Александр Казанцев - Купол Надежды (Роман-газета)
Если человек балансирует в нетрезвом виде на краю обрыва, то может и сорваться. А когда беднягу по–волчьи еще и толкнут в бок, то нетрудно представить, каков его спуск по обрыву на дно оврага, а то и каньона. Так и случилось с Мигуэлем Мурильо. Он был цепок, хватался за все камни и выступы и, несмотря на ушибы, все–таки встал на ноги, отряхнул свой еще элегантный костюм и хотел снова карабкаться наверх. Но… крутыми оказались склоны у оврага дела. Элегантный костюм скоро превратился в отрепья, модные ботинки разлезлись, предназначенные лишь для паркетных полов и автомобильных ковриков, ослепительно белые рубашки стали землистыми, а кричащие, пестрые галстуки были проданы суетливым туристам за бесценок, потому что никому не требовалась ни сила мускулов, ни сметка былого бизнесмена. Тогда–то Мигуэль Мурильо, голодный как шакал, проходил по улочке хибарок. И остановился, ошеломленный. Вместо обычной вони на него пахнуло умопомрачительным ароматом кушаний, которые подносил ему когда–то в клубе вышколенный лакей. У Мигуэля Мурильо закружилась голова, и он рухнул на фанерные ступеньки, потеряв сознание.
Очнулся он у хлипкого ящика, заменяющего стол, окруженный чавкающими чумазыми ребятишками, на которых покрикивали Мария и Педро. Они–то и накормили Мигуэля поразительными яствами, о которых он и понятия не имел, пока был богат. Какой–то дуралей–волшебник задарма снабдил их небывалой едой, сразу по достоинству оцененной бывшим бизнесменом Мигуэлем Мурильо!
Так началась дружба Мигуэля и Педро, дружба двух бедолаг, один из которых всегда обретался на дне «оврага жизни», а другой лишь недавно свалился в него. Но обоим одинаково редко перепадали случайная работенка или иной способ добыть денег. Тогда–то Мигуэль и подбил Педро отправиться в Нью — Йорк на «заработки». Два пистолета были единственным наследием былой благопристойной жизни Мигуэля Мурильо, с которыми он ни за что не хотел расставаться,
А потом две бумажки по десять долларов, бесплатный совет джентльмена, который не дал себя ограбить и сказал о Городе Надежды, и, наконец, вербовочный пункт «Антарктической строительной экспедиции ООН». Мигуэль Мурильо не дремал. После спуска надо было вновь подняться.
Он представился толстому немцу–инженеру как бывший владелец технической конторы, и это освободило его от черной работы. Немцу требовались понимающие в технике люди.
И когда перед испытанием водородных элементов Мигуэлю Мурильо удалось одному побыть в Храме Энергии, он хорошо знал, что ему надлежит делать. Правда, времени было мало…
Когда, подготовив все к приходу шефа, он вышел навстречу Шульцу, то заметил девушку в куртке и брюках. Она вполне могла бы сойти за латиноамериканку, черноглазая, черноволосая, с гордо посаженной головой и заносчивым взглядом. С такой можно бы съездить хоть на Гавайские острова, если, разумеется, все закончится, как задумано, и Мигуэль снова «пойдет в гору».
Но потом произошло нечто ужасное. Он вошел следом за Шульцем и вдруг…
— Командор! Шульц! — отчаянно закричала Тамара.
Спартак вскочил и ринулся к месту катастрофы.
Из ледяного портала разрушенного здания показался Спартак, неся на руках что–то огромное, Тамара побежала.
На снегу лежал Шульц с запрокинутой головой. Черная борода торчала вверх. Остап вытащил второго пострадавшего.
— Жив! Жив мой Мигуэль! Да поможет ему пресвятая дева! — запричитал Педро.
— Почему не несут командора? — прошептала Тамара и взглянула в сторону вертолета.
Она думала, что увидит его обломки, но машина стояла на снегу лишь чуть покосившись, так, что одна лопасть горизонтального винта зарылась в снег.
От вертолета крупными шагами двигалась громоздкая фигура командора, одетого в меха.
— Кислороду! — еще издали скомандовал Анисимов. — Нацедить из резервуара. И маску противогаза с электроподогревом сюда! Живо. Спартак — за шлемом, Остап — за кислородом!
— Есть, командор! — отозвался Остап.
Анисимов был жив и невредим! Тамара заплакала от радости, но устыдилась слабости и склонилась над Шульцем. Кровь хлестала из горнолыжного ботинка. Она сняла его, потом сделала из пояса Шульца жгут и перетянула поврежденную ногу.
В ледяном разрушенном здании нечему было гореть. Остап проник туда и вернулся с маской, наполненной жидким кислородом. Спартак появился с противогазом.
Тамара надела на бородатую голову маску противогаза, хобот которого и дыхательный фильтр обогревались нагретыми электрическими проводами. Остап поднес к фильтру маску, где с поверхности испарялся кислород. И Шульц пришел в себя.
А рядом стонал Мигуэль:
— Рука моя, рука. Спасите мою руку!
— Теперь все зависит от того, как скоро мы доставим их в лазарет, — сказал командор.
— Вертолет? — спросил Спартак.
— Поврежден, не взлетит. Другой в ремонте.
— Как же тогда? — в отчаянии спросила Тамара.
— Есть способ, — отрубил Анисимов. — А ну–ка! Подать мне горные лыжи Шульца. И второй ботинок с него снимите. Первый я уже примерил.
— Что вы задумали? — ужаснулась Тамара.
— Горнолыжный спорт — моя стихия, — усмехнулся академик.
— А пострадавшие?
— Шульца возьму себе на плечи.
— Ну нет! — запротестовал Спартак. — Я помоложе. И горные лыжи у меня есть.
— Тогда я возьму другого.
Анисимов действовал быстро и решительно. Поменялся с Шульцем обувью и стал надевать его горные лыжи. Остап притащил лыжи с ботинками Спартаку.
Анисимову привязали на спину «рюкзак» со стонущим Мигуэлем Мурильо. На могучие плечи Спартака взгромоздили повергнутого чернобородого великана.
Тамара, затаив дыхание, смотрела на готовящихся к спуску лыжников. Ей было даже страшно подумать, что с огромной высоты, откуда стоящий в бухте ледокол казался игрушечным корабликом, можно спуститься.
Остап обратился к ней как ни в чем не бывало:
— И ты готовься. Покатимся следом. Понадобится — подхватим. Усекаешь?
Тамара молча кивнула, сама не понимая, как решилась
— Делай, как я! — скомандовал Анисимов и оттолкнулся лыжными палками, выходя на крутогор.
Спуск непостижимой крутизны начинался сразу же за крайней колоннадой Ветроцентрали.
Лыжни не было. Никто прежде не рисковал спускаться здесь.
Но Анисимов не задумывался об этом. Многолетний опыт выдающегося горнолыжника и понимание, что иного выхода нет, руководили им.
Снежные струи, сливаясь в полосы, летели мимо, ветер бил в лицо, порошил отросшую бороду. Заплечный груз прижимал к земле. Трудно было стоять на полусогнутых, управлять лыжами, из–под которых взмывают буруны снега, как у катера на предельной скорости. Что ж, скорость горнолыжника на спуске больше, чем у катера, превышает сто километров в час. Как там Спартак? Идет ли по лыжне? Груз у него вдвое больше!..
Ветер выл в ушах, заглушая стоны Мигуэля Мурильо. Анисимов изнемогал. Оставалось еще больше половины спуска, а силы, казалось, оставляли его. И он застонал, как бы вторя Мигуэлю. Тот даже смолк, услышав сторонний звук. Анисимов сжал зубы. Если он упадет, на него налетит Спартак с раненым Шульцем. Не для того Шульц выжил в особой палате немецкого госпиталя, чтобы погибнуть теперь! Как воет ветер в ушах, как быстро несутся снежные полосы и как медленно приближается бухта!
Но кто это стоит там, внизу, на берегу? Успели сообщить с Ветроцентрали по радио о случившемся? Тогда в Терсколе в конце спуска его встретила «японочка» с именем марсианки. А что, если и сейчас это она? А он бороду отпустил, совсем седую!
Только виртуозное мастерство горнолыжника могло одолеть этот «сумасшедший слалом». Анисимов одолел. Он мчался уже по прямой к ожидавшей его на берегу фигурке. Тормозя лыжами так, что снег взмывал фонтанами, заслоняя встречающего.
— Аэлита! — сам не зная почему, крикнул Анисимов и остановился, тяжело дыша.
Перед ним стояла не «японка», а японец. Доктор Иесуке Танага.
— Принимайте пациентов, — прохрипел Анисимов, чувствуя, что не устоит на ногах. По все–таки устоял, пока подоспевшие матросы снимали с его спины стонущего Мигуэля Мурильо.
И тут, вздымая фонтаны снега, по проложенной лыжне подкатил Спартак. Но лыжня не выдерживала двойного груза, лыжи его провалились, едва он, остановился.
— Шульц! Как вы там? — через силу крикнул Анисимов.
— Без сознания, извините, — пояснил японец.
От берега к ледоколу по льду бухты вела горная дорожка. По ней ездил маленький элсктромобильчик с аккумуляторами, заменяя катерок.
Доктор с пациентами уехал, пообещав тотчас же прислать электромобиль обратно.
Анисимов дождался Остапа с Тамарой.
— Я думала, что умру со страху, и только потому, что вы уже прокатились по лыжне, заставляла себя мчаться следом, — призналась Тамара.
