Евгений Енин - Случайностей не бывает
— Он тоже в призраке? — совсем запуталась Яна.
А Джо, судя по лицу, удивился, а потом удивился ещё больше.
— Нет, он не в призраке, — прошептал чёрт. — Он сам призрак. Да? — Он посмотрел на кондуктора.
— Да, — вздохнул тот и как-то совсем понурился. — По крайней мере, других объяснений у меня, ребятушки, нет.
— Подождите-подождите, — вмешался Артём. — Если я правильно понял, наш поезд жрёт гигантский тире червяк тире мутант тире призрак. Он случайно, хи-хи, не ядовитый? — пошутил Артём.
— Есть немного, — кивнул Порфирий Гордеевич. — Олгой-Хорхой может впрыскивать яд. Не сильный. Это у него с тех пор, когда он маленький был. А сейчас редко остаётся что-то, куда можно яд впрыснуть.
— Ага, ну, значит, это гигантский ядовитый червяк мутант призрак. Наш поезд отравлен. Но не сильно. Слушайте, такого даже в мультиках не показывают. Ха-ха.
Рассмеялся Артём ненатурально.
— Порфирий Гордеевич, объясни нормально, что происходит. Ну, в самом деле, какой ещё призрак Олгой-Хорхоя? Откуда ему взяться? — довольно жалобно попросил Джо.
— Г-хм. Ну, про то, как он в тридцать пять году в Москве оказался, вы всё знаете?
Джо кивнул, Артём пожал плечами, Яна помотала головой.
Обер-кондуктор коротко рассказал, как строили тутошнее метро.
— Ну и вот, и гонялись за ним тогда так, что вся Москва тряслась. Чтоб не пропадало, потом, например, кольцевую линию построили. Точнее, рельсы по его следу проложили. Когда поймали, долго рядились наши с вашими, — эльф показал на себя и на Артёма с Яной, — кого в этом безобразии виноватить. С одной стороны, наши виноваты, от них Олгой в Москву сбежал. С другой, не начни в него НКВДэшники палить из наганов, ничего бы и не было, забрали бы по-тихому назад. С третьей стороны, Метрострой пятилетний план за день выполнил. И наши выкатили вашим счёт за проходческие работы. С самим Сталиным спорили! — важно поднял указательный палец обер-кондуктор. — Иосиф Виссарионович, само собой, сколько-то человек расстрелял. Ну, это он завсегда так делал, когда нервничал. Платить за прокладку тоннелей отказался, и пригрозил, что лет через пять Тут сплошные колхозы его имени будут. Тогда наши выдали ему виноватых, чтоб отстал. Самолюбие его потешить. Дюжину зомбаков. Долго их расстреливали. — Порфирий Гордеевич вздохнул. — И не в том дело, что в Москве патроны начали кончаться. А в том, что почти половина московского НКВД с ума сошла. И решила, что нас, нечисти, бояться стоит больше, чем самого Сталина. Тогда он уже по-настоящему испугался. И заключили наши с вашими договор о нулевом варианте. Не понимаете? — Порфирий Гордеевич обозрел поднятые брови Яны и Артёма, и нахмуренные Джозефа. — Ну, по-простому, это никто никому не должен. И впредь друг друга мы не замечаем. Мы живём сами по себе, и людям на глаза не попадаемся, а они строят свой социализм без пережитков и предрассудков в нашем лице. Они у нас бабок-ёжек в колхозы не сгоняют, а мы им не портим марксистко-ленинскую идеологию самим фактом своего существования.
— А червяк? — вернул Артём Порфирия Гордеевича к теме доклада.
— Ну, а что червяк? Решили тогда Олгой-Хорхоя из Москвы вывести назад, в Каракумы, или где там его напрокат взяли, я уж не помню.
— Ну, да, и вывезли его. На драконах, — подтвердил Джо. — Я же сам видел, как они летели.
— Ну, так и я видел. — Эльф сморщился, как будто зуб заболел. — Выходит, не донесли.
— Как это?!
— А вот так это! Тогда разное болтали. Ну, да, мало ли какие слухи ходят-бродят. А, выходит, правду говорили…
Эльф замолчал.
— Да говори уже, Гордеич, не томи! — взмолился чёрт.
— Вот вам для начала чистая правда. Москва наша после октябрьского переворота сильно в населении прибавила. Столицей снова стала. Ну, и от голода да войны народишко набежал со всей России. Миллионов, пожалуй, до трёх. Это сейчас смешно, а тогда и городишко был тьфу, весь внутри нынешнего Третьего кольца помещался. А воду все из Москвы-реки пили. И, там, помыться, туда-сюда, тоже. И кончилась вода. Напротив Кремля, где Каменный мост, вброд реку переходили. Ты-то помнить должен. — Порфирий Гордеевич посмотрел на Джозефа, тот согласно покивал. — Водяные из города все тогда съехали. Вот и решили воду в Москву аж из Волги-реки гнать. Ну да, а где её ближе взять? — Эльф поймал удивлённые взгляды Артёма и Яны. — Так и сейчас мы волжскую водичку пьём. Канал имени Москвы знаете? А как он назывался, когда открыли его, знаете? А назывался он «Канал Москва-Волга имени Сталина». Ну, тогда это модно было, всё его именем называли, вроде как жертву главному божеству приносили, чтобы подобрее был. Открылся канал, помнишь, когда? — обратился кондуктор к чёрту.
Джо наморщил лоб:
— Как-то сразу после того, как первую линию метро открыли.
— Вот! Правильно! — обрадовался эльф. — Я тебе точно скажу, в тридцать седьмом вода пошла. Через два года, значит, после того, как Олгой-Хорхоя на драконах увезли.
— Ну, так через два года же? Причём здесь Олгой-Хорхой?
— А притом, что слухи ходили. Такие, что Сталин, вроде как выпросил червя ещё попользоваться. И может и не выпросил, а сменял на что. Его тогда за город вывезли, а как из виду скрылись, опустили его на землю. А потом гнали до самой Волги. Особые отряды НКВД. Не давали в землю глубоко зарываться, чтобы канал получился.
— А как же нулевой вариант? — не поняла Яна. — Как же не замечать друг друга?
— Ну, детонька, бывает такое иногда, что подписали одно, а сделали другое. А может, какие секретные протоколы были к нулевому варианту. Любили тогда секретные протоколы подписывать. Ну, и всё, может быть, было бы ничего, да не рассчитали маленько. Кто ж в НКВД умел с Олгой-Хорхоем управляться? Из наших тоже никто. И загнали его прямо в Волгу-матушку. А он же зверушка пустынная. Вот и потонул, Волгу переплывая, — пригорюнился эльф. — А после такой смерти, куда ему податься, как не в призраки? А что только через два года воду пустили, так это надо было шлюзы построить, и прочие гидротехнические сооружения.
— И он здесь с тех пор? — спросила Яна.
— Девонька моя, был бы он здесь, меня бы здесь не было! — невесело засмеялся обер-кондуктор.
— Ну да, — Яна поняла, что спросила глупость.
— А вот почему он сейчас здесь оказался, это, думается, вам лучше знать.
Артём хотел сказать, что они ничего не знают, но не успел: поезд сильно тряхнуло, зазвенело разбитое стекло, задняя стенка вагона заметно вмялась внутрь.
— Да где же этот Фрол! — подскочил Порфирий Гордеевич. — Давай все за мной!
И он рванул по проходу.
Уговаривать никого не пришлось. Джо пропустил вперёд себя Яну и Артёма. И чуть ли не на вытянутых руках потащил их перед собой после второго удара, когда в вагон ворвался грохот тоннеля. Никто не обернулся, все и так поняли, что Олгой-Хорхой вскрыл и этот вагон, как консервную банку. Но Порфирий Гордеевич уже открыл дверь в следующий, ещё целый вагон, куда они влетели плотным кубком после очередного удара.
Яна успела увидеть из-под руки Джо, что от их прежнего вагона осталось не больше половины.
Дверь впереди распахнулась раньше, чем они до неё добежали, в вагон ворвался Фрол, почему-то спиной вперёд. Передвигался он, тем не менее, с такой скоростью, что никто и вякнуть не успел, как Фрол впечатался в Порфирия Гордеевича. И лёжа на нём радостно объявил:
— Вот, барин, как вы велели.
— Что ж ты так долго? — взвыл барин, спихивая с себя Фрола.
— Оне отдавать не хотели.
— Чего? — изумился Порфирий Гордеевич, держа Фрола над собой в положении «жим штанги лёжа».
— Да всё нормально, не сомневайтесь, вон, даже маслице с него свежее капает. Оружейное.
— Это же «Максим»! — удивился и восхитился Артём.
— Ага! — радостно согласился поднимающийся Фрол. — Девятьсот десятого года выпуска. «Максим» — СМ, спецмодификация. Прямо из…
Рука Порфирия Гордеевича запечатала ему рот.
— Ставь молча! — приказал эльф. — А вы обойдите!
Джо, Артём и Яна по сиденьям обежали Фрола, разворачивающего пулемёт дулом вперёд.
Удар!
Олгой-Хорхой надкусил их новое прибежище.
— Давай! — заорал Порфирий Гордеевич. — Огонь!
— Слушаюсь, ваше благородие! Да я ж его как в шестнадцатом году на Юго-Западном фронте! Помните, барин? Я ж ему такой Брусиловский прорыв устрою!
И когда Олгой-Хорхой вновь бросился на вагон, рокоча и визжа вращающимися кольцами, в морду ему ударили пули. Они вышибали белые брызги, осколки разбитых зубов.
— А-а-а! — орал Фрол, давя на гашетку пулемёта.
— А-а-а! — орали все, сжав кулаки, помогая Фролу стрелять, а пулям лететь.
К белым облачкам, вылетавшим из морды Олгой-Хорхоя, прибавились синие.
— Кровь, — подумала Яна.
— Пулемёт-призрак, — подумал Артём.
Оба были правы.
Олгой-Хорхой в новом рывке откусил ещё треть вагона. Пули били его по зубам, вышибали из них куски, но не вышибали сами зубы, кольца продолжали вращаться, размалывая и отправляя в глотку червя металлические клочья.
