Тим Хэй - Отряд скорби
— Наверное, и вправду само подписание договора — всего лишь шоу, но оно стоит того, чтобы о нем написать. Почему вы считаете, что я не сумею с этим справиться?
— Предложите мне другой материал, и вы получите этот.
— Согласен.
— Вы серьезно?
— Конечно, серьезно. Я уверен, вы думаете, что сделали бы ее лучше меня, но я уже не ребенок, Бак. Меня не волнует, будет ли эта статья того же уровня, какие пишете вы. Мне она нужна для альбома с вырезками моих статей для моих внуков и т. п.
— Я понимаю.
— Да, вы понимаете. Пред вами еще вся жизнь, и вы напишете еще вдвое больше статей, чем написали до сих пор.
* * *— Хлоя! Скорей спускайся вниз!
Рейфорд стоял посреди гостиной настолько пораженный, что не мог даже сесть. Он только что включил телевизор и смотрел специальный выпуск новостей. Хлоя поспешила вниз по лестнице.
— Я собиралась идти в церковь, — сказала она, — в чем дело?
Рейфорд шикнул на нее, и они стали смотреть и слушать. Корреспондент «Си-эн-эн» в Белом доме говорил:
— Очевидно, что этот необычный жест стал результатом встречи между генеральным секретарем ООН Николае Карпатиу и президентом Фитцхью. Фитцхью одним из первых среди глав государств оказал всестороннюю поддержку новому секретарю. Но передача в дар нового президентского самолета устанавливает совершенно новый стандарт отношений.
Вчера вечером Белый дом послал самолет-флагман Военно-воздушных сил в Нью-Йорк за Карпатиу, и сегодня было объявлено, что в новом флагмане полетит Карпатиу, а не президент.
— Что? — спросила Хлоя.
— Подписание договора в Израиле, — ответил Рейфорд.
— Но президент полетит туда?
— Да, но на старом самолете.
— Я не понимаю этого.
— Я тоже.
Репортер Си-эн-эн продолжал:
— Скептики подозревают тут какую-то закулисную сделку, но несколько минут назад сам президент из Белого дома сделал следующее заявление…
На экране пошли кадры видеозаписи. Президент Фитцхью выглядел смущенным:
Злопыхатели и весь политический зоопарк могут поднять вой по поводу этого жеста, — заявил президент, — но миролюбивые американцы и все, кто устал от рутинных норм политики, будут рады. Этот новый самолет превосходен, я видел его и горжусь им. Там достаточно места, чтобы могли разместиться делегации и Соединенных Штатов, и ООН. Но я принял решение, что будет справедливо, если первый полет на этом самолете совершит делегация ООН. До тех пор, пока наш нынешний флагман не станет «самолетом номер два», мы будем именовать новый семьсот пятьдесят седьмой «флагманом мирового сообщества». Мы предоставляем его генеральному секретарю ООН с нашими наилучшими пожеланиями. Настало время, чтобы мир объединился вокруг этого миротворца, и я рад внести в это движение свою скромную лепту. Я также призываю своих коллег во всем мире серьезно изучить предложения Карпатиу по разоружению. На протяжении жизни многих поколений сильная армия была «священной коровой» нашей страны. Но я убежден, что наступило время подлинного мира без оружия. В ближайшее время я рассчитываю сделать заявление о тех решениях, которые мы намерены принять по этому вопросу.
— Папа, но это значит, что ты…
Однако Рейфорд снова заставил Хлою замолчать, поскольку Си-эн-эн переключилась на Нью-Йорк для передачи прямого репортажа об ответном выступлении Карпатиу.
Николае смотрел прямо в камеру, возникало впечатление, будто его взгляд адресован лично и непосредственно каждому зрителю. Голос его был спокоен, и в то же время в нем чувствовалось вдохновение:
Я хочу поблагодарить президента Фитцхью за его великодушный жест. Мы в ООН глубоко тронуты, благодарны и смущены этим жестом. Сейчас мы готовимся к замечательной церемонии, которая состоится в Иерусалиме в ближайший понедельник.
— Ну и ловкая бестия! — покачал головой Рейфорд.
— Это та самая должность, о которой ты мне говорил? Ты хотел бы повести этот самолет?
— Я еще не знаю, я думаю. Я совершенно не представлял, что прежний флагман станет «самолетом номер два», самолетом вице-президента. Теперь я не уверен, что они на самом деле отправят в отставку нынешнего пилота. Это как музыканты в оркестре. Если нынешний пилот останется на семьсот пятьдесят седьмом, который станет «самолетом номер два», что будет с нынешним пилотом «самолета номер два»?
Хлоя пожала плечами.
— Но ты по-прежнему убежден, что не хочешь стать пилотом нового самолета?
— Сейчас убежден в этом еще больше. Я не хочу иметь ничего общего с этим Карпатиу.
* * *Из Чикагского офиса Баку позвонила Алиса.
— Если вы намерены работать дома, вам бы следовало иметь вторую линию, — сказала она.
— А у меня и так две линии, — ответил Бак, — только вторая подключена к компьютеру.
— Мистер Бейли пытался дозвониться до вас, но у вас было занято.
— Зачем он звонил к вам? Хотел узнать, не у вас ли я?
— Сюда он не звонил. Мардж Поттер разговаривала с Верной и сказала ей об этом.
— Держу пари, что Верна была очень довольна.
— Безусловно. Она чуть было не пустилась в пляс. Она уверена, что у вас возникли новые осложнения в отношениях с боссом.
— Едва ли.
— Знаете, что она подумала?
— Не томите!
— Что Стентону Бейли ваша статья не понравилась, и он решил вас уволить. Бак рассмеялся.
— Это не так? — спросила Алиса.
— Совсем наоборот, — ответил Бак, — Только, будь добра, не говори об этом Берне.
Бак поблагодарил ее за помощь в доставке его бага жа накануне, но не стал говорить, что Хлоя подумала, будто он ее жених. Он быстро закончил разговор, чтобы позвонить Бейли. Трубку взяла Мардж Поттер.
— Бак, я тебя совсем потеряла, — сказала она. — Что случилось?
— Когда-нибудь я тебе все расскажу, — ответил он. — Я слышал, что босс хочет поговорить со мной.
— Я пыталась связать его с тобой, но сейчас у него Джим Борланд, и из кабинета доносятся громкие голоса. Кажется, я еще ни разу не слышала, чтобы Джим повышал голос.
— А тебе приходилось слышать, как Бейли повышает голос?
Мардж расхохоталась.
— Не реже, чем пару раз в день, — ответила она. — Как бы там ни было, соединяю тебя с ним.
— Не перебивай их, Мардж. Наверное, он хотел созвониться со мной из-за этого разговора.
Почти сразу же трубку снял Стентон Бейли.
— Уильяме, вы уже ведете себя как ответственный редактор, хотя еще не стали им.
— В чем дело, сэр?
— Не ваше дело заниматься распределением основных статей! С какой стати вы говорите Борланду, будто первоначально я собирался поручить статью о мирном договоре ему, потом сговариваетесь с ним и отдаете ему вашу статью об этом договоре в обмен на его макулатуру.
— Ничего такого я не делал!
— Он ничего этого не делал! — возопил Борланд.
— Я ничего не понимаю, — сказал Бейли. — Так в чем же все-таки дело?
* * *Когда Хлоя отправилась определяться насчет работы в церкви, Рейфорд решил позвонить своему старшему пилоту. Эрл Холлидей явно хочет получить от него ответ как можно скорее и наверняка позвонит сам, если этого не сделает Рейфорд.
Сегодняшние новости укрепили Рейфорда в его решении. Несомненно, быть пилотом президента весьма престижно. Быть пилотом Карпатиу, наверняка, еще более престижно. Но побуждения и интересы Рейфорда полностью изменились за последние несколько месяцев. Если бы он решил составить перечень своих основных целей на ближайшие семь лет, то стремление стать пилотом флагмана Военно-воздушных сил Америки или даже флагмана международного сообщества даже не попало бы в этот список.
Размеры собственного дома иногда приводили Рейфорда в смущение, даже когда они жили здесь вчетвером. Правда, в иные времена он даже гордился своим жилищем. Дом символизировал его положение в обществе, его успех в карьере. Но теперь Рейфорд чувствовал себя в нем одиноко. Он был благодарен Хлое за то, что она вернулась домой. Рейфорд совершенно не мог себе представить, что он будет делать один в пустом доме, хотя ни разу и не спросил дочь, собирается ли она вернуться в колледж. Одно дело, когда твоя голова занята решением множества вопросов, связанных с доставкой по воздуху к месту назначения сотен людей и обеспечением безопасности полета. И совсем другое — вернуться домой, где у тебя нет других забот, кроме еды и сна.
Каждая безделушка, любой след женской руки возвращали его к мыслям об Айрин. А иногда какие-то мелочи напоминали о Рейми. Однажды под диванной подушкой он обнаружил любимую конфету сына; потом парочку его книг; игрушку, спрятанную за цветочным горшком.
Рейфорд становился более чувствительным, но его переживания перестали быть такими острыми. Его горе сделалось менее мучительным, скорее меланхолическим. Чем больше он приближался к Богу, тем больше думал о встрече с Ним, с Айрин и Рейми.
