Вальдемар Лысяк - МВ
Фейблкиллер заинтересовал тебя. Ты наблюдал за его прогулками. Он ходил по саду как механическая кукла, ровными отмеренными шажками. Маленький, худой, сильно горбящийся – издали он был похож на мальчишку. Иногда он наклонялся за валявшимся на земле листиком и, осмотрев его, либо выбрасывал, либо прятал в карман. Когда он возвращался в помещение, эти листья у него забирали, на что он совершенно не реагировал.
Отдыхал он на старой деревянной скамейке, стоящей под дубом в углу сада, рядом с высокой стеной. Здесь была его любимейшая пристань. Все другие скамейки были современными, пластиково-алюминиевыми, с мягкими, обтекаемыми формами. Не заменили только эту одну, оставив ее в покое, так как полвека назад на ней любил посидеть основатель клиники. Вкопанный в землю столик, на котором сей достойный муж писал свои ученые статьи, неизвестно когда исчез, но скамейка сохранилась, и к ней относились как к исторической реликвии. То, что Убийца Сказок облюбовал ее для себя, было вполне понятно. Они подходили друг другу.
В клинике тайной полишинеля была уверенность в том, что тот, кто сумеет "раскусить" Фейблкиллера, "раскрыть" его – как говаривал заместитель профессора – сможет рассчитывать на быструю карьеру. Чтобы стать первым ассистентом, необходимо было предоставить Дэвидсону способ, как развязать язык Убийце Сказок, больше ничего.
И ты нашел этот способ, Крис, нашел очень быстро. Это было настолько просто, что было непонятно, почему об этом не догадались раньше. Ты мог сразу пойти с этим к Дэвидсону, но тебя заела амбиция, тебе не хотелось быть лишь генератором идеи, но о единственным исполнителем, тебе хотелось преподнести им этот случай на тарелочке: с анамнезом, анализом, выводами и, возможно, даже рецептом, чтобы все было в комплекте. Амбиция, Крис, как женщина – весьма часто она вдохновляет нас на великие дела, исполнению которых сама же впоследствии и мешает.
В тот день ты уселся на скамейке рядом со стариком и стал перелистывать книжечку со сказкой о золотой рыбке. Не надо было даже поворачиваться, чтобы заметить, как он пожирает книгу своим взором.
– Хотите, я дам вам эту книжку? – предложил ты. – Э… Только не здесь, пройдемте в мой кабинет.
Он без слова направился за тобой. В комнате с тяжелыми шторами, которые ты сразу же опустил, он уселся на стул напротив стола и некоторое время рассматривал обложку. Затем, спокойным, но решительным движением, оторвал ее, разорвал на половинки, сложил оба куска и одним рывком превратил их в четвертушки, которые смял и бросил на пол. Последующие листы он рвал все быстрее, кряхтя широко открытым ртом, и с безумием в глазах расправляясь над картинками. Закончив, он поглядел на тебя как кролик, что сожрав одну морковку тут же клянчит и другую, а ты, подняв с пола яркий кусок страницы с рыбаком, забрасывающим сети, укоряюще буркнул:
– Ну вот, покалечили вы старичка!
– Он и так уже давно калека! Они все однорукие! – понуро ответил он.
Заговорил! Ты стал ковать железо, пока горячо:
– Все?… Кто это все, кого вы имеете в виду?
На сей раз он не отвечал. Ты повторил свой вопрос несколько раз, но он – будто и не слыша – уставился мертвым взглядом на стенку: сгорбленный, маленький, хрупкий, излучающий из себя преданность и послушание. Если бы ты приказал ему немедленно выпить какую-нибудь вонючую микстуру, сделать приседания или спустить штаны для укола – он сделал бы это немедленно. Только вот говорить не хотел. Только когда ты открыл ящик стола и вынул прекрасный альбом с лакированной обложкой, на которой была изображена девочка, несущая через лес корзинку с едой, его глаза блеснули.
– Ее королевское величество! – шепнул он.
Его вытянутые вперед руки дрожали, он как наркоман желал книгу.
– Получишь, когда расскажешь, что это за безрукие. Старик с золотой рыбкой?… А кто еще?…
Прошло несколько секунд, пока он не выдавил из себя:
– Все старики! Их искалечили!
– Каким же образом?
– Их заставляли работать на измор!… Старика-рыбака заставили выловить золотую рыбку, а она оказалась золотой пираньей! Деду Морозу не разрешили спрятаться летом, ему пришлось заняться приготовлением мороженого, и солнце растопило ему руку. Третьему старику приказали вырвать репку, величиной с гору, он вывихнул левую руку из сустава, и она потом усохла.
– Почему же ему не помогла бабка?
– Бабка?! – злобно заскрежетал зубами старик. – Бабка бросила деда и теперь воспитывает над озером гадкого утенка! Распутница, она представила себе, что станет Ледой, и теперь возится с птенцом!
Ты удивился, но потом вспомнил сказку Андерсена. Все правильно! Гадкий утенок вовсе не был уткой, он превратился в лебедя. Ты представил все это, Крис, и тебе сделалось нехорошо.
– Как же все это отвратительно! – вырвалось у тебя.
– Вся Страна Сказок – одно сплошное отвращение! – крикнул старик, сжимая кулачки.
Этот вскрик отрезвил тебя. Ты испугался, что вас услышат и приложил палец к губам:
– Тихо!
– Ну а теперь я получу ее? – спросил старик, глядя на книжку.
Ты отдал ему ее. Через мгновение она превратилась в кучку бумажек. С удивлением ты заметил, что их вид тебе уже не отвратителен.
– А что с другими бабками? – спросил ты.
Он даже не дрогнул, и только тогда, когда ты вытащил из ящика следующую книжку, ответил:
– Рыбаковой бабки уже нет. Ею воспользовались как приманкой для золотой пираньи, что плавает теперь в королевском аквариуме. Туда бросают вольнодумцев…
– А бабушка Красной Шапочки?
– Эта еще жива, а как же, вылеживается…
– Да, я помню, она лежала на кровати, когда на нее набросился злой волк, но к счастью поспел храбрый лесничий…
– На свое несчастье, – процедил старик.
– То есть как?
– Старуха потребовала, чтобы он лег в постель вместе с ней и волком. Бесстыдница, одного волка ей было уже мало! Все они в Стране Сказок сейчас такие.
– Ну ладно, а что с лесничим?…
– Лесничий не отказал ей, но, поскольку был уставшим, не проявил себя как следует. В наказание попал в аквариум.
Тогда, Крис, ты почувствовал, что в животе у тебя что-то сжимается. Воображение подсказывало тебе, как пиранья вгрызается в твое тело. Ты отпил немного кока-колы и спросил:
– Где же находится эта Страна Сказок?
– А я получу еще одну книжку? – вопросом на вопрос ответил старик.
Только теперь успел ты заметить, что предыдущую он уже успел изорвать. Больше книжек у тебя уже не было, и потому ничего нового ты не услыхал.
Для следующего разговора ты приготовил большой запас книг, все сказки, что нашлись в ближайшем книжном магазине. Со стариком ты договорился на вечер. Когда уже погасили свет, и клиника уснула, он появился в твоем кабинете. Вначале, чтобы его расшевелить, ты дал ему "Робин Гуда", "Трех поросят", "Кота в сапогах" и "Пряничный домик". Потом показал содержимое еще двух ящиков. Когда пробило полночь, он начал тебе рассказывать о своем посещении Страны Сказок.
Случилось это лет десять назад, когда в лавке старьевщика он увидал старинную, выгоревшую бархатную шапку. Она лежала в деревянной шкатулке вместе со свистком, вырезанным из корня мандрагоры. Хозяин лавки шутя уверял, что это шапка-невидимка, а свисток принадлежал самому Нострадамусу. Еще он добавил, что давным-давно купил шкатулку у какой-то старушки. Но, хотя цена была до смешного малой, никто на эти мелочи как-то не полакомился. Старик купил шкатулку и, по возвращению домой, надел шапку, а потом дунул в свисток. В тот же миг он потерял сознание, а в себя пришел, со свистком в руке и шапке на голове, в удивительнейшем месте, заполненном удивительными строениями, фантастическими созданиями и неизвестными ему растениями. Зато он знал всех, кто населял эту страну помня их с детства. Это и была Страна Сказок. Долго он там не оставался. Переполненный отвращением и ненавистью, он снова подул в свисток и очутился у себя в доме. В тот же день он впервые вломился в книжный магазин. Не прошло и года, как он попал в клинику Дэвидсона.
Все было бы хорошо, Крис, если бы ты не спросил его тогда про шапку и свисток. Было бы еще лучше, если бы их у него не было, если бы он их потерял, а уж совсем замечательно – если бы он никогда не попал в лавку старьевщика и никогда не встретился с тобой. Сколько мелких случайностей могло вызвать то, что ты был бы сейчас уважаемым профессором какого-нибудь американского университета или ординатором крупной больницы в Торонто. Каждая из этих мелких случайностей, если бы только захотела, могла бы спасти тебя. Но, по воле случая, этого не произошло. Случайность, исключившая все иные возможности, сделала так, что в жизни твоей порвалась паутинка потенциальной судьбы, благодаря которой ты мог бы благополучно доплыть до конца своих дней. Лишь ее ты должен винить за то, что предназначение пало на один из мириад несущихся по орбите в космическом пространстве гвоздей, несущих в себе зло, перебило твой звездный код и загнало все это зло в твой череп.
