Вадим Еловенко - Очищение
Глупость? Уже и не уверен. Ведь не осознавая как все это страшно, так легко этим людям принимать законы о принудительной ссылке. Как славно у них, получается говорить о гуманизме и защите общества. Как многозначительно звучат фразы о всемерной заботе о больных.
Ложь. Ложь кругом. И вранье в глаза. Даже автоматчик на мои вопросы, когда приедем, отвечает «Скоро». А сами уже, который час трясемся в неизвестном направлении. Или это только для меня субъективное время стало настолько бесконечным?
Но вот мы остановились. Открылась дверь. Опять заломило глаза от яркого света. Звонкий девичий голос, приветствующий автоматчика. Пока я протираю глаза, меня отстегивают от поручня и вообще снимают наручники. Помогают подняться. Уже стоя на асфальте пустынной трассы, я разглядываю девушку в форме. Она улыбается мне и говорит, чтобы я ничего не боялся. Я улыбаюсь в ответ и заверяю, что не боюсь. И, действительно, ее улыбчивое красивое лицо словно успокаивает меня. Она показывает на машину, стоящую на обочине и приглашает садиться. В машине никого нет. Неужели она сама поведет, а я просто буду рядом с ней сидеть? А охрана? Неужели не будет? Как-то не верится. Я искренне жду подвоха.
Но она, не дожидаясь меня, садится за руль и заводит автомобиль. Я же стою на дороге растерянный и жду, что мне четко скажут что делать. Поворачиваюсь к грузовику, на котором меня привезли. На выходе, свесив ноги вниз, сидит автоматчик. Он щурится на солнце и затягивается дымом сигареты. Ему хорошо и я ему нисколько не интересен.
– Садитесь же! – с улыбкой зовет меня девушка в форме и я, спохватившись, бегу к машине. Залезаю на переднее сидение и слышу слова: – Сумку назад бросьте. Ехать долго, устанете на коленях держать.
Странно. Но я совсем не ощущаю, даже видя ее форму, что попал в жестокий оборот Системы. Словно мы на прогулку, какую едем с ней. И пусть я не знаю ее имени, пусть я вижу кобуру у нее на поясе, но что-то в ее глазах заставляет меня забывать о том, что я изгой…
– Ничего не бойтесь! Все теперь будет хорошо. Вот увидите. – Говорит она мне, объезжая замерший на обочине грузовик и по-доброму улыбаясь. – Проедем последний кордон, и вы вообще будете свободны. Я вас сразу на КПП познакомлю с тем, кто вам поможет устроиться. Он хороший человек, вот увидите. И он вас ждет.
– Кто ждет? – спрашиваю я изумленно.
– Вы увидите. – Повторяла она со своей сказочной улыбкой. – Это он меня попросил вас между кордонами забрать, чтобы без волокиты прошли, и чтобы вам не страшно было. Первое время всем страшно. Так уж получается. Все новое, незнакомое. Люди чужие. Да еще везут сюда… некоторых в наручниках. Вам еще хорошо – на машине ехали, а как по железке людей доставляют, так это мрак сплошной. Вагоны набивают под завязку. Все закрыто, опечатано. Духота страшная. А там ведь и детей перевозят.
– Дети тоже здесь? – возмущенно спросил я.
– Ну, конечно! – ответила она и кажется, удивилась моему возмущению. – А вы что хотите, чтобы их в интернаты? От родителей отрывать?
Я не ответил. А что я мог бы ей ответить? Что я вообще знал тогда о том месте, куда меня везут? Я просто отвернулся к окну и стал глядеть на проносящиеся мимо деревья.
Какие мысли у меня были в тот момент? Уже и не помню. Зато хорошо помню, что я действительно перестал бояться. И все больше происходящее начинало напоминать какой-то сюрреалистический сон. Девушка, остановившая машину конвоя и забравшая меня без каких либо видимых формальностей. Автоматчик курящий и греющийся на солнце, вместо того чтобы, наведя на меня оружие, следить, как бы я не сбежал. Невыносимо прекрасная погода. Даже открытая, бесхитростная улыбка девушки в той ситуации казалась ненормальным явлением! И солнце. Яркое солнце, которое словно согревало душу и заставляло таять глыбу страха в моей груди».
Глава первая.
1.
Пастор крепился и старался сдержаться. И ему даже самому казалось что он сможет удержать свой гнев в узде. Не позволит ему вырваться вместе с бранью неподобающей его сану. Но когда в библиотеку вошел лейтенант, ярость все-таки прорвалась из отца Марка:
– Сын мой, – обратился стальным голосом пастор к стражнику, – я не нахожу слов! Прочитайте это письмо и внятно ответьте мне, как это оказалось возможным!?
Побледневший лейтенант взял в руки письмо и стал читать про себя, резко перескакивая взглядом со строки на строку. Чем дальше он читал, тем тяжелее становился его взгляд. Тем глубже прорисовывалась морщинка у него меж бровей. Дочитав, он вернул письмо пастору и замер в ожидании справедливого взрыва ярости.
Но пастор уже взял себя в руки и говорил тихо и жестко:
– Мальчишка ясно сказал, в какое время он пересек стену. Он рассказал, как он это сделал. Он даже описал, что в него стреляли. Барон жаждет наказать тех, кто это допустил! И предотвратить подобное… – пастор глядел на лейтенанта в ожидании ответа, но тот молчал, рассматривая пастора со странным любопытством. И пастор, вздохнув, сел в кресло и, продолжил, медленно откинувшись в нем: – Да, сын мой, мы все устали. Но это не значит, что мы можем подобное допускать. Если те, кто не доложил, боялись наказания… то зря… я бы просто послал погоню за мальчишкой. Но теперь… Я даже не знаю, как наказать тех, кто упустил его, и кто умолчал об этом. Я хочу, чтобы вы выяснили, кто эти стражники и примерно их наказали. Вы меня слышите, сын мой? Очнитесь! У вас потерянный взгляд.
Лейтенант кивнул и пастор добавил:
– На счет вас барон никаких распоряжений не прислал, как видите. Но я лично усматриваю в этом и вашу вину. И советую вам не медлить с наказанием. Вся стража должна понимать, что… все мы люди и все допускаем ошибки. Но ошибки можно и нужно исправить, а это… это почти измена! Вы меня понимаете?
– Да, ваше преподобие. – Отозвался лейтенант и кивнул: – Но я не накажу стражников без прямого на то приказа барона. Я проведу расследование, выясню… сообщу вам, раз барон счел нужным поставить вас во главе всей власти в городе. Но не накажу без приказа его милости.
Отец Марк поглядел на лейтенанта с интересом и спросил:
– Что вы хотите, чтобы стражники отделались плетьми или чтобы их вздернули за измену на торговой площади? Вы сами зачитывали приказы у ворот. Вы знаете, что если я сейчас вызову судью… какое решение он вынесет. Это ведь содействие побегу. Вы пойдете против решения Суда? И тоже взойдете на эшафот? Никто в это страшное время цацкаться с вами не будет. Особенно королевская стража.
– Вы мне угрожаете, святой отец? – от изумления лицо лейтенанта прояснилось и на нем даже появилось подобие улыбки.
– Нет, конечно, – отмахнулся пастор и отвернулся к окну.
– Это хорошо. – Странно весело, но с желчью в голосе сказал лейтенант: – А то вы совершенно правы, в это страшное время такое случиться может… господь, упаси нас грешных. Если проклятого нельзя взять под стражу его следует уничтожить. А тело сжечь или захоронить в тот же день. Но, наверное, лучше сжигать… чтобы наверняка. Так, святой отец?
Отец Марк повернул голову к лейтенанту. В глазах его вспыхнуло пламя настоящей ненависти, а губы сжались и странно обескровили, превратившись в белесые ниточки. Казалось, он выпалит нечто, что поставит зарвавшегося лейтенанта на место, или того хуже забыв о сане, вызовет его на дуэль. Но он молчал, а лейтенант все так же весело кривясь, с почтением поклонился, и сказал:
– Ваше преподобие, я немедленно займусь расследованием. И, конечно, буду держать вас в курсе всех событий. А дальше что будет, только богу ведомо.
Отец Марк переборол в себе негодование и сказал тихо:
– Ступайте, сын мой, оставим наши разногласия до лучших времен. А пока у нас с вами есть Долг. Не будем забывать о нем.
Лейтенант ушел, а отец Марк сел за ежедневный отчет барону. Ему сильно мешали мысли о дерзости лейтенанта, но сообщать о стычке с ним он не желал. Все на нервах. Надо набраться терпения. И так смертей в городе слишком много.
Накануне отец Марк отпевал сразу девятнадцать человек ушедших в лучший мир. Вся семья пекаря. Столяр и его сын. Скоро отпевать и его жену. Стража уже отвела ее в сарай у городской стены, чтобы там она в мучениях, наконец, ушла за своим мужем и сыном. Из погибших накануне было и три «брата» Котелка. Сам воришка, пока был жив и даже мародерствовал понемногу по домам умерших с «братьями» оставшимися в городе. Стража пыталась его изловить, но тщетно. Отец Марк не сомневался, что и сам Котелок скоро предстанет перед лицом господа и приятели его. Его мучил вопрос, скольких они успеют заразить, пока их окоченевшие трупы обнаружат в каком-нибудь сливе или закутке заброшенной каменоломни. Скольких сведут они своих же в могилу. А скольких простых горожан будут обязаны им быстрой дорогой в чистилище?
