Владимир Полуботко - Двенадцатая нимфа
— Это ваш сын? — спросил он. — Как тебя зовут, мальчик?
— Эйрик, — последовал ответ.
— Ты и мама пришли сюда на кинофестиваль?
— Да, но у нас нет билетов, — сказала Тереза.
— А я вас возьму сейчас и проведу, — пообещал Вальтер. — Бесплатно. Идёмте за мною. У меня ведь есть какое-то влияние, вот я его сейчас и использую.
И он провёл.
И только потом он узнал, что Тереза не замужем, и только потом он сказал ей, что и сам овдовел недавно. А потом они, невзирая на разницу в возрасте и в росте, поженились.
Тереза рассмеялась своим мыслям: начало их знакомства было таким смешным: какие-то выжившие из ума бабки пытались его поколотить зонтиками!
Мысли о странном сновидении не покидали Вальтера. Завтрак закончился, но Вальтер не услышал от своего семейства самого главного: им, всем троим, как оказалось, ничего подобного не снилось. Они вообще в эту ночь ничего не видели и крепко спали. Это до крайности удивило его. Как же так: он видел такой живой, такой яркий сон с участием всей своей семьи, почему же они ничего не видели?
В принципе ничего удивительного в этом не было. Явление, когда один и тот же сон снится двоим человекам одновременно, — встречается исключительно редко и является чем-то феноменальным. Случаи же, когда один сон снился бы одновременно нескольким человекам, — это вообще нечто совершенно исключительное. История знает такие случаи, но их достоверность никто не проверял, и теперь, когда читаешь о том, что в таком-то веке, в таком-то царстве-государстве было нечто подобное, то и не знаешь, стоит ли этому верить или это обычное враньё. Но с другой стороны: Дымные острова — это уникальное место на планете. Здесь необычные климатические условия, необычная растительность, необычные и не всегда объяснимые процессы в окружающих водах…
Другая совершенно невероятная мысль не давала ему покоя и назойливо сверлила сознание: если этот сон имеет что-то общее с действительностью, то в таком случае должны иметь место и материальные подтверждения вторжения сна в нашу реальность. Четверо странников дарили какие-то предметы четверым членам его семьи, и, если в этом сне есть доля правды, то и соответствующие предметы должны отыскаться. Страшная догадка тотчас же потрясла его воображение: если отыщутся подаренные во сне предметы, то это означает, что и его золотая статуэтка должна была перейти в чьи-то руки и исчезнуть из его дома! Как только ему пришло это голову, он тут же кинулся к башне, отпер её своим ключом и взбежал на неё так быстро, что сердце, вопреки своему обыкновению, бешено заколотилось у него в груди.
Глава двадцать первая. Странные открытия и трезвые размышления
Дождь продолжал со всех сторон омывать башню, и сквозь мокрые стёкла было видно очень плохо.
Но света было достаточно.
Вальтер открыл тайник и запустил туда руку. Статуэтки не было.
«Может быть, это была кража с каким-то гипнозом? Кто-то навеял мне этот сон, украл у меня драгоценную статуэтку, и я не удивлюсь, если и в самом деле найду у себя в доме четыре подарка от четырёх мнимых странников!»
Особенностью характера Вальтера была, как уже рассказывалось, способность ничему не удивляться и ничего или почти ничего не принимать слишком близко к сердцу.
Молча, ничего не объясняя, он провёл расследование.
Все четыре предмета он и в самом деле нашёл у себя дома. Браслет лежал в комнате Альбины на полочке под зеркалом; шёлковый пояс с золотыми бляшками висел в платяном шкафу вместе с вещами Терезы. Самым богатым оказался Эйрик: у него было целых два подарка — золотой морской конёк и рубин на золотой цепочке. С другой стороны, и потеря у него тоже была: он, видимо, лишился старинного компаса, который ему недавно купил Вальтер в местной антикварной лавке. Впрочем, это нужно было ещё осторожно проверить — лишился или не лишился. В комоде с вещами мальчика и в самом деле не оказалось компаса. Хотя, это ещё ничего не значило: компас — это ведь такая вещь, что её можно было оставить и где-нибудь в другом месте — в какой-нибудь тумбочке, например, или в одежде…
Было ясно: что-то произошло в этом доме минувшею ночью. В приход вымерших эйнов из параллельного пространства Вальтер не верил. Он лишь верил в то, что на свете случаются определённые закономерности, связанные с особыми свойствами личности. Во время любой войны всегда находились люди, о которых утверждали, что они заговорены и поэтому их не берёт пуля. Часто пуля и этих людей всё-таки брала, но лишь под конец войны, когда обладатель феноменального счастья терял бдительность и приходил к выводу о собственной фатальной неуязвимости. Но бывали и случаи, когда человек проносил эту самую неуязвимость сквозь всю свою жизнь и умирал в глубокой старости от того лишь, что, зайдя в ванную комнату, поскальзывался на мокрой тряпке и, падая неудачно, ударялся головою о край ванны. И лежал потом без сознания, упершись ногами в дверь и не давя её открыть родственникам, услышавшим шум. Именно так умер дед Вальтера. Дверь, запертую его ногами, долго не могли открыть, а когда всё-таки открыли, то выяснили, что дед уже мёртв: надышался пара, который шёл от струи включённого горячего крана, и умер. А ведь через такие невероятные жизненные испытания проходил цел и невредим, что это наводило на мысль о каком-то сверхъестественном везении.
Бывали случаи, когда человек необъяснимым образом оставался жив, упав с сорокового этажа, или, оказавшись в самом эпицентре взрыва… Да и мало ли! И это тоже наводило на мысль о каких-то скрытых механизмах нашего бытия.
Именно такой механизм и оберегал Вальтера в минуты опасности и позволял ему выжить в тех случаях, когда смерть была совершенно неминуема. Он не сразу заметил за собою такое удивительное свойство, а когда заметил, то почему-то решил для себя: этим своим свойством ни в коем случае нельзя злоупотреблять, им нельзя хвастаться и его нельзя применять во вред другим людям. Откуда-то в нём поселилась уверенность, что, если он злоупотребит этим своим таинственным свойством, то непременно сразу же и лишится его навсегда. И это ещё в лучшем случае! А, скорее всего, просто погибнет. Знал он за собою и другое удивительное свойство: всякий или почти всякий тот, кто смел его всерьёз обижать, был за это наказан. Вплоть до тяжёлого увечья или самой смерти. Он мог бы назвать несколько десятков подобных случаев, самый ранний из которых произошёл с ним, когда ему было три с половиною года. Такое всегда происходило помимо его воли, но однажды он открыл в себе способность убить своего обидчика целенаправленным усилием мысли. В нескольких случаях, когда его очень сильно обижали (угрожали смертью или слишком уж нагло издевались), он приходил в ярость, мысленно желал обидчику смерти, и тот потом умирал по каким-то посторонним причинам спустя примерно месяц.
И всё-таки это было то самое, чему можно было найти хоть какое-то, хотя бы чисто теоретическое, но разумное объяснение. Во всём же, что касается параллельных миров, гаданий, предсказаний будущего, полтергейста и прочих необъяснимых вещей, о которых много пишется и говорится, Вальтер видел, как правило, шарлатанство.
Вот и в случае с удивительно живым и ярким сном — он готов был увидеть либо игру подсознания, которое во сне может пошутить с нами как ему угодно, либо чей-то злонамеренный умысел: сон могли направить на него искусственно… Чем больше он задумывался об этом сновидении, тем больше вопросов возникало: присниться может любое чудо, но откуда взялись незнакомые предметы, которых прежде не было в доме? И куда делась статуэтка, которая, между прочим, по своей стоимости превосходила эти самые предметы неизмеримо. Оставалось только предположить версию банального ограбления с применением каких-то очень остроумных технологий. Посторонние предметы были введены для отвода глаз в качестве мнимой платы, а ценная вещь — целенаправленно похищена.
Если это действие было сделано, то должен был быть и тот человек (или группа лиц?), который это реально замыслил и осуществил. Кто-то неведомый телепатически прочёл информацию о том, где была спрятана статуэтка. Тайно проник в дом, похитил этот предмет и подложил другие, взамен него. При этом никто не проснулся, все двери были свободно отперты (особенно — дверь, ведущая на башню!), похититель знал планировку дома и никаких следов не оставил.
Получалась какая-то чушь, и думать дальше в этом же направлении было и скучно, и даже стыдно. Глупость какая-то, ей-богу!
— И что же теперь делать? — спросил сам себя Вальтер, подводя итоги всем своим размышлениям.
И сам же себе ответил:
— Да ничего не делать. Посмотрю, подумаю… Потом что-нибудь пойму, или оно само как-нибудь разъяснится. Всё ведь на этом свете реально и не бывает ничего необъяснимого. Хотя…
