Юрий Никитин - Alouette, little Alouette…
– Нет, – возразил Френсис, – я ностальгирую. Это мое детство. Как часто я слышал «Омайгад! Мы профакапили все дедлайны!» А теперь что? Унылая проза. Но Томберг прав, постригитесь, оденьтесь поприличнее. На шутинге все должно быть о’кей!
Прибалдевшая Аллуэтта спросила у Анечки:
– Что за шутинг?
– Съемка, – ответила та шепотом, – но если относиться не слишком серьезно… Правда, если Максим Максимыч придет в кроссовках, он будет не один. Ты проследишь, чтобы он… приоделся?
– Как? – спросила Аллуэтта.
Анечка окинула ее внимательным и оценивающим взглядом.
– Надо посоветоваться с Френсисом. Он хитрый. Нужно только успеть, пока он не смылся домой.
– Что? – изумилась Аллуэтта. – Я думала, вы тут и живете…
– В лаборатории? – переспросила Анечка. – А знаешь… в какой-то мере прямо в точку. Домой уходим только ночевать. Хотя вон Георгий и даже Френсис не раз оставались здесь и на ночь.
– Зачем?
– Жаль тратить время на дорогу к дому и обратно. А ты что подумала?
Френсис взял за пуговицу Георгия, озабоченным взглядом подозвал Джорджа.
– Конференция в «Метрополе»? – повторил он задумчиво. – А это не слишком чипово для нашего лахари таргета?.. Ученые – ладно, их принимать можно и в сарае, но директора трастовых фондов, банкиры… Хотя это не наше дело.
– Наше дело, – согласился Евген бодро, – наелся и в хлев. Кому как, а мне клево повидаться со старыми друзяками. Только на таких конфах и встречаемся!
Френсис ухватил за плечо Максима:
– Эй, ты куда?..
– Работать все равно надо, – буркнул Максим.
– Да, – согласился Френсис, – надо. А ты знаешь, что на конфу приедут Теренц Кайтинг и Эрранд Шпигун, а с ними наверняка будут Изабелла Бондаренко и Лена Коцюбец! Может, даже сама Эмма Тирлинг!
Максим дернулся.
– Уверен?
– Ты что, не следишь за новостями генной инженерии?.. Теренц опубликовал за последние три месяца пять статей!
– Стоящих?
– Да нет, но там есть пара интересных предложений. А Лена Коцюбец, доказывая, что женщины могут заниматься генной модификацией не хуже мужчин, провела ряд интересных операций.
Максим спросил с недоверием:
– С генами?
Френсис отмахнулся:
– С простейшими. Я имею в виду, с политиками и общественниками. Она везде и очень умело использует козырь, что она – единственная женщина в высших кругах нейрогенетиков. И попробуй куда-то ее не пропусти!.. Вот такую бы тебе жену.
Максим невольно покосился на Аллуэтту, та постоянно находит работу поблизости, а уши у нее за дни работы в лаборатории заметно вытянулись.
– Иди ты… Я скоро встану под гордое знамя асексуалов.
– Не пустим, – отрезал Френсис. – Мы там ведем строгий прием. А ты запятнан подработками в сфере жигольности.
– Это было давно, – буркнул Максим. – Денег я так и не получил.
– Клиентка зажала? – сказал Френсис понимающе. – Богатые все жадные. Или ты не справился?
– Да иди ты, – сказал Максим снова. – Что там насчет Эммы?
– На конфе ее увидим, – сказал Френсис уверенно. – Она не пропускает ни одной! А попробуй не пригласить – тут же заявит о сексизме.
Максим пробормотал упавшим голосом:
– Может, мне все же не ходить?
Френсис покровительственно похлопал его по плечу.
– Я кое-что уже придумал.
– Что?
– Будешь в безопасности, – пообещал Френсис.
– Но… как?
– Я тебя когда-то подводил?
– Нет, – ответил Максим с настороженностью, – но по теории вероятностей шансов на это все больше.
– Жизнь развивается по другим законам, – сообщил Френсис. – Иди работай, если тебе это необходимо. Я пока начну готовиться к этой многообещающей конференции. А ты встряхнись!.. Никто не должен и даже не обязан на каждой из них жениться. Хотя это не значит, что не попытаются захомутать снова.
– Может, – проговорил Максим в затруднении, – все-таки воздержаться?
Френсис покачал головой:
– Ты что?.. Это будет скандал! И вызов. Хочешь продемонстрировать неуважение к Томбергу?
– Придется идти, – сказал Максим обреченно.
– Но можно сделать красивый ход, – сказал Френсис бодрым голосом. – И все бабы от тебя отстанут враз и навсегда.
– Ого, – без уверенности сказал Максим, – это бы здорово.
– Возьмешь с собой Аллуэтту, – сказал Френсис.
Максим дернулся, подпрыгнул на стуле, словно сел на торчащий гвоздь.
– С ума сошел?
– Это тебя ни к чему не обязывает, – торопливо заверил Френсис. – Совершенно!.. Зато представь себе их кислые рожи, когда наши золотоискательницы увидят рядом с тобой эту красотку… не спорь, Аллуэтта очень красивая и породистая. Сразу поймут, у них шансов отныне никаких и начнут высматривать других женихов.
Максим поморщился.
– Да, ты прав, но Аллуэтта…
– А сам ей скажу, – вызвался Френсис. – И предупрежу, что это только для того, чтобы отогнать остальных охотниц за престижными мужьями. А вовсе не потому, что вот такая самая. Ты это сказать не сможешь, а мне легче. Понял?
Максим сказал с неохотой:
– Ну, если только так… А ты скажешь.
– В своей манере, – пообещал Френсис, – в своей манере.
Как только Максим поспешно удалился, Френсис кивком отозвал Аллуэтту в сторону, она пошла с настороженностью, а он огляделся по сторонам и прошептал:
– Аллуэтта, ты можешь… как бы это сказать, поработать и после окончания рабочего дня? Я могу за переработку выписать денежную премию. Небольшую, правда, мы бедные, но все же…
Она ответила с удивлением:
– А разве я и так не остаюсь на час-другой после?
Он вздохнул.
– Есть работа потяжелее. У нас на носу конференция с участием как светил медицины, так и богатых промышленников от фармацевтики, директоров трастов, банкиров. А еще, по достоверным источникам, ожидается появление двух очень амбициозных женщин, которые в свое время пытались заполучить Максима.
У нее оборвалось дыхание, но продолжала смотреть ему в глаза, почти не моргая.
– Боюсь, – договорил он с новым вздохом, – как только увидят Максима, могут снова возобновить атаки… А он такой мягкий, отказываться ему нелегко.
– Правда? – спросила она, он уловил грустный сарказм в ее голосе. – Может быть, и не захочет отказываться.
– Он уже хочет, – заверил он. – Даже подумывает не пойти вовсе. Но это заранее отказаться от возможностей… В общем, ты поняла, чего я хочу?
Она покачала головой:
– Нет.
– Ты пойдешь с ним, – пояснил он. – И будешь отпугивать всех женщин.
Она грустно улыбнулась, даже не спросила, в самом ли деле она такая страшная, ответила поникшим голосом:
– Спасибо, Френсис. Ты в самом деле добрый. Но, конечно, это немыслимо.
– Почему?
– Максим Максимович меня просто ненавидит, – ответила она невесело. – Мой отец уговорил взять меня к нему на работу, но это было сделано, как я понимаю, только ради ККК-3С, которой вы так гордитесь. Я для него неприятная обуза.
Он сказал быстро:
– Аллуэтта! Если бы ты разуверилась в успехе, ты бы уже уволилась. А так… Пойдешь?
– Он будет против?
– Как раз нет, – заверил он. – Он сам мне предложил, но не уверен, что ты согласишься. Понимаешь, он глубоко в душе чуткий, ранимый и очень трепетный. Но очень глубоко. И даже застенчивый. Мы, ученые, почти все такие.
Ее лицо вспыхнуло счастьем, глаза заблестели, словно две ярких звезды.
– Что? Я не соглашусь?
– Ну да, – сказал он, не моргнув глазом. – Он же тебя обижает.
– Я согласна, – выпалила она и чуть не выпалила, что согласна на все, – я, конечно же, согласна!.. Я его не разочарую. По крайней мере, им не дам к нему подойти и близко.
– Это нам и надо, – сказал он весело. – Аллуэтта… а знаешь ли…
– Что?
– Ты… хорошая, – сказал он.
Глава 11
Максим подъехал на такси, у отеля уже теснятся дорогие автомобили, хотя есть и несколько нахально дешевых, он узнал среди них старенький «Опель», на котором много лет ездит Эрнандес Фриц, миллиардер, основатель и владелец фармацевтической компании «Долголетие». К чести Эрнандеса можно сказать, что ему миллиардное состояние безразлично, использует, чтобы теперь уже целый коллектив ученых продолжал разрабатывать новые лекарства на основе открытой им двадцать лет тому формулы трипангола-бренка, когда он был еще почти неимущим доктором наук.
Из роскошного «Кадиллака» выпорхнула блистающая молодостью, свежестью кожи и переливами бриллиантов молодая женщина.
– Максим!
Он пошел к ней деревянными шагами, Аллуэтта сказочно прекрасна, ничего общего ни с глупенькой лаборанткой в его хозяйстве, ни с той великосветской наглой стервой, что так властно сняла его в баре.
– Прости, – сказал он неуклюже, – я опоздал…
– Ничего подобного, – возразила она щебечуще, – это я приехала раньше. Ну что, пойдем?
– Да-да, – сказал он торопливо.
Она просунула руку в белой перчатке до локтя ему под локоть, швейцар поклонился и торопливо распахнул перед ними двери, вряд ли даже заметив рядом с такой ослепительной женщиной что-то еще двуногое.
