Светлана Бойкова - Черное и белое
Гул железа и падающих каменных плит заглушил голос Федора Кузьмича. Облако бурой пыли заволокло собой все.
– Титаны сбросили камни, на сегодня их работа завершилась, – когда ослаб грохот, и осела пыль, услышал Алекс чуть огрубевший голос старца. – Для меня до сих пор не понятен тот механизм, по которому оковы титанов лишь на мгновение распадаются и связываются вновь, совершенно в другом порядке, образуя при этом небольшие группы титанов. Заметьте, Алекс, тут нет определенного порядка – каждый вечер образуются новые группы. Видимо, для того, чтобы не было сговора меж титанами, а, возможно, нечто другое играет здесь роль. Приготовься, сейчас солнце упадет, станет темно, мы разожжём костер, и, может быть, удастся недолго вздремнуть, поддерживая огонь по очереди.
Как и обещал старец, в одно мгновение стало темно, затем послышалось какое-то шипение, хлопок, и огромный язык пламени вырвался из стены, как из пасти дракона. Через минуту языки пламени рвались из стены наружу во многих местах одновременно, затухали и появлялись в других местах снова и снова. Свет этих огней освещал местность внутри кольцевой стены, но при этом не давал спокойствия и уюта, а напротив – вселял чувство тревоги и неопределенности. Алекс поймал себя на мысли, что он ждет чего-то, и это что-то вот-вот произойдет, и оно будет, мягко говоря, неприятным. Ко всем этим волнениям прибавилось и то обстоятельство, что костер очень долго не желал разгораться, а громкая возня титанов настораживала. Наконец заполыхал огонь в костре, жар от углей шел сильный, Федор Кузьмич и Алекс уселись, прислонив спины к каменным плитам, которые еще держали в себе дневное тепло. Они быстро согрелись, и тихая доверительная беседа полилась сама собой, как будто эти два человека у костра знали друг друга долгое время.
– Я должен был давно спросить, Алекс, что привело вас в этот неприветливый мир, но не спросил, и тем самым, наверное, удивил вас.
– Нисколько, вы же честно признались, что проникли в мою глубинную память и знаете обо мне чуть ли не все.
– Далеко не все, – отозвался старец, помешивая корягой угли в огне, – часть вашей памяти вообще отсутствует или чем-то очень мощно запечатана, мне в этом не разобраться. В то время, когда я жил на Земле, таких технологий не было.
– Технологий?
– Да, Алекс, что-то неестественное и явно техническое блокирует твою память… А что – не знаю.
– Но кто-то же наверняка знает обо всем этом и сможет помочь мне восстановить мою память, если я этого захочу.
– Возможно, но не я. Я бессилен. Но не отчаивайтесь, молодой человек, я точно знаю, что найдется тот, кто поможет вам. А сейчас представьте, что у вас есть дом, он дорог вам, каждая вещь в этом доме любима вами, вы и сам, Алекс, живете в этом доме. Так вот, на ваш дом совершено неожиданное нападение, посягают враги… Что вы будете делать?
– Защищать свой дом, закрою двери, окна и превращусь в глаза и уши.
– Правильно! Именно это вы должны себе представлять каждый раз, когда захотите закрыть свою память от посторонних. Эту картину – ярко и осознанно. Дом, все, что дорого в нем и защиту. Понятно? Все очень просто. Но, если возникнет желание впустить кого-то в свою память, мысленно откройте двери в своем доме и пусть гость войдет. Вот и все.
– Спасибо, в случае необходимости я сделаю все именно так. Федор Кузьмич, скажите, кто вас научил этой премудрости?
– Голос души, молодой человек. Я научился распознавать то, что знает душа, я научился слушать ее. Я познавал мир через нее, мне открывалась суть вещей. Вот и вся премудрость.
– Но позвольте, вы же были держателем власти и, как признались сами, купались в гордыни…
– Да, все было именно так, но мне удалось выйти из системы, пусть и с превеликим трудом. Я обманул всех и пошел своим путем… поверьте, мной руководила не жажда личного спасения при холодном безразличии к другим! Напротив, я проповедовал, помогал, лечил из своего уединения более действенно, чем тогда, когда я был правителем. Вот я здесь. И стал тем, рядом с кем демоны не смеют находиться. А теперь представьте себе: если бы я не сделал того, что сделал, подозрение непоправимой ошибки всю мою жизнь томило и давило бы меня, порождая жестокое отчаяние и чувство никчёмности прожитой жизни.
– Как же вам удалось уйти? Я не думаю, что вы громко хлопнули дверью своих апартаментов и ушли на смех людям? – спросил Алекс, подбрасывая уголь в огонь.
– Я умер.
– Как? А как же путь? Ваш путь, о котором вы говорили?
– Нет-нет, я умер для всех, но не для себя – это был хорошо спланированный спектакль. Я вышел из своих апартаментов, не хлопнув дверью, а очень тихо и незаметно, в другую свою жизнь, с другим именем, со своей целью. Так я стал Федором Кузьмичом… я даже могу поделиться своими воспоминаниями, если вы захотите это увидеть. Пожалуйста, мне не жалко…
Алекс очень робко и неуверенно проник в память старца. Хотя она и была открыта для него, по всей видимости, не хватало умения и опыта правильно сделать это. Поэтому картина увиденного была размыта и отрывочна. Алекс увидел солнце, светло-голубое небо, золотую листву деревьев как будто из-за шторы окна в большой, в дорогом убранстве спальне, абсолютно пустой. Но в кровати угадывалось тело, покрытое с головой легкой и дорогой белой тканью. Во дворе слышался шорох, приглушенные голоса – все размыто и неясно… Затем приносится гроб. Пустой гроб забивают и заливают свинцом. Картина перед взором Алекса быстро меняется, меняется местность – разбитые дороги, в осенних красках природа, селения бедные и богатые. По этим дорогам, через эти селения везут гроб. Подданные знают – правитель почил. Повсюду скорбь. Затем узкая тропинка, по ней идет высокий пожилой путник в одежде простолюдина, идет энергично и уверенно, в его тонкой руке аристократа – палка. А голубые глаза путника так ярки, будто ему не семьдесят, а семнадцать лет.
– Вот так, Алекс, я ушел от великодержавия… именно так, а мог бы быть сейчас с ними, – Федор Кузьмич бросил взгляд в сторону титанов.
Алекс с опаской посмотрел туда же – страшные исполинские человеческие существа принимали пищу.
– Сейчас они насытятся, и мы будем поить их водой, это мероприятие потребует от нас немало отваги.
– Не сомневаюсь, – откликнулся Алекс. – Да, вода утолит их жажду.
– Вода утолит не только их жажду, а и загасит их внутренний адский огонь. Только таким способом мы сможем освободить их. Заметьте Алекс, все титаны разного роста. Одни имеют просто исполинские размеры, их отличает дикарская суровость, они продолжают чтить себя и только себя, их оковы им впору. Другие, которые значительно меньше, имеют более человеческий облик, они чувствуют угрызения совести и даже сострадание к находящимся рядом. Так вот, они близки к освобождению, их оковы становятся им велики, и их ноги вот-вот высвободятся из оков. По мере угасания дьявольского огня возрастает самосознание и духовная жажда. Они освободятся и продолжат свой подъем к полному освобождению.
– Скажите, Федор Кузьмич, возможно ли освобождение титанов без питья этой воды?
– Они томятся в бессрочном заключении, ожидая неизбежной гибели этой крепости. Это произойдет рано или поздно – силами Света. Но примкнуть к тем, кто трудится над смягчением закона кармы, волен каждый из нас, бывших держателей власти, которые еще будучи на Земле освободились от этого закона. Поэтому я здесь. Душа каждого бесценна, и пусть даже единичные освобождения из этой крепости для кого-то покажутся ничтожными, но освобождённый ощущает ни с чем не сравнимое счастье и стремление к просветлению. А это дорогого стоит.
– Начнем! – почти выкрикнул Алекс, вставая.
– Да, пожалуй… Сейчас я достану каменный ковш, я спрятал его меж камней накануне. В первую очередь постараемся напоить тех, кто ниже ростом, кто близок к освобождению. Пойдем вон к тому маленькому титану – его оковы болтаются вокруг ноги, да и он сам, – присмотритесь, Алекс, пытается незаметно освободить свою ногу от оков. Пока это ему не удается, но мы поможем. – Федор Кузьмич достал из-за камней ковш – узкий и высокий. – Хороший ковш, – заметил старец, – кто-то от души потрудился над его изготовлением. Воды в нем помещается достаточно, чтобы напиться, и она из него не проливается.
Алекс взял ковш в руки и принялся рассматривать.
– Да, хорош, и не такой тяжёлый, как кажется. Начнем поить самого маленького. Но рядом с ним сидит агрессивный исполин, который постоянно тычет нашего малыша свободной ногой при малейшим его движении. Странно, правда?
– Ничего странного, присмотрись, разве ты не заметил, что этот исполин похожий на чудовище, находится в состоянии хохха.
– В каком состоянии? Или я чего-то не понял?
– Хохха, – повторил старец. – О, молодой человек, неужели вы не осведомлены об этом? Так, посвятим этому вопросу немного времени, а затем приступим к делу. Хохха – это, собственно, не состояние, а знание, которое этот титан продолжает черпать из темных миров, знание, которое демонические силы до сих пор щедро предоставляют этому титану. Он темный духовидец, он тиран. Он вступает в общение с темными силами, к нему приставлено темное существо, которое является его постоянным советчиком. Хохха вливает в этого титана громадную энергию, он поражает нечеловеческим зарядом сил. Когда он был на Земле вождем – этого было достаточно для волевого порабощения окружающих.
