Джефф Карлсон - Проклятый год
— По крайней мере, двоих из нас точно пошлют, — уверенно сказала Аико. — Еще на этой неделе. Долго ждать не придется.
— А что случилось? — против воли спросила Рут. — Почему сейчас-то?
Не иначе, фэбээровцы прочесали записи продаж и обнаружили новые координаты.
— В группе «паразитов» все на ушах стоят, — продолжала Аико. — Боятся, что выберут кого-нибудь из них, потому что они больше всех отстают.
Рут нахмурилась. Порядки в Тимберлайне удивительно напоминали орбитальную станцию, где царили отчуждение и холодность. Ученые вели себя по отношению друг к другу с такой черствостью, на какую способны только близкие родственники, — поднимали на смех чужие идеи, придирались друг к другу из-за беспорядка и нарушения стерильности.
Рут старалась не обращать внимания. От этой грязи она закрывалась, как защитным костюмом, простоватым юмором.
Если бы Уланов не отвернулся от нее, все могло бы сложиться иначе. Если бы да кабы…
А пока проще было ограничить поле зрения окулярами микроскопа, сдерживаться и ни во что не вмешиваться. Лучше уж одиночество… а-а, не впервой.
Рут безропотно снесла даже откровенную оплеуху по самолюбию.
Пока она лежала в больнице, Гэри Ласаль и возглавляемая им группа ученых скачали бортовые файлы Рут, отобрав все, что могло пригодиться. Ученую еще не успели представить коллегам в Тимберлайне, а ласальцы уже провели несколько уточняющих опытов на ее атомно-силовом микроскопе.
На их месте Рут тоже не стала бы ждать. Ее задела не торопливость коллег. Нанотехнолог рассчитывала укрепить свою научную репутацию, сделав официальный доклад о проведенных исследованиях, продемонстрировав ACM и прикладные модули, но даже ей было понятно, что жаловаться глупо. Все равно плодами работы пришлось бы делиться с другими.
А вот Ласаль и не думал этого делать. Совет предоставил ему круглосуточный доступ к приборам Рут и отдал в его полное распоряжение все ее записи.
Молодую ученую, несмотря на выдающиеся достижения, просто-напросто отодвинули в сторону.
С первых же дней чумы она примкнула к группе «охотников-убийц». По их замыслу, антинаночастицы, условно названные «охотниками-убийцами», планировалось превратить в истинное оружие — точное в выборе цели и управляемое. Дело теперь за ключом распознавания. В остальном их частицы, пусть не очень эффективно, но работали.
Являясь одновременно и механизмом, и химическим веществом, АНЧ типа «снежный ком» действовала за счет естественных межатомных связей. Частицы обезвреживали наносаранчу, сцепляя отдельных нанороботов в инертные кластеры. Затем в каждом коме происходило замещение компонентов вокруг первоначального «зерна», и он распадался на новые «зерна» с искусственно установленным весом и привлекал к себе новую порцию саранчи. С начала апреля Ласаль провел девятнадцать успешных опытов в лабораторных условиях.
«Охотников-убийц» тоже испытали в заданной среде, но их эффективность не превышала 58,8%, в то время как «букашки» Ласаля превращали в кисель все, что находилось внутри герметичной камеры.
На явную опасность такого подхода указывала не только Рут. Другие именитые ученые выдвигали подобные возражения, однако Ласаль настаивал, что «снежный ком» будет поражать только наносаранчу, поскольку принципиально не воздействует на более крупные и сложные молекулярные структуры. Рут не понимала, на чем основывалась такая уверенность. Однако последние схемы «снежного кома», которые она видела в начале марта, могли давно устареть.
С тех пор от группы Ласаля перестали поступать какие-либо новости.
Обычно исследовательские группы ничего не скрывали друг от друга — рецензии коллег служили самым надежным средством от ошибок. Но два месяца назад совет сделал ставку на группу Ласаля, и все изменилось. Лаборатории реорганизовали, изолировав людей Ласаля от остальных на третьем этаже, куда больше никого не допускали. Коллеги продолжали встречаться в помещениях общего пользования, но ласальцы как язык проглотили.
Рут отказывалась поверить, что после такой страшной катастрофы совет опять был готов пуститься во все тяжкие. Скрытность наводила на мысль, что Ласалю удалось получить положительные результаты на опытах с крысами или растениями, подвергнутыми воздействию «снежного кома».
Чутье редко обманывало Рут: букашки Ласаля не могли работать так, как он утверждал. Вполне вероятно, что они разрушали молекулярную сцепку любых органических субъектов — животных, насекомых, растений, даже бактерий. «Снежный ком» мог запросто уничтожить последние остатки жизни на планете.
Как нужен сейчас новый прорыв! Только он способен изменить положение. Несведущие в нанотехнологиях люди могли легко стать заложниками собственных желаний. Если не предложить президентскому совету что-нибудь новенькое, хоть какой-то намек на прогресс, шанс быть услышанной, возможно, будет упущен.
Рут бросила многозначительный взгляд на микроскоп, но Аико продолжала озвучивать жалобы:
— Несправедливо это. У нас все заняты. Если кто-то должен лететь, то пусть…
Рут наклонилась, чтобы болтунья не встретилась с ней глазами, и принялась ковырять указательным пальцем под гипсовой повязкой. Грязная кожа действительно чесалась, но важнее было вызвать отвращение у Аико.
Та лишь повысила голос, пытаясь вновь завладеть вниманием своего объекта:
— Они с кем-то там говорят по радио!
Рут подняла взгляд.
— Правда! Клянусь! — Черные глаза сверлили лицо Рут. — Какой-то мужик, один из создателей саранчи, добрался до горы, на которой есть рация. Он едва живой, но сведения полностью подтверждаются. Клянется, что сможет показать, где их записи, приборы, все остальное…
— Ни фига себе!
Аико рассмеялась:
— Я знала, что ты…
— Вернон! — крикнула Рут. — Эй, Вернон! Ты что-нибудь об этом слышал?
Аико заморгала, раскрыв рот от удивления и обиды. Затем отступила на шаг, словно стараясь закрыть от Рут коллегу, сидевшего у герметичной системы с переменным давлением.
Вернон Круз, щуплый, ростом в метр семьдесят пять, очкарик с густой песочного цвета шевелюрой играл роль дедушки для многих членов группы — по возрасту он мог бы давно выйти на пенсию. Он по праву гордился личным вкладом в изучение структуры вредоносных наночастиц. Вернон изрядно достал Рут, пытаясь на третий день после ее появления выложить все свои познания сразу, тыча ей в лицо лэптопом и распечатками, и повторил попытку на четвертый день, тогда как Рут предпочла бы во всем разобраться самостоятельно.
В другое время и другом месте они бы подружились, но сейчас Рут никому не доверяла. Мало им «жучков» — президентский совет наверняка использовал коллег по лаборатории. Любой из них мог стать стукачом, соблазнившись лишней порцией еды или сигарет.
Уланов оказал ей огромную услугу — открыл глаза на то, где она находится.
— Военные посылают еще один самолет в Калифорнию! — выкрикнула Аико, прежде чем Рут успела открыть рот. — Создатель саранчи жив!
Вернон вскинул брови. «Ха!» — воскликнула Рут, не пытаясь скрыть издевку. Сначала таинственный незнакомец был всего лишь «одним из», и вот уже произведен в главные создатели. Слух разрастался прямо на глазах.
— Надеюсь, он действительно тот, за кого себя выдает.
Стараясь побыстрее добраться до кабинета Джеймса, Рут выбилась из сил. Будь он этажом выше, ей пришлось бы взять передышку и присесть. Вот уже шесть дней она занималась физиотерапией: сначала одни потягивания, потом легкие гантели и механическая беговая дорожка. Приходилось отрываться от работы, но, не вернув себе прежней выносливости, она не могла заставить мозги трудиться с отдачей больше пары часов в день.
— Я занят, — бросил Джеймс, как только она ввалилась в дверь.
Он восседал за столом, заваленным бумагами, выпрямив спину и положив перед собой сжатые в кулаки руки. На другом стуле в такой же напряженной позе сидел сенатор Кендрикс.
— Легка на помине, — проворчал тот, поворачивая голову в белой ковбойской шляпе.
На дворе стояла прекрасная погода, прозрачную голубизну неба подпирали, придвигая горизонт совсем близко, заснеженные вершины. В лабораториях все окна были заколочены, поэтому, всякий раз входя в кабинет Джеймса, Рут терялась при виде залитых солнечным светом гор.
— Доктор Голдман, — предупреждающим тоном сказал Джеймс, — дверь в моем кабинете навесили не для красоты.
— Ничего-ничего. — Кендрикс жестом велел ей остаться. — Давай и ее выслушаем. — Он поднялся и предложил Рут стул. — Прошу вас. Вам, должно быть, пока еще трудно стоять на ногах.
Рут приняла любезность без лишних возражений. О чем это они тут шушукаются? О Калифорнии?
— Жаль, что вас не было на торжествах, — заметил Кендрикс.
