Алексей Иванов - Псоглавцы
– Вежливый, спокойный. Мы объяснили, чем в храме занимаемся, он отнёсся с пониманием. Обычно люди его склада как реагируют? С издёвкой или с удивлением. Культура ведь считается чем-то женским, несолидным, не брутальным. Сразу спрашивают, сколько нам платят. А Рома не спросил. Каждый делает своё дело. Уважаю таких.
– Он что, сейчас сюда приедет?
– Работниц привезёт. Мы ему предложили в гости зайти на кофе.
– Он нас тоже кофе угощал, – сказал Гугер. – У него в сторожке нормальная кофемашина стоит. Весь день там с Взлом эспрессо дули.
– Ну уж не весь день, – осуждающе поправил Гугера Валерий.
– А чего с фреской сделано?
– Всё по плану, – буркнул Гугер. – На второй слой этой дрянью намазали, надо ждать до завтра, пока засохнет. А ты чего сделал?
– Я нашёл замок и цепь, чтобы автобус загнать в сарай и запереть.
– Погоди, что значит – нашёл? – не понял Валерий.
– Ну, выпросил у местных на время.
Кирилл не захотел говорить Валерию и Гугеру, что заплатил за свою добычу. Лучше наплевать на эти деньги, чем делить расходы на троих, объясняя, почему сумма такая, а не поменьше.
– Стоп-стоп, – забеспокоился Валерий. – Как это – выпросил? А если у хозяев остался другой комплект ключей? Они же смогут открыть гараж и ограбить автобус!
– А я что сделаю, если здесь негде купить замок? – закипел Кирилл. – Пришлось просить! Захотят ограбить – значит, ограбят.
– Надо будет грабануть, так они и ворота вынесут, никакой замок не остановит, – неожиданно поддержал Кирилла Гугер. – Чё ты, Вэл.
– Ну, не знаю! Какой же это замок, если у всех есть ключи?
– Не у всех, – сдержанно поправил Кирилл.
– Я думаю, что автобус по-прежнему требуется сторожить.
– Ночевать, что ли, в нём опять?
– Ночевать! – вызывающе сказал Валерий.
– А я сегодня в церкви ночую, – мстительно ответил Кирилл, заводясь на конфликт. – Там фреску сторожу, чтобы топором не порубили. Мне уже не до «мерса», который вы раздолбали.
– Кирилл, ты не забываешь, что дело у нас общее?
– Тогда, Валер, давай автобус в церковь загоним. Или церковь в сарай перетащи. Я же не могу разорваться!
– Кир, Вэл, не надо собачиться, – встрял Гугер. – Постоит «мерс» под замком, ни шиша его не тронут.
– Понимаешь, я об интересах дела забочусь!..
– Заботишься, заботишься, остынь.
За разбитым окном раздался сигнал автомобиля.
Гугер подошёл к окну и приветственно помахал рукой.
– Заходи! – крикнул он и, оглянувшись, пояснил Валерию и Кириллу: – Ромыч приехал.
Кирилл тоже подошёл к окну. Возле забора их школы остановился подержанный серебристый джип «тойота лэнд крузер». Машина как раз для доверенного охранника богатого человека. Все четыре дверки были открыты. С заднего сиденья выбирались деревенские женщины – видимо, работницы из усадьбы. Возле водительского места стоял сам Ромыч – крепкий молодой мужик в зелёном камуфляже и кепи. С переднего правого сиденья, тыча палкой, слезал Саня Омский.
– Спасибо, Роман Артурыч, до свидания, – говорили женщины.
Ромыч, кивая, захлопнул все дверки, бибикнул сигнализацией и направился к углу школы. Саня Омский поковылял вслед за ним.
Гугер встретил Ромыча на крыльце и повёл в класс, где Кирилл уже снова заливал в чайник воду, а Валерий распечатывал упаковку крекеров. Саня Омский не отставал.
– Роман, – кратко сказал гость, протягивая Кириллу руку.
Кирилл ответил рукопожатием. Ромыч снял кепи, положил на подоконник и огляделся. Кириллу Ромыч, в общем, понравился. В нём и вправду не было ментовской надменности и жлобства. Он походил на американского лётчика из кино: накачанный, прямой, с бритым затылком и коротким чубчиком. Такому человеку хотелось доверять.
Саня Омский, на которого не обратили внимания, прошвырнулся взглядом по классу и начал громоздко пристраиваться за одну из парт.
– Кофе у нас, конечно, не такой, как у тебя, но угостить положено, – заявил Валерий. – Присаживайся где хочешь.
– Что с автобусом? – спросил Ромыч. – Разобрались, или как?
– Нифига не разобрался, – ответил Гугер.
– Ладно, выпью кофе и посмотрю. Неплохо вы устроились.
– Я посоветовал, – сообщил Саня Омский.
– Уж не лучше некоторых, – буркнул Гугер.
Ромыч улыбнулся.
– Я охранник при хозяйстве Шестакова Андрея Палыча, – пояснил он Кириллу. – Всего второй месяц. Сам из Нижнего. В ОМОНе работал, потом в ЧОПе, но Шестаков платит куда больше.
Кириллу польстило, что Ромыч представился специально для него.
– Шестак хорошо отстёгивает, – одобрительно проскрипел Саня Омский с таким видом, будто у него имелись важные и секретные дела с Шестаковым, и уж он-то знал, насколько щедр этот богач.
– А кто этот Шестаков? – спросил Кирилл, подумав, что может разведать о местном хозяине практически из первоисточника. Вдруг информация Ромыча как-то наведёт на разгадку тайны псоглавцев?
Кирилл понимал, что его поиск бессистемен. То он лазает по карьерам, то роется в интернете, то вот расспрашивает охранника. Одна идея вытесняет другую, но никакая из них не продумана до конца, не отвергнута насовсем – и не подкреплена ничем, кроме общих соображений. Это называется полёт фантазии, а не розыск.
– Шестаков банкир, – Ромыч сухо улыбнулся улыбкой охранника.
– Давно он здесь… э-э… присутствует?
– Тебя что интересует? Давно ли он дачу построил?
– Ну, и это тоже, – смутился Кирилл.
– Даче лет шесть.
Лет шесть… Слишком велик зазор между закрытием зоны и строительством усадьбы. Где псоглавцы прятались больше десяти лет?
– Шестак сам отсюда родом, – сообщил Саня Омский. – Я его ещё угланом помню. Мать евонная тут жила. Он её щас в город перевёз, а на еённом участке хоромы и построил. У нас же строить нельзя.
– Почему?
– Заповедник, бля.
– Деревня на отселение назначена, – сказал Ромыч и принял от Валерия кружку с кофе. – Благодарю. Новое строительство запрещено.
– А чего тогда не отселяют?
– Хевра чинушная деньги сбанчила, на какие болты переселять?
– Как везде, – вставил Валерий, чтобы быть в беседе.
– Ждут, козлы, пока местные богодулы сами дёрнут отсюдова или сдохнут, а Шестак нас держит. Всю деревню спасает.
– Это как он вас держит? – Кирилл повернулся к Сане.
– Да как? Работу даёт и башляет.
Кирилл понял принцип, но не понял логики. Зачем Шестакову подкармливать деревню? Что ему нужно от здешних жителей типа Сани Омского? Какая от них может быть польза? Если только для работы в усадьбе… Так ведь дешевле иметь садовника-таджика. Он и работать будет лучше, чем местные старухи.
– Зачем Шестакову деревню держать?
– Не будет деревни – его попрут с дачи. Что за дача, нахер, посреди заповедника?
– А то у нас не бывает частных дач в заповедниках, – усомнился Валерий. – Сплошь и рядом.
Ромыч пил кофе и слушал разговор, стараясь не вмешиваться.
– Ты прикинь, чего дешевле обойдётся.
Кирилл прикинул. За дачу в заповеднике надо платить большие взятки. Регулярно платить. И то будет ненадёжно: мало ли что? Иметь деревеньку при даче – проще и дешевле.
Видимо, Валерий пришёл к таким же выводам.
– Н-да, так экономнее, чем подкупом властей, – согласился он. – Ловко получается: держать целую деревню ради собственной дачи. Только, понимаете, немного напоминает крепостное право.
Саня не знал, что такое крепостное право, и ничего не сказал.
– А кто-нибудь другой может к Шестакову подселиться? – Кирилл нащупывал какую-то важную мысль, которую и сформулировать пока не мог. – Ну, купит здесь участок у местного…
– Не купит, – отрезал Саня. – Нельзя.
– Участками владеют только те, кто владел ими на момент создания заповедника, – пояснил Ромыч. – Новых владельцев уже не будет. А старые могут продать свой участок заповеднику и уехать. Никакого криминала.
Ромыч решительно поставил пустую кружку на столешницу. Кирилл понял, что он хочет прекратить разговор, добравшийся до махинаций хозяина.
– Ребята, давайте автобус посмотрим. Я ведь не кофе пить зашёл.
Скучавший Гугер вскочил.
– Пойдём, – подхватился он. – Я ваще мозги свихнул, чего там может быть. Дёргается на переключении, как паралитик.
Валерий тоже отставил кружку и поднялся.
Втроём они протопали по коридору и вышли на улицу. Кирилл остался наедине с Саней Омским.
– Продашь тут участок, ага! – ухмыльнулся Саня. – Гроши такие дадут, что на кандер не хватит! За горло взяли, суки, полный душняк! Этот пидор тоже за хозяина, чего с него взять.
Саня встал и, стуча палкой, заковылял к чайнику.
– И покнецать не предложили, фраера, – бормотал он, нагибаясь к пилоту-тройнику, чтобы включить.
Кирилл не глядел на Саню, думал.
Всё-таки можно было продать участок заповеднику… Продать… Кирилл вспомнил. Николай Токарев, отец Лизы, хотел продать свой участок и переехать в райцентр, чтобы Лиза жила дома, а не в интернате. И мужика убили. Лиза сказала, что убил Шестаков. Слуги разбегаются. Не в слугах тут дело. Земля уходит другому хозяину, и это – главная угроза существованию усадьбы. Шестаков должен был дать деревне урок: сдавать свои участки заповеднику – запрещено! А урок нужно подкрепить показательной казнью непокорного.
