуться на инопланетян. В конечном счете, ехать так будет дольше, но гораздо безопаснее, думала она.
Ну а сейчас Эмили собиралась оставаться на шоссе Генри Гудзона, пока не доберется до 252-й улицы. Там она свернет на Ривердейл-авеню и поедет через Йонкерс, а там – до пересечения с 1-87 сразу за Тэрритауном. Гудзон можно будет пересечь по мосту Таппан Зи и продолжать путь на север.
Вполне возможно, что эта поездка средь бела дня по пустынному фривею была самым странным из того, что случилось с Эмили. Потребовалось время, чтобы она перестала нервно оглядываться через плечо, ожидая, что ее вот-вот обгонит, сигналя, какой-нибудь автомобиль, водитель которого высунется в окошко и крикнет, чтобы она убралась с дороги, пока цела. Конечно, ничего подобного не произошло. Эмили была одна на весь фривей. Одна в окружении призраков миллионов водителей.
На горизонте перед Эмили зависла особенно большая пухлая серая туча. Солнечный свет изо всех сил старался пробиться сквозь нее, но результатом было лишь плавающее перед глазами мутное пятно. Эмили не догадалась прихватить пару солнечных очков, и болезненно-яркие блики вынуждали ее смотреть не на дорогу, а на переднее колесо велосипеда. Периодически ей приходилось, щурясь, поднимать глаза, чтобы убедиться в безопасности стелющейся под колеса дороги, а потом опять переводить взгляд вниз. Надо где-то раздобыть солнечные очки, решила Эмили, внося этот пункт в мысленный список дел.
