Марика Становой - Рождение экзекутора
Много лет назад Джи нашёл её и она забыла всё, что было раньше. Тогда её жизнь разорвалась. Она была потерянной маленькой девочкой, забывшей себя, но Джи учил её, учил, что никакого раньше не было, она с ним всегда и навсегда.
— Ты особенная, я выбрал тебя потому, что ты можешь стать экзекутором. Ты будешь уметь всё, что умею я сам, что дает раскрепощенное и очищенное от человеческих дефектов тело ажлисс. То, что не умеет никто, кроме нас с тобой. Это тяжело, не каждый ажлисс способен выдержать обучение. Не каждый ажлисс может стать экзекутором, но ты сможешь. Сильные эмоции стимулируют организм даже обычного человека. Женщина, чтобы спасти своего ребенка, может удержать падающую стену. Любой ажлисс сильнее человека, а экзекутор сильнее любого ажлисс.
Её жизнь снова разорвалась! Для этого Джи её выбрал? Чтобы убить и выбросить?! Но нет же… Это просто следующий урок! Джи всегда учил её, она часть его. Она нужна Джи, нужна Империи. А если бы она училась старательно, то не оказалась бы здесь! Она же ажлисс! Она не может просто так умереть. У нее был с собой кристалл. Это же проще — взять кристалл с душой, чем тащить на базу искалеченное тело…
К тому же тогда она была опасна. Она убила всех, кого нашла! Но она не помнит, кого она нашла… А что, если она убила Фариссу?! Крошка застонала: она бросилась даже на Джи сразу после пробуждения! Генри всё правильно сдел…
— Сильные эмоции рождают сильные желания, на пике напряжения ты можешь сделать то, на что у тебя не хватит сил без такой стимуляции. Поэтому я тренирую тебя. Помни: без тьмы нет света, без расставания нет встречи, без горя нет радости, без боли нет наслаждения, — Джи дарил ей боль и наслаждение. Она рассыпалась и теряла себя в восторге и слиянии…
Она плакала и тянулась к Джи, тянулась, почти разрывая связь со своим телом. Брела без цели, слепо и неосознанно. И молилась:
— Без тьмы нет света, без расставания нет встречи, без горя нет радости, без боли нет наслаждения, без Джи нет меня…
Как было просто и хорошо в детстве. Все понятно и ясно: каждый день расписан, все спланировано и известно заранее. Зато сейчас всё неясно и мутно тянется неведомо куда…
Она убивала с самого детства! Все закономерно. Она убивала, а теперь убили её.
Рискнула и дотронулась до Джи нежным пугливым касанием тончайшего волоконца скана. И он ответил! Она рискнула, и он отозвался! Послал ей одно слово: «Рано». Мягко оттолкнул и закрылся.
Закрылся!
Крошка рухнула в невысокие густые заросли вирдиса. Зимой эти кустики без листвы, но если потоптаться, то из них получается неплохое гнездо. Тут она и переспит. Немного отдохнёт и надергает чуть побольше вирдиса — у него глубокие корни, но силы кваржи достаточно. Хотя была бы она самцом кварга, была бы сильнее.
В бездну вирдис! Джи отозвался! Как же она рада! Но он сказал «рано»? То есть она на правильном пути, только ещё рано? Сколько она будет в ссылке? Когда он возьмет ее обратно? Почему… Рано! Она еще не готова вернуться? Но она на правильном пути! Она вернётся!
* * *Память полна трепетаньем неистовым —
Там, далеко, за холмами росистыми,
Волосы пламенем ветра горящие,
Вновь говорящие, вновь говорящие…
И просыпаясь на грани бессмертия,
Вновь забываешь, о чем тебе снилось.
Что говорилось и где пробудилось,
Только щемящее чувство извечное,
Что-то летящее, вечное… вечное…
Флаер… На мгновение даже почудилось, что это за ней. Но флаер появился с юга. Крошка метнулась к аурам людей на борту. Четверо? Вошла в сознание одного, оглянулась его глазами. Грузовой флаер. В кабине оставлено только четыре кресла, да и те сдвинуты в самый нос, а за прозрачной переборкой битком забитый багажник. Пилот пошел на посадку…
Крошка совсем не по кваржиному села на холодный уступ террасы, подстелив под круп густые волосяные перья хвоста. Копытца разъезжались в мелких камешках, а впереди последние скалистые обломки пустошей рассыпались в степь. Здесь начиналась Карфида — угодья кочевых кланов. Пастбища для овец, протканные путями перегонов, и зоны размножения редких красных кваргов. Идёт весна, и даже в этом отдалённом от цивилизации уголке можно будет встретить людей.
Флаер сел на площадку стойбища километрах в тридцати. Дорога, вымощенная колотым камнем, широко оборачивалась вокруг приземистого склада и далее на северо-запад не вела. Это, кажется, самая северная стоянка. Крошка разгребла мелкую щебенку и легла в ямку, продолжая наблюдать, как люди вручную перетаскивали ящики с сушёными овощами и фруктами, герметичные мешки с мукой, принадлежности для ремонта юрт и повозок, запасные энергоблоки… От нечего делать проползла сканом вслед и лениво прошлась по стандартному оборудованию хозяйственного блока, где больше половины занимала кладовая. Ха, у них нет даже стазиса! В глубине за стеллажами обнаружился только выключенный морозильный бокс. Угу, никаких консервов, никакого стазиса! Только свежее, сушеное и свежезамороженное — традиции наше всё! Хотя традиции не мешают иметь в хозяйственной постройке вполне современные гигиенические комнаты, кухню с печью на кристаллической батарее и учебный зал с экранами системы.
Но только посмотрите на этих кочевников! Крошка фыркнула: приехали-то всего-навсего пополнить запасы для племени, а одеты, как на фестиваль Объединения! Каждый в расшитой кожаной жилетке. Валяные шапки с острым верхом украшены тесьмой и бисером, сапоги с тиснением…
Двое мужчин вывезли громоздкую машину на маленьких колёсиках. Интересно, что это? Подсунули под неё доску планера и, старательно придерживая с обеих сторон, отлевитировали под крышу, припарковав недалеко от входа у частокола шестов для юрт. То есть машину вытащат перед тем, как ставить юрты? Странно, почему кочевники предпочитают жить в юртах? Тут уже есть нормальное здание, ну и поставили бы рядом постоянные бытовые секции.
Бритый наголо пилот носил запасы и горланил песенку:
— Жестокий век, наш век коварства!
Приполз как сытая змея.
С улыбкой задушил бунтарство
Мир сделал мирным. Как же я?
А я пасусь среди овечек,
Холмы стандартно зелены.
В полях размерены все речки,
А мы? Чего? Бездумны мы!
— Нет, — певец вернулся во флаер и поставил ногу на последний ящик. — Этот оставь! Я договорился с еретиками. Продам батарейки за наличные — отцу нужны деньги.
— Твой отец бездарный пропойца, а нас окольцуют! Позорища не оберешься и пропадут все бонусы!
— Это мой отец. Я не могу наблюдать, как он живет от пайки до пайки! И вообще, ты видишь тут дознавателя? Андроида? Или это ты побежишь меня сдавать, сказав, что видел и ничего не сделал? Яалайс и Жерчу ничего не видели и никому не скажут, а на исповеди главное быть уверенным, что поступаешь правильно. Дознаватель не спросит: «А что, Пайрус, не видел ли ты как Чесче поставил ногу на ящик?» Он задает только общие вопросы, а для конкретных надо знать, что спрашивать. Грешил ли ты? Лично ты не грешил. Не смотри на ящик и ты ящик не видел! Какие проблемы? Эй, Жерчу, отлетаем!
Пилот, продолжая напевать, дождался когда все уселись и стартовал:
— Овце ведь мозг совсем не нужен!
Она питаньем весела.
С улыбкой к вам придет на ужин.
Горда, что ела и росла!
Воры! Крошка резко встала и мотнула головой. Ну ничего! Джи читает ее дневник! Джи скажет дознавателю их дозена, и их накажут!
Но ей пора перестать бродяжничать. Она и так забралась слишком далеко от базы. Где-то левее по гряде был симпатичный уголок. Крошка пробежала по склону и повернула в узкое ущелье. Похоже, что тысячелетия назад эта расщелина была руслом ручья, спадавшего с пустошей высоким каскадом. Когда-то давно у самого подножия уже несуществующего водопада откололась боковая плита и упала наискосок, сотворив навес и чудесный шалаш для бездомного кварга. Крошка зашла под «крышу» и легла. Вздохнула. Здесь хорошо, спокойно и даже впервые как-то уютно. Словно действительно пришла домой и прижалась к дивану, на котором сидит Джи. Сейчас он протянет руку и дотронется…
Крошка выскочила из «домика» и сильными прыжками взлетела наверх. Нашла подходящие валуны и, упираясь передними и лягаясь задними ногами, скинула их в ущелье, а потом сложила из них порог — границу гнезда. Надергала вирдиса вместе с упругими лианами-камнеломками и уложила основу постели. Оказалось, что острым роговым клювом рвать траву удобнее, чем голыми руками. Руками можно было делать множество вещей, а главное ощутить тепло родного тела, сразу слиться душой или залечить раны… Впитать и разделить эмоции, проникнуть сканом в самое сокровенное и открыть самые глубокие тайны. Ха, что может быть сокровенного у зверей? Она и без прикосновений может войти в любое животное и подчинить. Да и животным руки не нужны. Но носить траву в клюве было неудобно и долго. Безвкусной осокоподобный пучок, который она могла принести за один раз, был возмутительно маленьким, и прошло не менее десяти дней в нудной беготне, пока высота стога не удовлетворила её. Было бы здорово украсть какую-нибудь большую тряпку у кочевников и собирать траву в неё, но лучше не надо! Все-таки хорошо, что никаких людей тут нет и никто не задумается, зачем кварг собирает траву.
