Анатолий Величковский - Богатый
Игнат подсунул под бок коровы дрючок и начал действовать, как рычагом. Марк помогал другим дрючком. Ноги Учительницы повисли над ямой. Обведенный черными очками глаз, безжизненный, мутный отражал небо. Мухи ползали по глазу, залазили в розовые ноздри.
— Разом, гоп! Разом, гоп! — командовал Игнат.
Корова свалилась в яму на ноги, но ноги подогнулись и она легла на живот, голова подвернулась так, что получилось впечатление, будто бы она собирается забодать кого-то рогами.
Постояв с минуту в глубоком раздумье, друзья взялись за лопаты. Словно в доску ударил первый ком земли. Этот звук был так пронзителен, что оба приятеля остановились.
Марк сказал: — Мне стыдно — и тяжело.
— Я тебя понимаю, — ответил быстро Игнат и похлопал Марка по плечу, потом добавил: — Конец мира не состоялся. Тебе поэтому стыдно?
— Если хочешь, да, но есть еще и другое, — ответил Марк, — то, что изнывающий от своих механических бесов мир, протягивает к нам свои щупальца, чтобы выбить из-под наших ног почву, это понятно. Слепой лупит своей палкой во что попало. Но почему свой родной мир послал на нас бурю? Вот загадка! Игнаша, дорогой, ты думал об этом?
— Мне кажется, — ответил Игнат, — что буря есть результат накопления в воздухе того зла, что исходит от людей. Весь этот миллионный хохот перед экранами телевизоров, рев машин, всякие спутники, полеты на луну — все это даром пройти не может.
— Так что, по-твоему, все это идет из того же источника, что налоги, суды с Богатым и все другие разоряющие нас подлоги, бумажки, провокация и тому подобное?
— Безусловно, — сказал Игнат, вкапывая лопату в землю.
— Нет, брат, я думаю иначе, хочешь скажу? — предложил Марк и, получив утвердительный кивок, сказал: — Люди только на вид стали могущественными, на самом же деле они беспомощны. Они ничего не могут противопоставить хотя бы той же природе, которую будто бы победили. Затрясется земля и куда денутся всякие их машины? Налетит ураган: сметет небоскребы, разрушит фабрики. Не так ли? Так вот что я тебе скажу: по моему глубокому убеждению, в земном мире действует рок. Ему, этому року, поручена миссия довести человеческий разум до апогея. Позволить ему сотворить немыслимые чудеса в технике, в механике. Позволить ему создать свой отдельный, ни в Боге, ни в черте не нуждающийся мир. Грибоедов, знаешь, написал «Горе отума». Я беру только заглавие. Оно — это заглавие, пророческое. Попустительство рока есть его умысел. Уверовали в свой ум, пожалуйста, идите, куда хотите по указке этого ума. А я рок: посмотрю, куда вы зайдете. Ибо ум человеческий есть ум разрушительный, создания всего этого ума в сущности есть разрушительные создания. Я считаю, что мы попали в роковой круг и нас ударило за то, что силимся помешать исполнению роковой задачи. Люди избраны, как бич земного мира. Разум человеческий должен привести их к самоуничтожению.
— Марк, ты сумасшедший, — с улыбкой противоречащей словам сказал Игнат. — Давай кончать.
Хлопцы дружно закидали яму. Во время их работы Чубарый положил голову на спину Заседателя. Лошади помахивали хвостами, поводили ушами и как бы дремали.
Подойдя к Чубарому, Марк подозвал Игната. — Посмотри, как нас видят лошади, — сказал он. Игнат посмотрел на свое отражение в глазу Чубарого и расхохотался. Там он увидел себя словно в выпуклом зеркале коротконожкой с огромным пузом и огромной чудовищной головой.
— Представление о злых духах не из конских ли глаз взято людьми? — заметил Марк.
— По всей вероятности, — ответил Игнат.
— Так вот тебе первое доказательство того, что я говорил, — хлопая по плечу Игната сказал Марк.
Отвязав лошадей, они пошли к замку за другой коровой.
XXIII
Давно прошло то время, когда коммерсант, послюнив огрызок карандаша, производил все свои вычисления. Чрезвычайно сложным стало любое, самое крошечное занятие. В копеечной лавчонке и то стоит счетная машинка. И не одна машинка нужна, ибо появилось столько сложных вычислений, что голова бы кругом пошла даже у высоко образованного человека. Так что кроме машинки нужен специалист счетовод. Но специалист счетовод в свою очередь не может иметь достаточно нужных знаний, поэтому он обращается к еще большему специалисту. А уж этот последний в свою очередь обращается к помощи ординатора. Не будь этой замечательной машины, всевозможным дельцам не было бы времени даже высморкаться. Богатый сразу смекнул, что, имея собственный ординатор, можно получить большое превосходство над людьми, не имеющими этой машины. Недолго думая он купил ординатор. Ни одной пылинки не должно быть в воздухе того помещения, где стоит эта штука. Температура должна быть шестнадцать градусов тепла. Точно, не меньше не больше. Если в помещении есть блоха или комар, ординатор отказывается отвечать на вопросы. Так что обслуживают ординатор другие машины. Тут тебе и вентиляторы, и электрические печки, и холодильники, и термостаты, и особенные пылесосы. Мертвый бог человечества не может обходиться без свиты, так что и тут у нового божества есть ангелы, архангелы, поддерживающие трон.
Все это Богатому чрезвычайно нравилось. В устройстве своего ординатора он принимал деятельное участие.
Когда ординатор был внесен в изолированную комнату и воссел на свой трон, Богатый после неимоверной суеты, сопровождавшей это событие, вздохнул с облегчением. Вопросы назрели к этому времени очень важные. Тянуть с перекраской негров становилось все труднее. Пошли всякие неприятные для Богатого слухи. Поговаривали даже о том, что Богатый просто авантюрист и что никакой перекраски не будет. Стали в конторы приходить тревожные письма с вопросами о том, когда же наконец перекраска начнется? Телефонистки Богатого не успевали положить трубку, как следующий клиент уже звонил.
По полученной инструкции девушки отвечали, что остановка только за окончанием работ по постройке специальных помещений. Но некоторые клиенты начали употреблять даже площадную ругань, которую им, этим телефонисткам, приходилось ради куска хлеба выслушивать. Богатый находился в некотором даже тревожном состоянии.
Мошенничество с минуты на минуту могло обнаружиться и тогда прости-прощай и «Шиномаз 9» и «Шиномаз 6» и вообще вся любимая горячо индустрия. Тюрьма ожидала Богатого.
Плотно закрыв механическую дверь с тринадцатью замками, Богатый подошел, трепеща, к своему новому советнику.
— Боже мой, что мне делать с неграми? — задал Богатый вопрос, предварительно нажав соответствующие кнопки.
— Объяви в прессе и в радио и в телевидении, что перекраска неминуемо приведет всех, кто перекрасится, к раку мозга. Но сделай это так, что бы это научное открытие исходило от меня — ординатора.
— Здорово! Вот это я понимаю! — воскликнул Богатый, охваченный восторгом. Переменив кнопки, он задал другой вопрос: — Как быть с задатками?
— В контрактах, которые подписали все твои клиенты, есть параграф: «Добровольно отказавшимся перекраситься, задатки не возвращаются».
— И верно! А я дурень забыл! — воскликнул Богатый, хлопнув себя по лбу. — Так ты думаешь, откажутся? — спросил он еще.
— Если умело поведешь пропаганду про рак мозга, откажутся, — получился ответ. Богатый начал целовать машину, но не успел даже губ своих к ней приблизить, как получил приказ: пошел вон, скотина. Твои слюни мне вредят!
Богатый на цыпочках вышел из помещения и тринадцать замков захлопнулось.
Тут к нему подлетела секретарша и двенадцать телефонисток.
— На нас идут толпы, — пищали женщины. — Богатый, что делать? Гляньте в окно! — Богатый глянул и увидел, как бы, сплошную каракулевую шубу, которая растянулась до перекрестка и заворачивала за угол.
— Ооо! эти мне курчавые! — закричал Богатый и, быстро надавив кнопку в стене, начал опускаться в подземный гараж. Из гаража он вылетел на Шиномазе и помчался по делам.
К вечеру крики толпы затихли. Сплошной каракуль начал давать трещины. В этот же вечер все клиенты Богатого были извещены всевозможными способами, доступными современной технике, о том, что ординатор предостерегает их от необдуманного шага.
На экране телевизора появился перекрашенный в белый цвет лакей Богатого и тут же схватился за голову и заплакал.
Пришел врач, осмотрел его и, обратившись к зрителям, сказал:
— Самый настоящий рак мозга. — После этого выскочила негритянка и сообщила, что она лично ни за какие деньги не променяла бы своего прекрасного цвета кожи на нездоровый бледный цвет своих бледнолицых братьев.
Толпа однако снова собралась перед фирмой Богатого, но на этот раз она вела себя скромнее, вместо требований моментальной перекраски слышались требованья вернуть задаток.
Тут вышел на сцену подметальщик и наклеил на стену огромный плакат. На плакате стояло:
