Глеб Соколов - Адам & Адам
56
— Слушайте, а он, часом, не дьябло?.. — спросил Саша Оболенский Жору, разглядывая фотографию Кожедуба. — Очень похож!
— Да ты что! Нет!.. — воскликнул Бухенвальд.
— Я категорически против, чтобы ему поручали такое важное задание!.. Если хотите, я настаиваю: в тайную организацию людей-дьяволов надо внедрить меня, а не Кожедуба!..
— Саша, ты хорошо разбираешься в антропологии. Но здесь нужен агент, а не ученый. Дело — тонкое. Нужен опыт…
— У меня есть опыт!.. Сами знаете… Несколько лет веду двойную игру!.. — Сашины глаза загорелись дьявольским огнем.
— Нет… После Пчелкина Астахов не примет по моей рекомендации ни одного человека. Так что забудь… В Африку не поедешь!.. — отрезал Жора.
«Как бы не так!» — со злостью подумал Оболенский, но для видимости обреченно вздохнул, понурил голову.
* * *— Он у нас — герой. Только о нем и разговору… Ни слова ни на каком языке не говорит, мычит, визжит и то и дело впадает в дикую ярость… Не боитесь с таким?.. Толку вы от него все равно не добьетесь…
— Хоть посмотрим… — ответил Кожедуб.
Милиционер вел их с Карповым по неширокому коридору изолятора.
— Я полагаю, он попал на российский берег, спрыгнув с борта корабля в воду… Как вы и просили, мы со своей стороны никаких действий не предпринимали…
— Слушай, — Иван вдруг повернулся к Карпову. — Я тебя до сих пор не спросил. А как его зовут?
— Да… Это еще один момент… Понимаешь… — Карпов замялся. — Артуро Леон… Как-то не похож он на ученого!..
В джунглях Центральной Африки
Из кузовов выбирались хмурые, измученные жарой люди. Разбредались по сторонам, валились на землю — буро-кремнистую, выжженную солнцем. Затем, окрикнутые более опытными попутчиками, с испугом поднимались, торопливо шли к машинам.
Тенты над кузовами спасали от прямых солнечных лучей.
Огненное светило швыряло радиацию немилосердно…
Кожедуб прибыл в местный столичный аэропорт на винтовом самолете, — казалось, неминуемо развалится в воздухе! Его и несколько человек — среди них как индиго, так и обычные люди — африканец — местный житель отвел к микроавтобусу. Доставил к сараю на окраине города.
Заперли на замок.
Полтора часа люди, измученные долгой дорогой, без еды и пищи дожидались неизвестно чего…
Между собой не разговаривали: все из разных стран, да и настроение подавленное. Люди-дьяволы чувствовали себя хуже всех… Двоих в сарае начало рвать… Остальные хмуро взирали на корчившихся. Уставший Кожедуб — из Германии прибыл регулярным рейсом в соседнее африканское государство, потом пересел на винтовой — берег силы.
Улегся в углу сарая на тонкий слой соломы. Попытался задремать…
…Дверь открылась, привели следующую партию…
Больше не запирали, африканцы принесли сухие пайки, вдоволь бутилированной воды. Курящим тот негр, который встречал в аэропорту, раздал по две пачки сигарет, по коробке сигарок.
Кожедуб закурил: сигареты оказались ничего, сигары противно воняли. Обменял их у говорившего по-немецки человека-дьявола на дополнительную пачку сигарет. Тот доволен: ему сигарки нравились…
К вечеру подкатили грузовики. Кузов первого забит людьми полностью, второго — наполовину, третий пуст. Люди из сарая занимали свободные места. Кожедубу места в кузове не хватило…
Оказалось, это — везение. Водитель махнул рукой: «Залезай в кабину!» Иван угостил его сигаретой. Тот отказался. Достал из кармана рубашки вонючую сигарку, закурил…
Четверть часа спустя тронулись в путь…
57
— Кто перед нами и что все это означает?.. — вопрос, заданный Иваном, повис в воздухе.
Профессор Шахматов, находившийся в Санкт-Петербурге всего несколько часов, выглядел изнуренным. Дорога — сразу после рейса он, вместе с Кожедубом и Карповым, — отправился в изолятор временного содержания, была ни при чем…
— Я видел его один раз… Вы видели больше, — наконец ответил профессор. — Во время прежних… допросов он вел себя так же?..
— Допрос был всего один… И я сразу понял, что помочь мне можете лишь вы… Тогда, — припоминал Иван недавнее прошлое, — я положил перед ним несколько пирожков с мясом — купил в кафешке аэропорта. С рычанием он мигом сожрал их, после этого успокоился, стал зевать… Когда стали поднимать со стула, чтобы вести в камеру, подчинился конвоирам с безразличием…
— Понимаете, я предчувствую большую работу. И она меня не радует… — заговорил профессор. — С таким буйным подопечным!., (во время «допроса», в котором участвовал профессор Шахматов, матроса держали четыре сотрудника изолятора). Здесь, без специального оборудования, не могу вам ничего сказать! Необходимо отвезти его в лабораторию!.. Но он, как я понимаю, уголовный преступник… Или подозреваемый?..
— Неважно. У нас и так уже трудности… — мрачно заметил Федор. — Начальство собирается сообщить в консульство… Ведь это их гражданин. Мы убеждаем потянуть время… Но… Райотдел просит забрать его из их изолятора.
— Можно попробовать перевести его в изолятор контрразведки. У САГЕН с ними хорошие отношения…
— А нельзя ли этого матроса выкрасть? — задумчиво произнес Шахматов. — Скажем, по дороге из одного изолятора в другой…
* * *Вот уже тридцать минут как Жук находился в коттедже покойного депутата Апельсина. Он проник в него так же, как это делал неизвестный ночной гость: через окно второго этажа. После того, как завершилась провалом засада, которую сотрудники САГЕН устроили на неизвестного, Жук окончательно разуверился в способности думских спецагентов поймать убийцу. Несколько ночей подряд Жук караулил убийцу, скрываясь в зарослях возле коттеджа, но тот, видимо напуганный засадой, на время затаился.
Наконец, когда наступили дни, в которые работа правоохранительных органов была парализована, Жук решился проникнуть в дом покойного политика при солнечном свете. Никаких особых целей у него при этом не было. Жук просто надеялся, что осмотр дома даст ему хоть какую-то зацепку…
И он не разочаровался… Побродив в течение получаса по коттеджу, Жук наконец остановился в той самой зале, где на полках стояли банки с пауками, а вдоль стен — многочисленные чучела. Владелец кондитерской фабрики обратил внимание, что подставка под чучелом крокодила в отличие от подставок остальных чучел привинчена к полу винтами. Причем эти винты были подозрительно толсты и мощны… Еще через пятнадцать минут исследований, Жук обнаружил, что если засунуть руку глубоко в пасть крокодила, там совершенно четко нащупывается какой-то странный рычаг. Однако сдвинуть рычаг не удавалось. Еще через какое-то время Жук нащупал небольшую кнопку. Как только он нажал на кнопку, рычаг при одновременном нажатии на него нагнулся… Одна из полок вместе со всеми книгами, пауками в банках и небольшими чучелами птиц медленно повернулась, открывая узкий проход и ступени лестницы. По ней Жук спустился в подземелье, вырытое еще ниже подвала, в свое время добросовестно обследованного сотрудниками думского агентства…
58
Кожедуб вспоминает
— Он не очнется?.. Боюсь, мы с ним не справимся!..
— Нет, инъекции, которую я ему сделал, хватит надолго!..
Профессор Шахматов посмотрел туда же, куда и Кожедуб — в сторону «фольксвагена»-универсала, припаркованного у тротуара метрах в двадцати от сквера, на скамейке которого они втроем сидели.
Федор Карпов молчал.
В багажном отделении универсала лежал связанный и укрытый брезентом с головой бесчувственный африканский матрос. Утром троица забрала его под ответственность Кожедуба из райотделовского изолятора, но в камеру контрразведки так и не попал.
— Да, дорожка была непростой… Как назло, одни пробки! — устало проговорил Кожедуб.
Весь день был за рулем. «Фольксваген» — оперативная машина питерского отделения САГЕН.
— Эти люди в клинике… — наконец вступил в разговор Карпов. — Вы уверены: они будут хранить молчание?
— На сто процентов! — подтвердил Шахматов. — Главврач — мой друг со студенческих лет. Рентгенолог — это его дочь. Подопечный, пока мы его везли на каталке, был укрыт, так что никто ничего не заметил… За это не беспокойтесь…
— Итак, профессор, вы обещали вердикт! — сказал Иван.
Шахматов глубоко вздохнул. Повертел в руках свежие рентгеновские снимки.
— Даже не знаю, с чего начать…
* * *Карпов закурил сигарету.
— Мое заключение можно считать предварительным, потому что времени на анализ снимков было мало… — начал профессор. — Но в точности его я не сомневаюсь. Иностранный матрос, который сейчас спит в багажнике «фольксвагена», — не кто иной, как самый настоящий живой неандерталец. Во всяком случае, строение зубов, скелета, некоторые особенности комплекции и внешнего вида полностью совпадают с тем представлением о неандертальцах, которое имеет современная наука..
