Игорь Колосов - Сумеречное состояние
И все-таки Арсений еще надеялся, что ошибся насчет Леры. Не видел ли он иную реальность, в которой они с Лерой не были мужем и женой или просто развелись к моменту Юриных похорон?
Уже дома, когда он сидел с первым бокалом, подумалось, что он мог узнать у Юриной жены, была ли у нее Лера, и, если да, то с кем. Впрочем, поздно. Лучше окончательно выяснить отношения с женой дома, без посторонних свидетелей.
Когда Арсений взялся за вторую бутылку, уже через «не могу», наступил вечер. Куда подевалось столько времени, он сказать не мог. Он просто сидел в кресле, потягивал вино и, кажется, ни о чем не думал. Вернее, он вспоминал, но как-то поверхностно, отстранено, лишь скользил поверху, никуда не погружаясь, будто серфер на приливной волне.
Арсений встал, размял затекшее тело. Леры все еще не было. Он ухмыльнулся, покачал головой. И за что ему все это? Почему вообще происходит с ним столько странного? Как такое возможно, что он несколько раз оказывался в каком-то ином измерении? Как он увидел жену со своим приятелем, ведь Лера не могла так поступить, просто не могла!
Когда вторая бутылка наполовину опустела, Арсений поймал себя на том, что обдумывает излюбленное изречение своего отца: чтобы не происходило с человеком, он сам виноват в этом, виноват даже тогда, когда кажется, что он виноват в последнюю очередь. Иначе говоря, если бы сейчас был жив отец, он наверняка бы заметил:
— Ты сам захотел, чтобы с тобой все это случилось.
Арсений даже привстал с кресла, как будто здесь, в его квартире, находился отец и разговаривал с ним.
— Сам захотел? — пробормотал Арсений. — Сам? Это как же? Я что идиот всего этого хотеть? Идиот, да?
Арсений заморгал, с трудом понимая, что увлекся. Он был в квартире один и при этом очень пьян. Он, непьющий человек, преодолел отвращение, и теперь вино шло, как вода — Арсений не чувствовал вкуса. Зато ощущал, как все предметы отдаляются, становятся все более эфемерными.
Последней связной мыслью, прежде чем он отключился, было осознание того, что почти полночь, а Леры все нет.
21Арсений проснулся от сильной головной боли, а еще его тошнило. Этого следовало ожидать, и сейчас ему стало не до того, что жена ему изменяет, что она не пришла на ночь. Ему было плохо. Так плохо, что он даже не позвонил на мобильник Леры. Он доковылял до кухни, нашел таблетки, проглотил несколько и вернулся в кровать, где скрутился, постаравшись найти положение, при котором боль стала не такой беспощадной.
Когда он встал с более-менее нормальной головой, миновал полдень. Арсений все еще чувствовал себя неважно, осталась противоестественная слабость, но в сравнение с тем, что было пару часов назад, это было райское состояние. Арсений постоял на балконе и, наконец, задумался о жене.
Какое-то время он и близко не чувствовал вчерашней злобы и ревности — сказался переход от убийственного состояния к теперешнему самочувствию. Тревога брала свое по мере того, как благодатное состояние теряло свой блеск, становилось привычным, естественным. Арсений занервничал, позвонил жене на мобильник — недоступен. В который раз он вышел на балкон, разглядывая подступы к дому, но там попадались лишь соседи или незнакомые люди.
Арсений вдруг испугался: Лера ему не просто изменяет, она решила уйти от него. Насовсем. Неважно, что ее вещи здесь, это — мелочь, это всегда успеется. Он почувствовал такую слабость в ногах, что сел на пол. Внутри все горело, подступили слезы, захотелось разрыдаться. Она ушла от него? Только ни это! Он знал, что не сможет без нее жить. Возможно, он не наложит на себя руки, это было бы непростительным грехом, у него ведь сын, но то, что жизнь превратится во что-то бесцветное и безвкусное, это факт.
Арсений встал. Можно ли еще что-то изменить? Нужно найти Леру, пока не поздно! Позвонить Гене? Поехать к нему домой? Или теще позвонить? Если Лера решила уйти от него, наверняка рассказала обо всем матери. Не то чтобы она так ценила ее мнение, но предупредить должна — ведь дома ее нет, мобильник отключен.
Арсений хотел уйти с балкона, но задержался, разглядывая кустарник на углу дома. Только что ему померещился старик с длинными седыми волосами. Это напомнило Арсению вчерашнее видение у дома Юры, что плавно породило еще одно воспоминание.
Того, что случилось прошедшей ночью, пока он находился в пьяном бреду.
Было ли это сном? Арсений не мог сказать. Все было туманным, он уже плохо помнил детали. Он долго лежал, не раздевшись, на диване в гостиной, и в какой-то момент почувствовал чье-то присутствие. То ли Арсений приоткрыл глаза, то ли видел сквозь веки, что для сновидения вполне нормально, но, кажется, он рассмотрел старика с седыми волосами. Тот вроде бы постоял посреди комнаты, оглядываясь, как человек обронивший какаю-то вещь, что-то пробормотал и… вышел. Арсений хотел его окликнуть, но что-то внутри воспротивилось этому, словно кто-то скомандовал: лежи тихо, не двигайся.
Чем был опасен этот старик, неизвестно, но сейчас, при свете дня, воспоминание все больше смахивало на пьяную галлюцинацию. На всякий случай Арсений проверил, что входная дверь заперта, а замок не поврежден. Вряд ли к нему кто-то проник ночью, а, если проник, то с какой целью? Походить по квартире и уйти, ничего не взяв, но и не разбудив хозяина?
Отбросив мысли о старике, Арсений позвонил Гене. Сначала на домашний, затем на мобильный. По первому никто не ответил, второй был недоступен.
— Что ж, — пробормотал Арсений и позвонил теще.
Долго никто не отвечал, и Арсений, выругавшись, набрал номер мобильника. Этот телефон был доступен, но звонки тоже шли долго.
— Хоть ты доступна, старая карга, — пробормотал Арсений. — Только куда ты подевалась. Накручиваешь бигуди?
Он набрал снова. На этот раз трубку сняли после первого гудка. Голос, замученный, несчастный, сказал слабое «Да», и Арсений не сразу признал в собеседнике свою тещу. Это была она, но что у нее с голосом? Если человек при смерти может говорить внятно, ему подошел бы такой голос.
— Татьяна Михайловна? — Арсений, обескураженный, решил, что ошибся номером. — Это вы?
Пауза. Послышался какой-то звук, невнятный, какое-то междометие, которое Арсений плохо расслышал.
— Что? Это вы? — повторил Арсений.
— Что ты хотел? — спросила теща.
Она говорила не грубо, а как-то безжизненно, и то, что не поздоровалась, из-за ее теперешнего голоса показалось вполне естественным.
— Что с вами? — с участием спросил Арсений. — Вы заболели?
Теща молчала. Теперь не было ни междометий, ни даже дыхания. Арсений решил, что прервалась связь.
— Але? Татьяна Михайловна? Вы меня слышите? Я просто… Извините, что беспокою, я знаю, вы любите поспать днем… Не сердитесь. Я просто хотел узнать…
— Что тебе надо?! — взорвалась теща. — Говори! Чего притих, как сурок?
Арсений опешил.
— Я? Я ведь… Ладно, я только хотел узнать: вам Лера ничего не говорила? Ну, что хочет уйти от меня или еще чего? Ее просто давно нет дома, вот я…
Арсений осекся. Он услышал странный вздох, чем-то напоминающий предсмертный человеческий хрип.
— Татьяна Михайловна? — просипел Арсений.
— Сволочь!!!
Крик был так силен, что Арсений отстранился, едва не выронив мобильник. Даже удерживая телефон на расстоянии от лица, Арсений слышал каждое слово.
— Гадина!!! Как ты смеешь, говорить мне, что Леры нет дома?! Она умерла! А ты звонишь мне, чтобы поиздеваться?! Моей Лерочки больше нет! И это все из-за тебя! Ты во всем виноват! Слышишь?! Из-за тебя она это сделала! Будь ты проклят!
Арсений выронил мобильник, когда голос тещи оборвался, и пошли короткие гудки.
22Одинокое Сердце недолго стоял напротив дома, где проводили поминки. Что-то в душе этому противилось, гнало его прочь, напоминая, что он здесь из-за Черного Пальто. Именно Черное Пальто через своего подопечного по имени Худеющий вынудил Одинокое Сердце сюда прийти.
Он рассмотрел людей во дворе, но не заметил ни одного знакомого, ни чего-то значимого, что навело бы его на какую-то дельную мысль. Он собирался уходить, когда за кустами померещился какой-то человек, всего в нескольких шагах от него. Одинокое Сердце замер, подумав, что это Худеющий следит за ним.
Не выдержав, Одинокое Сердце обошел кусты, решив отчитать Худеющего. Что его бояться? За кустами никого не оказалось. Одинокое Сердце снова обошел кусты, огляделся, но вокруг было пусто.
Нахмурившись, Одинокое Сердце медленно побрел прочь, изредка оглядываясь и сомневаясь, что поступил правильно. Оглянувшись в очередной раз уже в квартале от дома, он заметил возле кустарника какого-то мужчину, явно не Худеющего, моложе и опрятней на вид. Одинокое Сердце вздрогнул, обернулся, но… возле кустарника уже никого не было.
— Что ж это такое? — прошептал он.
Ему стало зябко, словно сквозняком холодным потянуло. С минуту он боролся с мыслью, вернуться или нет. И все-таки повернулся и двинулся в прежнем направлении, теперь уже не оглядываясь.
