Кир Булычев - Дом в Лондоне
- Но если в Москве есть хороший финансист, он мог бы вычислить?
- Не знаю. Я же не задумывался! Я не думал, что они будут меня шантажировать. Я ожидал воров, все время ждал воров. Но обычных воров, а не рэкетиров! Мне казалось, что за границей я в безопасности! Я защищен! Я на Альбионе! А оказалось - черта с два! Я все равно совок, меня все равно можно прижать в подворотне и сказать: «Чего вылазишь, сука! А ну снимай часы!» Но я все это делаю не ради Аллы. Честное слово, ее судьба мне безразлична. Но есть Иришка. У меня всего-то на свете мама и Иришка. С Иришкой у меня и без того сложные отношения. Она мне не прощает того, что ее мамаша от меня сбежала с каким-то проходимцем, который ее тут же бросил. А если из-за меня что-то случится с ее мамочкой - ненависть обратится против меня.
- Ни адвокат, ни банкирша вам не поверили. Оба полагают, что либо это жульничество с вашей стороны, либо угроза вам… А где гарантия, что они не поделятся своими мыслями с полицией? Здесь полиция не такая, как дома. К русским относятся настороженно.
- Я могу только молить Бога, чтобы они не пошли в полицию. Боюсь, мои враги столько поставили на карту, что не могут допустить поражения. Им тогда выгоднее, удобнее и безопасней убить Аллу. А потом и мою маму… А здешнюю Аллу - ее они сдадут, ее они жалеть не будут.
- Не знаю, - возразила Лидочка. - Возможно, она знает нужных им людей. И этого Геннадия, и других. Ведь их здесь должно быть несколько человек.
- По крайней мере трое. И они уже вошли в расходы. Им нельзя отступать…
Принесли жасминовый чай. Слава замолчал. Когда официантка ушла, Лида сказала:
- Хорошо мы за них рассуждаем. Еще немного, и мы начнем им сочувствовать.
- Я читал где-то, что осужденные на казнь начинают любить своего палача.
- Женщина влюбляется в онколога, - сказала Лидочка.
Слава кивнул.
- Можно я еще закажу? - спросил он виновато.
- Что будете? - спросила Лидочка.
- Что-нибудь мясное. И еще жареной лапши.
Официантка не удивилась. Она кивала и улыбалась.
- Полмиллиона они потребовали заплатить им здесь наличными, - произнес Слава. - Миллион перевести на счет в Швейцарии. Наверное, я не первый и не единственный.
- Вполне возможно, - согласилась Лидочка. - Они действуют как фирма. Одни торгуют тапочками, другие стригут зарубежных миллионеров.
- И какого черта я тогда написал этому… дяде!
- Конечно, лучше бы он был бедняком и оставил бы вам в наследство комнату в общей квартире.
- Называйте это так, - кивнул Слава.
Принесли лапшу. Слава переложил ее к себе на тарелку. Лапша повисала длинными прядями, и Слава подхватывал их губами.
- Меня утешает то, - сказал он, справившись с лапшой, - что мне и Иришке ничего не угрожает.
- Почему?
- Потому что, если со мной что-то случится, они не получат ничего. Деньги завещаны Иришке. Завещание у Питера. О нем никто не знает.
- Вы странный человек, - сказала Лидочка. - Если бы вы спросили меня, что будет с деньгами в случае, простите, вашей неожиданной кончины, я бы предположила, что, живя в Англии, вы завещаете все дочери. Это так естественно - у вас нет вариантов. Как говорят теперь в Москве, однозначно.
- Вы думаете, что Иришке что-то грозит?
- Опять же не нужно быть английским адвокатом, чтобы предположить, что до совершеннолетия вашей дочери назначается опекун. Это ваша мама?
- Мама и Питер. Я назначил двух опекунов.
- Видите, об этом тоже можно догадаться. А это значит, что Иришка не сможет распоряжаться деньгами. Им придется охотиться за вашей мамой.
- Господи, ну что вы говорите!
- Я хочу, чтобы вы стояли на земле.
- Я и так не летаю. У меня крыльев нету.
- Но я заранее отдаю должное вашим врагам. Они и это могли предусмотреть. В самом деле наибольшая опасность грозит вашей маме. Хотя и не такая большая, как можно подумать. Им лучше иметь дело с вами. Мама - фактор неопределенный, непонятный. Если с вами что-то случится, она может выйти из себя и стать неуправляемой.
- Лидочка, ну зачем говорить о моей смерти! - вдруг рассердился Слава. - Ведь смерти нет. Я имею в виду индивидуальную смерть. Мою. Я никогда о ней не узнаю, потому что если есть смерть, то нет меня. И наоборот. Но мне хочется досмотреть этот спектакль.
- В общем, мы договорились: они будут вас беречь.
- Или придумают какую-то гадость, чтобы меня испугать, - добавил Слава.
«Пока что у них есть кого пугать, - подумала Лидочка. - И в первую очередь меня. Наверное, Алла уже донесла своему Геннадию, что есть одна женщина средних лет и обыкновенной внешности, которая слишком много знает.
Странно, когда сидишь здесь, в тихом и слишком чистом китайском ресторанчике, допустить мысль о том, что тебя подстерегают, чтобы столкнуть под поезд. Это невозможно. Это про других, это художественная литература».
- Что же будем делать? - спросил Слава, будто они обсуждали поездку на дачу или покупку нового унитаза.
Он жадно доедал лапшу. У него случился приступ нервного голода.
И в самом деле, в голове царила странная пустота. Что делают люди, когда у них похищают близкого человека? В газетах описывают операции по освобождению заложников: автоматчики штурмуют автобус, из которого вываливается труп террориста, в романах хитроумный герой заманивает бандитов в ловушку, и они остаются и без чемоданчика, и без жертвы. Но здесь полное бессилие.
- Может, я позвоню в Москву? - спросила Лидочка.
- Зачем?
- Попрошу мужа поговорить со знакомым следователем.
- Ваш муж - Шерлок Холмс? - В голосе Славы прозвучала горькая ирония. - В лучшем случае он их встревожит, и они примут меры… В худшем - одним заложником или трупом будет больше. Выкиньте из головы такую мысль.
Лидочка почувствовала некоторое облегчение.
- Я уже жалею, что вас втянул в это дело, - сказал Слава.
- Это не вы втянули.
- Начал я, когда пригласил вас переводчицей. С этого момента вы уже стали участницей… А потом Иришка. Иришка не могла не рассказать. Я же понимаю, как она здесь одинока. Вряд ли она может поделиться этим со своим мальчиком. А так… Вы не думайте, Лида, я перебрал все возможные и невозможные варианты. И местную полицию, и даже попытку взять в заложницы здешнюю Аллу…
- Как так?
- А просто так: запереть ее и сказать, что мы ее убьем, если они не освободят настоящую Аллу.
- Но вы же противостоите людям без совести, которые умеют убивать…
- Я согласен, согласен… К тому же я понимаю, что они могут пожертвовать Аллой. Не только моей, но и своей.
Лидочка расплатилась с официанткой. Ради этого та оторвалась от миски с супом, который она ела за соседним столиком. Лидочка со Славой вышли на улицу.
Было уже темно. Разноцветно и уютно горели витрины, на площадке перед пабом стояли столики, за одним нестройно пели пожилые люди.
- Все-таки я думаю, она доложила своему начальству, что вы в курсе наших дел, - сказал Слава. - Может быть, вам уехать?
- Вам этого хочется?
- Ни в коем случае! Если вы останетесь, мне будет чуть-чуть спокойнее за Иришку. Мои родственники - не помощники. Они так перепугались. А вам Иришка доверяет.
- Не думаю, что мне что-то грозит, - ответила Лидочка, хотя в ее словах была доля бравады. Конечно, ей было страшно. И еще страшнее от собственного одиночества. Люди, среди которых она оказалась и беды которых ее затронули, были ей не очень интересны и приятны. В другой ситуации она уехала бы отсюда и забыла о них через три дня. Теперь же неизвестно, за какие грехи она должна нести на себе бремя их беды и делить с ними опасность, обрушившуюся на разбогатевших обывателей.
По улице медленно ехала, не желая их обгонять, машина. Словно в американском фильме про мафию. В машине должны были сидеть убийцы. Освещение на узкой улочке было недостаточным, чтобы разглядеть людей в машине, но Лидочка и Слава, не сговариваясь, прибавили шаг, в то же время стараясь делать вид, что никуда не спешат.
Лидочка взяла Славу под руку. Он прижал ее руку к боку сухим, острым локтем. Лидочка почувствовала, как колотится его сердце.
- Им нет смысла нас убивать, - сказал Слава. - Они должны нас беречь.
- Давайте остановимся, - предложила Лидочка. - Вы как раз собирались закурить.
- Я забыл дома зажигалку.
- Все равно остановимся.
Они остановились, повернувшись спинами к невысокой каменной ограде. Над ними нависали ветви розового куста. Цветы пахли легко и нежно.
Машина не остановилась. Она медленно проехала мимо. Окна в ней были открыты. Внутри сидела старенькая бабушка, а рядом с ней молодой негр в кожаной фуражке.
- Если вы будете так бояться, - говорил негр, - то никогда не научитесь водить машину. Вы скорее помрете, чем станете водителем.
- Моя смерть вас не касается, - ответила бабушка. Лидочка успела разглядеть, что волосы у бабушки были завиты и тщательно уложены.
- О чем они? - спросил Слава, который в стрессовые моменты терял способность понимать английский.
