Татьяна Вильданова - Парадокс параллельных прямых. Книга первая
– Нет! – слишком поздно сообразив, что он собирается сделать, отчаянно завопила Этьена.
Поздно! Беспорядочное движение прекратилось, огненные стрелки замерли и в едином порыве метнулись к огню.
В последнюю секунду, видя, как на конце спички расцветает шаровая молния, он попытался разжать пальцы. Возможно, даже успел. Возможно, нет.
Последующий взрыв стер все.
Глава 4
В Пале-Рояле отцветали магнолии. Бело-розовые лепестки сплошным дождем сыпались на землю, словно снегом, укрывая газон и посыпанные гравием дорожки.
Он сгребал их, лепил большие пушистые комья и швырял в радостно смеющуюся маму.
– Мама! Смотри!
Теперь он швырнул в неё целый ворох лепестков.
– Мама!!
Женщина наклонилась, подхватила его на руки, подбросила вверх, закружила, затормошила, а он только болтал в воздухе ногами и захлебывался от переполнявшей его неповторимой детской радости.
– Мама! Ты вернулась!!
Ледяной ветер взметнул облако снега.
– Мама! – уже не ребенком, а взрослым, он пытался удержаться за её руку, – ты вернулась?
– Нет, – невероятно прекрасное лицо (он уже забыл, насколько оно было прекрасно) ещё раз улыбнулось ему навстречу.
– Нет!! – по-детски раскинув руки, он отчаянно рванулся вперед, – не уходи! Но женский силуэт уже таял, истончался, словно предрассветный туман, разносимый ветром.
– Не уходи!!!..
Ночь. Темнота. Пустота. Ничего нет. Ничего не было. Никогда ничего не было. В этой вселенской пустоте никогда ничего не могло быть. Ничего. Даже темноты. Даже пустоты, и той ещё не было. Ни прошлого. Ни будущего.
«У ничего нет прошлого…»
– … очнитесь! Да очнитесь же!!
– У ничего нет прошлого…
– Прекратите! – перестав трясти, Этьена залепила ему две хлесткие пощечины и опять вцепилась в плечи, – очнитесь!
Жан медленно разлепил веки, тупо уставился в темноту перед глазами:
– У пустоты…
– Нет! – ещё одна пощечина, – здесь нет пустоты! Здесь есть вы, и я! Есть камни, люди, машины! – она словно лепила для него мир заново, – есть ваша работа! Ваша роль!.. Есть боль!
– Есть…
– Да! Есть всё! Только очнитесь. Нельзя поддаваться! Нельзя потерять себя! Иначе смерть. Слышите? Вы есть! И я!.. Давайте!
Она опять затрясла его, потом приподняла и, подтащив к стене, прислонила спиной к камню.
– Вы видите меня?
– Нет, – Жан наугад сжал её руку, – я вас не вижу… не вижу! – сминая её пальцы, он рванул Этьену к себе, зашарил второй рукой по её груди, лицу, – что со мной?! Почему я вас не вижу! Я…
– Успокойтесь! – Этьена поймала его руку, – с вами всё в порядке… просто здесь очень темно. Вы, наверное, выронили спички.
– Наверное, – Жан попытался вспомнить, – кажется, был взрыв…
– Да…
– Наверное, где-то скопился газ… он взорвался, когда я зажег спичку…
– Наверное… вы целы?
– Вроде бы – да, – Жан отпустил её руку и ощупал пиджак, – знаете, у вас довольно увесистая ручка. Такой трепки я не получал со времен…
– Слава богу! – сползая на пол рядом, то ли вздохнула, то ли всхлипнула Этьена, – я… простите меня…
– Пустяки… на съемках мне доставалось и похлеще… – он ещё раз ощупал пиджак, – похоже, я действительно выронил спички, – Жан перевернулся на колени и зашарил руками по полу, – они не могли отлететь слишком далеко. Есть! – зажал в кулаке коробок.
«Может, лучше не зажигать? – опасаясь нового взрыва, он нерешительно опустил руку, – хотя, откуда здесь газ? Может у немцев что-то на складе утекло?..»
– Пригнитесь.
– Зачем?
– Если где-то ещё сохранился газ… – ориентируясь по голосу, Жан развернулся спиной к Этьене, вытянул перед собой руки, зажмурился и чиркнул спичкой.
Ничего!
Доре облегченно перевел дух и огляделся.
Огонек осветил прутья, пол, сумку, стену и прижавшуюся спиной к стене Этьену.
Первым делом он подобрал сумку и засветил свечной огарок.
– Надо уходить, – нетерпеливо заторопила его Этьена.
– Погодите, сначала надо найти фонарь, – Жан поднял над головой огарок, – вон он! Держите, – передав свечу Этьене, мужчина вернулся к решетке, присел и попытался дотянуться до фонаря, закатившегося по ту сторону прутьев.
– Быстрее, – заторопила Этьена, – он может вспомнить…
– Сейчас… я знаю, что взрыв слышали все… – Доре лег на пол, прижался плечом к решетке, просунул сквозь прутья руку и подтянул фонарь к себе.
«Какой взрыв?!» – но не объяснять же ему сейчас, что никакого взрыва не было. Был собранный огнем огромный шар бесхозной энергии, моментально и бесшумно впитавшийся в его кожу. Чудо, что он выжил. Слава богу, что выжил!
– Всё, – Жан вынул из её рук зажженную свечу и вставил её внутрь фонаря, – уходим, – уже ставшим привычным жестом он сжал её пальцы и потащил прочь от решетки, – теперь уходим.
2Опять начались бесконечные коридоры… коридоры… коридоры…
Сначала по ним бежали. Благо метки здесь были нарисованы настолько ярко и жирно, что чтобы их увидеть, не надо было замедлять бег. Потом, когда стало пресекаться дыхание, перешли на быстрый шаг.
«Только бы опять не пустили по следу собак… от них не уйдем… можно попытаться подняться у Цветочного рынка… здесь недалеко…»
– Нам лучше как можно быстрее подняться на поверхность, – не замедляя шаг, он попытался ввести Этьену в курс дела, – если будут искать, то могут спустить собак…
– Никто… не будет нас… искать, – пытаясь восстановить дыхание, пролепетала Этьена, – никто ничего не знает.
– Но взрыв…
– Его не было…
Жан остановился так резко, что она на полном ходу ткнулась лицом ему в плечо.
– Как, не было? Меня долбануло так, что до сих пор трясет! Или это опять очередной твой фокус?
– Не важно…вы обещали вывести нас в Сите… это ещё возможно?
– Да.
Выход должен был быть где-то здесь, Жан хорошо помнил эту крохотную, похожую на перевернутую кастрюлю пещерку. Но, не желая понапрасну обнадеживать Этьену, он собирался сначала убедиться сам. Тем более, что вертикальный колодец, которым заканчивалась штольня, выходил в подсобное помещение между павильонами и закрытым выходом со станции метрополитена, где, прежде чем выйти, наверняка пришлось бы сбивать замок. Даже если допустить, что замок там всё тот же, старый и расхлябанный (раньше они, чтобы выйти, просто вынимали его из пазов, а потом загоняли обратно), то всё равно, чтобы не привлекать внимания своим внешним видом, лучше всего было выйти на поверхность минут через сорок, когда продавцы закончат свою работу, а на улицах окончательно стемнеет.
– Подождите меня здесь, а я посмотрю метки, – он поднял фонарь и обвел взглядом стены, – кажется… – заметив тщательно вырисованный трилистник, он оставил Этьену и быстро пересек пещеру.
Всё верно. Даже отсюда было видно, что коридор, помеченный угольным листком, метров через шесть утыкался в стену, до самого потолка разлинованную узкими черными полосками. И только подойдя вплотную, можно было заметить дыру в потолке, в которую и уходили эти ступени.
– Сюда! – позвал Этьену Доре, – я нашел.
Девушка неуверенно оторвалась от стены и пошла, с каждым шагом всё больше оседая на пол.
– Эй!
Ещё не успев сообразить, что она падает, Жан рванулся навстречу и подставил руки.
– Что с вами! Эй!..
Даже через два плаща он почувствовал, насколько горячим было её тело. И легким. Настолько легким, что казалось, кроме самих плащей, другого груза на его руках не было.
– Этьена!!
Растерявшись, он так сильно встряхнул её, что голова запрокинулась, а в просветах между полузакрытыми ресницами фарфорово блеснули белки глаз.
«Заболела!..»
– Мать твою… – не зная, что теперь делать, растерянно пробормотал Доре.
Вот теперь он, действительно, растерялся. Растерялся настолько, что вместе с ней осел на пол и, неизвестно зачем, попытался расстегнуть обмотанный вокруг девушки плащ. Несколько минут он безуспешно искал пуговицы, потом сообразил, что ему мешает фонарь, отставил его в сторону и уже двумя руками нащупал прорези петель.
«А зачем? – так и не найдя пуговиц, и только сейчас вспомнив, что плащ-то это его, поэтому пуговиц он и не застегивал, а просто обернул её тогда полами, он приподнял ей голову и прислушался к дыханию, – простыла… либо в реке, либо здесь. Нет, в реке не могла. Там намок только я… Черт, – на долю секунды он словно увидел себя со стороны, – совсем спятил! Не всё ли равно, где?»
Продолжая одной рукой поддерживать её плечи, второй он машинально сбросил на землю сумку и задумался: «Что теперь делать?»
Идиотский вопрос, особенно, если учитывать, что Цветочный рынок, к которому он так стремился, находится практически у него над головой. Надо только подняться по лестнице, сбить замок с двери подвала и…
