Гай Север - Каторга
— Лысый! — Умник остановился. — У нас ведь сейчас свободное время?
Лысый остановился за ним, Дед тоже. Умник прошел вдоль стены и тоже остановился — у большого ржавого люка. Лысый с Дедом переглянулись.
— Вот этот?
Дед подошел к люку и с ухмылкой осмотрел ручку.
— Этот. Ну вы как? Он открыт.
— Хм, — Лысый почесал лысину. — А может быть, сначала поужинаем?
— Можно и так, — Умник потрогал повязку, оглядел кровь на пальцах. — Он отсюда никуда не денется. Давай сначала поужинаем.
— А ты уверен, что...
— Я тебе говорю, Дед: я там был.
— Але, вы че тут стоите?
— Сволочь, не твое дело, — отмахнулся Дед. — Вали куда шел.
— Опа! Это что еще тут за дверь? — Сволочь подошел к люку и ударил ногой.
— Она вроде тут все время была? — Лысый хихикнул.
— Не знаю, как насчет «все время», — сказал Умник, — я тут недавно. Но когда я появился тут первый раз, я ее сразу заметил.
— Умный, что ли, тут самый? Ну заметил, и иди себе дальше? Нахрен она тебе сдалась? — Сволочь с недоумением оглядел Дела, Лысого, Умника, люк.
— Ты, Сволочь, не удивляйся, — Лысый хлопнул того по плечу. — Он как пришел, такого уже начудил.
— Слышал, как же, — Сволочь раззявил рот в гоготе. — Мало ему в голову настучали, двери еще какие-то замечает. Ладно, сволочи, бегом хавать, пока что-то осталось.
— Что сегодня дают?
— Гы-гы-гы! Какая разница? Что дают, то и будем.
— Заходите, заходите, — Умник усмехнулся. — Здесь нет вообще никого, можешь поверить. Лысый! Дед! Ну что вы там стали?
Лысый с Дедом остановились нерешительно на пороге. Они стояли у входа, прикрыв за собой люк, и оглядывались.
— Вот тебе раз! — наконец хмыкнул Лысый. — Никогда б не подумал, что в мире бывает так чисто и тихо.
— И не воняет, — снова усмехнулся Умник. — И нет никаких уродов. Нет ваших засранцев, сраных, гнид, гнусов и тормозов. Пошли, покажу, что нашел в прошлый раз.
Умник повернулся, легко зашагал по чистому полу и растворился в прозрачном полумраке и тишине. Лысый с Дедом нерешительно заторопились за ним. Они шли, оглядываясь на стены и двери с непонятными знаками. Они догнали Умника и шли теперь вместе, и коридор не кончался, и уходил в спокойную бесконечность.
— Умник, — сказал Лысый, — куда мы идем? Вон сколько дверей, тебе что, мало?
— Это не те двери, которые нам нужны.
— Интересно, — хмыкнул Дед, — а откуда ты знаешь, какие двери нам нужны, а какие не нужны?
— Дед, ты, когда выходишь по утрам из барака, ведь знаешь, что вокруг все дерьмо?
— Конечно, Умник, а что?
— А откуда ты знаешь, что это дерьмо?
— Как так? Дерьмо оно и есть дерьмо. Зачем мне откуда-то знать, что это дерьмо, когда и так ясно, что это дерьмо? Умник, не понимаю тебя.
— Опять умничает, — хихикнул Лысый. — Давай его тут и замочим? Он, конечно, убогий, надо бы пожалеть, но убогие иногда так напрягают, что просто убить хочется. Давай его тут и замочим?
— Рано или поздно мы его, кончено, замочим, — Дед ухмыльнулся. — Вопрос времени — он все-таки у меня довыдрючивается, даже у меня довыдрючивается. Но знаешь, Лысый, странное дело, мне иногда интересно его послушать. Что он там еще ляпнет, придурок? Пусть несет свою околесицу, пока нет никого. Может быть, доболтается до чего умного? Пока нет никого.
Лысый с Дедом загоготали.
— Вот здесь, — Умник остановился возле открытой двери. — Заходим.
— Она что, так и была открыта? Или это уже ты ее?
— Лысый, она не была открыта. Она была не заперта. Просто закрыта, но не заперта. Я просто подошел и открыл.
Умник исчез в двери. Дед с Лысым потоптались, переглянулись и тоже переступили порог. Они оказались в комнате, одну стену которой целиком занимал экран. В середине был пульт, перед ним кресло. Умник сел в кресло и застыл над пультом. Дед с Лысым подошли и стали у него за спиной.
— И что? — спросил Лысый. — Что-то я ничего не вижу. Что за белиберда тут такая? Какие-то кнопки ублюдские.
— Я тебе говорю, сам пока еще мало что понимаю. В такие вещи въезжают не сразу. Здесь все до такой степени просто, что разобраться очень непросто.
— Гы-гы-гы! — осклабился Дед. — Просто офигенно, как просто.
— Дед, ты тысячу раз видел люк. Ты хоть раз подумал, что он, раз уж люк, куда-то ведет?
— Мне не до этого было. На каторге, знаешь, Умник, не до каких-то люков.
— Кстати, Дед, насчет люков... Ты в курсе, что ворота так же не заперты, как и наш люк?
Лысый с Дедом переглянулись.
— Ты что, Умник?.. И ворота уже попробовал?..
— В первый же день, разумеется. Они не заперты. Открывай и иди, на все четыре стороны.
— То есть как это?.. — Лысый оторопел. — Ты что, хочешь сказать...
— Именно это я и хочу сказать, милый Лысый, — Умник осторожно нажал несколько клавиш. — Никто тебя тут не держит. Да, кстати, а кто тебя заставляет и в забой ходить? Дежурные? Им на тебя насрать, даром что сам выбираешь. Сиди себе весь день в бараке, или гуляй вокруг по дерьму.
— Интересно, кто еще будет их выбирать? Ведь кроме нас здесь никого нет!..
— Ну так открывай ворота и уходи. Ну, стерли у тебя из мозгов все твое прошлое. Да и хрен с ним! Оно тебе нужно? Если ты был такой гад, натворил таких гадостей, что тебя бросили исправляться в этот кошмар?
— Умник, заткнись! — Лысый сам замолчал. — Куда я пойду? Вокруг голые горы!
— Ну да. Обычные горы. А у тебя на плечах что? Голова. А в ней что?
— Дерьмо, — осклабился Дед, наблюдая за тем, как Умник нажимает клавиши.
— С этим никто не спорит, — сказал Умник серьезно. — Вопрос только в количестве. У кого-то больше, у кого-то меньше, у одного очень много, у другого почти ничего. Поэтому выливай из головы дерьмо, чтобы не мешало, и соображай как не сдохнуть в горах. А в горах не сдохнуть совсем не трудно, нужно только правила соблюдать.
— Да, но... Ведь здесь ничего больше нет, только зона! Только рудник, забои, дерьмо, только уроды и сволочи... Куда я пойду? Нахрен бы им дверь закрывать, действительно! Куда я пойду?
— Лысый, ты взрослый ведь человек? Сам выбирай. Тем более, выбирать очень просто: ноль или один. Ворота одни, для всех. Хочешь — сгноись в отстойнике. Хочешь — сваливай в горы и дыши воздухом. Воздух и солнце, что еще надо? Жизнь у тебя только одна, сейчас. Выбирай сам. Я просто очень хочу узнать, за что меня так, а так бы я уже давно отвалил. И никто бы не бил в голову. Ага... Вот смотри...
Экран на стене ожил. Умник следил за бегущими строчками, затем нажал клавишу, и бег таблицы остановился.
— Смотри. Пока я думаю так, что эти цифры — наши каторжные номера. Если перейти по этому знаку, — Умник нажал клавишу, — открывается таблица, в которой, я уверен, и зашифровано наше прошлое...
— Гы-гы-гы, — осклабился Лысый. — Дело, значит, за малым. Узнать, какой у тебя номер. Как? Расшифровать эти ублюдские закорючки. Как?
— Лысый, если ты хоть как-то умеешь думать, ничего не потеряно. Можешь поверить, если у тебя из башки не стерли все до конца, если ты понимаешь, что эти штуки можно расшифровать... Ты их расшифруешь. Лысый, я тебе скажу вещь, очень важную, только пойми правильно... Не забывай, что ты — самый обыкновенный робот. И работаешь по правилам, которые до тошноты элементарны. И у тебя, как у робота, есть определенный ресурс. Ты можешь пускать его на всякий мусор и хлам, флаг тебе в руки и трубку в анус. Но попробуй определиться, что для тебя в жизни важное, действительно важное. Попробуй пусти его только на это важное, не на мусор и хлам, — и офигеешь.
— Хи-хи-хи, — сказал Дед невесело. — И как мне, скажи на милость, узнать, что для меня мусор и хлам, а что нет? Может, подскажешь, Умник?
— Этого тебе, Дед, не скажет никто, — Умник отключил экран и поднялся. — У тебя на плечах что? Голова. А в ней что?
— Дерьмо, — осклабился Лысый и загоготал.
На место раздавленного толстяка перевели Гнуса — верзилу без лба и с расплющенным носом, над которым таращились глазки. До обеда, пока они долбили нескончаемую породу и валили ее на нескончаемое полотно, Гнус то и дело оборачивался в сторону Умника и, зловеще скалясь, переговаривался с напарниками. Иногда они оборачивались все вместе, злобно смотрели на Умника, Лысого, Деда и снова о чем-то переговаривались. Дежурные возвращались часто, чаще обычного, подходили к Гнусу и Тормозу, говорили с ними, оборачивались на Умника, Лысого, Деда и вскоре, перед обедом, исчезли вообще.
Дед, наблюдая что творится на участке соседей, только качал головой.
— Чувствую, не дадут нам сегодня обедать, — проорал он Лысому в серое ухо.
Лысый кивнул. Наконец объявили обед, и грохот осыпался, и в тишине проступили ругательства, гогот, стук ложек. Дед, Лысый и Умник уселись на своем участке, в пыльное крошево камня, достали посуду, принялись за обед. Минут через пять Гнус, наконец, подошел к Умнику и стал перед ним, бросая тусклую тень. Умник продолжал стучать ложкой, не замечая верзилу. Рядом с Гнусом остановился и Тормоз.
