СССР 2061 - СССР-2061. Том 9
Чета Берсеневых приехала сюда около года назад: молодые, полные энергии и смелых замыслов специалисты. Пока бурной молодой фантазии развернуться негде – терраформирование только вступает в завершающую стадию, и без защиты климатических построек растениям не выжить. Но приближается тот день, когда мертвой красной почвы Марса коснутся заботливые руки агротехников, внося почвообразующие составы, субстраты, удобрения.
И тот миг, когда первое зерно ляжет в забывшую о плодородии землю, настанет еще до окончания смены Берсеневых. Именно им посчастливится увидеть первые всходы на полях нового дома человечества.
Торжество в честь прибывших удалось на славу. После приветственных речей и веселой суматохи, связанной с распределением квартир, новичкам дали время отдохнуть с дороги.
А вечером состоялся фуршет на главной площади Центрального купола. Будущие колонисты получили возможность познакомиться со старожилами, пообщаться в неофициальной обстановке. Услышать, каково это – быть здесь, на Марсе. Жители Тихова с энтузиазмом делились опытом – каждый обладал живейшими впечатлениями и торопился пересказать их новым товарищам.
Максим задумчиво вертел в руках бокал шампанского, приготовленного из концентрата. Вкус вина оставлял желать лучшего, но придавал празднику дух гостеприимства, некую завершенность.
Он не слишком любил шумное веселье и гомонящие толпы. Но ради жены, которая их обожала, делал вид, что получает такое же удовольствие.
— А, вот ты где! — Вика почти бежала, таща за собой высокого молодого человека. Ее лицо раскраснелось от избытка эмоций. — Познакомься, это Сергей Климовский. Представляешь, мы учились в одном классе!
Мужчины пожали руки, обменялись оценивающими взглядами. Неудивительно, если вас знакомит красивая девушка, жена одного и давняя знакомая другого.
Климовский выглядел представительным, уверенным в себе, доброжелательным.
— Вы агротехник, как и ваша супруга? Кормите весь город? — широко улыбнулся он. — Полагаю, у меня будет к вам обоим немало вопросов.
— Сергей – журналист, — пояснила Вика. — Приехал делать серию репортажей о марсианских городах, так?
— Верно. Это будет цикл красочных зарисовок, таких, которые расскажут землянам о вашей суровой и героической жизни, о ежедневном преодолении трудностей, риске и счастье в труде.
Максим внутренне поморщился от штампованной репортерской речи. Таков язык большинства газет и телепередач, но в общении можно было бы обойтись без излишнего драматизма.
— Жизнь не такая уж героическая, — ответил он, — просто интересная.
— Да ну тебя, — засмеялась Вика. — Не слушай этого зануду, Серега, он все испортит. Давай я лучше подам несколько идей?
— Это было бы замечательно.
Парочка удалилась, оживленно беседуя. Максим посмотрел им вслед: нет, рассказывать о героических подвигах он не способен. Вздохнул и пошел искать картографа Прокопенко, чтобы уточнить задание на завтрашний выезд.
— Мы сегодня с тобой, — Вика высунула лохматую макушку и глаза из-под одеяла, когда муж на цыпочках пытался выскользнуть из спальни.
— Мы?
— С Сергеем, — зевая, она села в постели, грациозно потянулась. — Твой Прокопенко проболтался, что ты едешь к Храму Ночи, а Сергей так и подпрыгнул. Оказывается, известие об этой внеземной постройке уже взбудоражило интерес.
— Это не внеземная постройка, а обычная пещера. Ты прекрасно знаешь.
— А вот и нет. Историки были? Доказали, что разумные существа здесь не причем? А значит, все возможно.
— Я представляю, что он там сочинит, — пробормотал Максим. Почему-то упоминание журналиста с утра пораньше не доставило удовольствия. — Если едешь, собирайся. Ждать не буду.
Вездеход ТИ-28 резво двигался на юг по темной заиндевелой равнине. Рассвет только через час, и за это время вполне можно добраться до Лабиринта Ночи – начала невероятных каньонов Долин Маринера.
С месяц назад на самом краю резко обрывающейся тектонической плиты какой-то любитель фантастики обнаружил загадочное сооружение. И с тех пор по марсианским городам ползут самые разные слухи о Храме Ночи. Как выясняется, они уже достигли и Земли.
— Так вы хорошо знаете эти места? — расспрашивал репортер из-за спины.
Он все порывался встать и подойти поближе, поскольку шум двигателя заглушал ответы ведущего машину Максима, но тот не разрешал.
— Можно на «ты». Бываю по выходным.
— Максим помогает исследователям составлять почвенную карту равнины, — пояснила Вика, когда муж в очередной раз замолчал. — Северный берег Лабиринта Ночи признан лучшим местом для создания первого посевного поля после окончания терраформирования. Уже сейчас в Долинах Маринер начали появляться открытые водоемы. А когда воздух будет пригоден для дыхания и окончательно прогреется, вода перестанет замерзать за ночь. Тогда можно будет приступать к обработке почвы, но для этого надо знать точный ее состав и заранее подготовить все необходимые материалы.
— Это поразительно, — восхитился Сергей. — Осталось подождать чуть-чуть – и мертвая планета станет цветущим садом!
Максим закатил глаза, пользуясь тем, что ни жена, ни ее одноклассник не видят. Чем дальше, тем меньше ему нравилась их вдохновенная беседа.
— Мы еще только приступили к работе, — возразил он, но журналиста не смутил.
— А ты помогаешь исследователям на добровольных началах? Безвозмездно? Я непременно сделаю об этом сюжет.
— Нет. Возмездно. Я получаю от этого удовольствие, — буркнул Максим. Сергей вежливо рассмеялся, давая понять, что оценил шутку.
Тщательно проверив кислородные маски и застегнув термокомбинезоны, они выбрались наружу, под звездный купол ночи. Двигатель Максим глушить не стал: Фобос и Деймос уже ушли за горизонт, и без света фар стало бы совсем темно. Но волноваться не о чем: восточный край неба заметно светлел. Скоро оттуда выберутся десятки марсианских солнц.
Шли не торопясь. Снег и песок скрипели под тяжелыми рифлеными подошвами, в изломанных утесах каньона завывал ветер. Непроглядная чернота неба постепенно наливалась синевой, обещающей скорую голубизну.
Внезапно впереди проступили массивные контуры, и Максим включил переносной фонарь.
Слышно было, как изумленно ахнул Сергей. Даже Вика восхищенно втянула воздух, хотя уже видела Храм. Максим улыбнулся, гордясь произведенным эффектом, словно сам принимал участие в его создании.
Храм Ночи, вероятно, когда-то был возвышающейся над многокилометровым обрывом скалой. Но некие силы – то ли руки канувших в вечность марсиан, то ли силы природы – потрудились над ней, превратив в переплетение причудливых арок, колонн, террас. Базальт стен и перекрытий за сотни тысяч, а то и миллионы лет выветрился, истончился, образовав «окна» и «двери», ступени, открытые галереи. В породе было немало твердых слюдяных и самоцветных включений, и теперь камень, будто дикобраз, щетинился заостренными иглами. Прозрачные слоистые плоскости, отполированные временем, ловили дрожащий луч фонаря и рассыпали брызги разноцветной радуги, словно искры, о которые можно обжечься, стоит неосторожно коснуться пламенеющей скалы.
Зрелище было настолько величественным, что даже скептик Максим порой сомневался, что Храм появился без участия таинственных, неведомых землянам сил.
Но вот первое маленькое солнышко горошиной выкатилось из-за нагромождения гор Фарсиды, и стало понятно, что дело не только в самом камне. Поверхность удивительного сооружения с восточной стороны покрывал пушистый слой вытянутых кристаллов инея. Холодное белоснежное обрамление превращало сооружение в волшебный чертог, в котором не отказалась бы жить и Снежная Королева. Максим выключил ненужный фонарь.
Вика уже прошла первую арку, и блики солнечного света облили затянутое в комбинезон тело, засияли в мягких каштановых волосах. Она коснулась перчаткой изогнутой стены – ледяная пыль снежинок медленно полетела куда-то внутрь пещеры.
— Не нужно разрушать узоры, — попросил Сергей, снимая на пластинку двумерной камеры, — это так красиво.
— Ничего страшного, — успокоил Максим. — Иней все равно растает через два часа. Но к завтрашнему утру намерзнет вновь.
Уже четыре солнечных шарика поднялись на небо, заметно потеплело. Снег на открытых площадках перестал скрипеть, потемнел. На стрелках инея повисли капельки-слезы. От яркого света сияние Храма начало бледнеть. Теперь были видны просто выступы и прожилки в толще выветренного базальта, нанесенный ветром песок в складках породы.
— Теперь я понимаю, почему он назван Храмом Ночи, — сказал Сергей. — Завтра надо обязательно подготовить сценарий и приехать с комплектом камер, снять объемную картинку.
— Тогда без нас. Я завтра на другом участке.
