Брайан Стэблфорд - Снежок в аду
— Алиса, вы читали «Остров доктора Моро»? — спросил я.
— Да.
— И каково ваше мнение?
— Это притча. Она учит нас, что несложная косметическая операция и несколько вызубренных законов еще не делают существо человеком. Так и есть. И для рожденных, и для сделанных людей тест на принадлежность к человечеству один — их поведение, их любовь и уважение к собратьям.
— Как по-вашему, сколько естественнорожденных людей выдержит этот тест?
— Понятия не имею, — сказала Алиса. — Надеюсь, что очень многие.
— А я выдержу?
— Мне следует на это надеяться, — небрежно проговорила она, — но доподлинно я этого не знаю. А вы как думаете?
— Никакой стрельбы не предполагалось, — сказал я ей. — Предполагалось, что полиция просто всех арестует. Если бы ваши создатели не подожгли дом и не приказали всем разбегаться врассыпную, никто бы не пострадал. Тогда вопрос о том, являетесь ли вы человеком, был бы разрешен цивилизованным, разумным путем, — сказал я, от всей души надеясь, что так бы оно и было. Однако меня глодало подозрение, что я был посвящен далеко не во все пункты плана. Ведь Группу вооруженного реагирования привлекли к операции сами сотрудники отдела ГИ.
— Что ж, — рассудила Алиса, — все равно на деле вышло по-другому. Вопрос о том, люди мы или нет, наверняка уже решен. Разумеется, вы никогда не узнаете точно, всех ли перехватили. Даже если Кэт с Эдом не смогут пробраться в старый ледник или наткнутся там на полицию, вы никогда не будете уверены, сколько наших выскользнуло отсюда прямо под носом у ваших топтунов, пока они не догадались: то, что страшно похоже на правду, еще не правда.
Тут она явно старалась натолкнуть меня на некую мысль, но зачем — чтобы просветить меня или чтобы, напротив, мистифицировать — я установить не мог. Я понял, что пора попытаться завладеть топором и взять ситуацию под свой контроль. Наверное, мое решение было правильным — точнее, оказалось бы правильным, если бы мой план удался.
Задним числом я понимаю, что мне повезло: она стукнула меня обухом.
От очередного забытья я очнулся на больничной койке. Голова больше не гудела, и резь в глазах тоже прошла, но я чувствовал себя разбитым и никак не мог собраться с мыслями. Лишь спустя несколько минут я осознал, где запросто мог бы оказаться в случае иного оборота событий.
Впоследствии я узнал, что пожарные нашли меня, когда прочесывали подвалы в поисках уцелевших. Незадолго до полуночи я попал в руки врачей. К несчастью, те сделали мне укол, усыпивший меня на тридцать шесть часов, так что я пропустил не только финал операции, но и все официальные «разборы полетов»; однако из ГВР тут же явились снимать с меня показания, из чего я заключил: приключения далеко не закончились.
— Их было трое, — сообщил я инспектору Хедли. — Видел я только одну из них, да и ту не слишком хорошо — как-никак там было темновато. Светлые волосы до плеч, очень ровные зубы: когда она улыбалась, они тускло сверкали, несмотря на мрак. Не могу поклясться, что сумею опознать ее, живой или мертвой. Ее звали Алиса. Других она называла Эд и Кэт. Они пытались пробраться в старый ледник на берегу озера, но туннель был заблокирован. Вы их поймали?
— Что еще они вам сказали? — иезуитским тоном спросил инспектор, игнорируя мой вопрос.
Такие правила игры меня не устраивали.
— Вы их схватили? — повторил я.
— Нет, — нехотя сознался он. — Но туннель действительно оказался заблокирован — решетку не открывали полвека с лишним. Этим путем не ускользнул никто.
— Но в доме вы эту троицу тоже не обнаружили?
— Нет, — признал он. — Послушайте-ка, доктор Хитченс, уж не обессудьте, но тут я вас допрашиваю, а не наоборот. Да, они вполне могли быть поросятами, но мы ни за что бы в это не поверили без протоколов вскрытия убитых, которые провели ваши коллеги. Я сам посчитал бы эти тела человеческими, и не я один, пока ваши коллеги не сообщили нам результаты генетических анализов… но ни одного поросенка живым мы не схватили. А теперь не соизволите ли наконец рассказать, что произошло с вами?
— Разумеется, — сказал я. — Но прежде позвольте еще один важный вопрос. Скажите, стрельба планировалась изначально? Вы с самого начала намеревались убивать детей?
Он уставился на меня с неподдельно шокированным видом.
— Да вы что, — пробурчал он. — Просто они отказались остановиться. Удирали, что есть духу. Их же предупреждали.
«Беда в том, что их и без вас уже предупредили, — прокомментировал я про себя. — Так заботливо предупредили, что дальше уж некуда».
Я наговорил на диктофон Хедли свою историю от начала до конца, во всех деталях, какие только помнил. Слушая меня, инспектор на глазах мрачнел, и я заключил, что Спецслужба, подобно мне, никак не может разобраться, где здесь блеф, а где правда.
— Мы уже сами не рады, что выпустили джинна из бутылки, — сказал он мне, выключив диктофон. — Сколько поросят пропало без вести, нам неизвестно. Как только Хеманса и его шатию посадили под арест, на нас набросилась целая свора адвокатов. Некоторые из них утверждают, что представляют интересы вашей беглой приятельницы и ее братьев и сестер по помету.
— Сколько погибших? — спросил я.
— Всего семь, — проговорил он со вздохом, выражавшим, что «семь» — либо чересчур мало, либо чересчур много. — Трое из них оказались настоящими людьми. Печально, но они сами виноваты, ничего не попишешь. Подозреваю, они сами хотели, чтобы мы открыли огонь — надо же им сделать из нас злодеев. Мне кажется, Хеманс велел этим ребятишкам бежать и не останавливаться во что бы то ни стало, потому что заранее знал: хоть кого-нибудь да убьют. Какой гнусный цинизм.
Я уже сказал инспектору, что Брэдби предупреждал своих подопытных о возможности их истребления, но сам я ничего циничного в этом предупреждении не находил. Я склонялся к варианту, что Брэдби искренне — и резонно — переживал за них. Если Алиса и другие действительно ускользнули…
— В суде не так-то легко будет доказать, что остальные четверо не были настоящими людьми, — предостерег я Хедли, хотя он, вероятно, был уже в курсе. — Анализы ДНК хоть в чем-то обличают их трансгенное происхождение?
Хедли покачал головой. Безусловно, он понимал подтекст моего вопроса. Пересадка генов человека животным была, бесспорно, противозаконным деянием, но если Алиса сказала мне правду, с ней проделали нечто иное. Если с генетической точки зрения Алиса — стопроцентная свинья, у адвокатов Хеманса есть зацепка, есть шанс доказать: в действиях их подзащитного и его коллег отсутствовал состав преступления. Если же Алиса — самый настоящий человек не только внешне, но и во всех остальных аспектах, кроме генетического, адвокаты вообще могут торжествовать: разбираться, каково содержание юридического понятия «человек» и насколько оно правомерно и справедливо, можно до скончания века… Впрочем, для этого ГВР еще должна изловить Алису.
Итак, каковы бы ни были намерения организаторов операции, она провалилась с треском. Теперь дело за министром — именно ему предстоит раздать всем сестрам по серьгам и проанализировать глобальное значение того, что нам стало известно. Я и мне подобные — глаза и мозг министра, так что подлинные последствия фиаско со «Скотным двором» придется выяснять именно нам. Правительства отправлялись в отставку и по более тривиальным поводам, чем этот; а надеяться, что случившееся удастся утаить, уже поздно.
Я принялся расспрашивать Хедли, и он сознался: без журналов наблюдений и других материалов, которые, как известно, сгорели, установить истинное количество экспериментальных «поросят» не представляется возможным. Их всегда держали в доме, вдали от пытливых глаз наблюдателей (которые, впрочем, все равно не распознали бы их крамольной натуры). Конечно, правда была известна самим поросятам и их создателям — но разве можно им доверять? Теперь, когда мы доподлинно удостоверились, что поросята — по крайней мере, пока живы — могут успешно прикидываться людьми, следовало учесть вероятность, что они уже в Брайтоне, в Лондоне, где угодно.
Если Алиса и ее друзья меня не мистифицировали, сбежало по крайней мере трое поросят. Хедли сказал, что, судя по показаниям других участников операции, в лесу за главным усадебным домом, возможно, смогли ускользнуть от погони еще две особи, обе женского пола. Я заметил, что с репродуктивной точки зрения такая популяция даже лучше той, которую Бог поместил в Эдем, и той, которую Лот вывел из Содома.
Правда, как ученый я не мог не питать сомнений на сей счет: трансгенные особи редко способны размножаться естественным путем; также отнюдь не исключено, что у деток этих эрзац-девиц будут плоские носы и хвостики колечком; но нам следовало готовиться к худшему. Извлечь человекоподобное дитя из лона свиноматки, казалось бы, не легче, чем купить спичек на поросячий пятачок; но тут не нам судить, поскольку, выражаясь по-научному, данная область знаний — не наш профиль. Что знаю я — ведь нелегальными экспериментами я в жизни не баловался? Что знаем все мы вместе взятые, если только Хеманс, Ролингфорд и Брэдби не соблаговолят просветить наши невежественные умы?