Михаил Костин - Живое и мертвое
Театральная сцена располагалась под открытым небом, а представление начиналось с восходом луны. Ночное светило вообще было обязательным элементом. Если погода грешила облачностью, спектакль отменяли. Да и сами спектакли по меркам человека казались как минимум странными.
Руководитель театра был большим искусствоведом со своими принципами, потому в труппу «Луны» принимали по нескольким критериям. Во-первых, кандидат должен был быть уроженцем острова. Не привезенным с большой земли, а рожденным здесь. Директор считал, что местные чище духовно. Во-вторых, актер должен был быть молод и красив. Ну, и, наконец, он должен был получить личное одобрение руководителя. Поговаривали, что директор «Луны» приглашал к себе молодых актеров и актрис после дебютного спектакля и оценивал их таланты, помимо актерских. После чего либо окончательно прописывал юное дарование в труппе, либо вышвыривал его вон. Хотя это был лишь слух.
С первым условием у Наны не было никаких проблем. Со вторым ей повезло. Ее видели и одобрили только в человеческом обличии. А сплетни про похотливого директора предстояло проверить после спектакля. Нана надеялась на то, что это лишь слухи. Что беседа, разумеется, будет и что, несмотря на проблему со звериным амплуа, ее талант актера пересилит и позволит ей остаться в театре.
Впрочем, волнения по этому поводу не отпускали. Настораживало то, что директор нигде и никак не предъявлял требований к этому самому актерскому мастерству.
— Нана, — в гримерку вбежала Лэли. — Что ты тут сидишь? Сейчас уже твой выход.
Девушке вдруг до жути захотелось пожаловаться хоть даже этой малознакомой Лэли. Поделиться тревогой и получить поддержку.
— Я волнуюсь, — честно призналась Нана.
— Все волнуются, — небрежно отмахнулась Лэли. — Зрители ждут. На выход…
— Я вышла, вышла и провалилась, — закончила историю Нана. — Вернее, поначалу все шло хорошо, зрители аплодировали. А потом по пьесе я должна была превратиться в волчицу. У нас все пьесы такие. Большинство героев существует в спектакле в двух амплуа. И я обернулась…
Нана замолчала и судорожно сглотнула, будто борясь со слезами.
— Они не приняли тебя? — тихо спросил Винни.
Девушка быстро замотала головой.
— Нет. На сцене освистали. Директор вышвырнул вон. Тогда я решила попытать удачи в человеческом театре. Но они есть только в городе.
— Странно, — пробормотал Петро.
— Что странно?
— Перевертыши-театралы… первый раз слышу такую ересь.
Губы Наны сжались, превращаясь в тонкую ниточку. В глазах вспыхнула обида.
— В отличие от упырей, — холодно произнесла она. — Среди волколаков встречаются не только бандиты. Те двое — скорее, исключение, кидающее пятно на весь народ.
— Кстати, — оживился Винни, разгорающаяся ссора ему не нравилась, и он поспешил перевести тему. — А те двое, они далеко?
Он посмотрел на Мессера. Причем посмотрел так, будто был уверен, что лорд способен видеть всех и все на любом расстоянии. Некромант кашлянул и сосредоточился.
— Они ушли, — сообщил он наконец.
— А маг, который тебя щупал? — припомнил Деррек.
— И его больше нет, — покачал головой Мессер.
— Что значит «нет»? — вмешался Петро. — Куда же он делся, по-твоему, костлявый?
— Никуда не делся, — ответил Мессер. — Наверное, где-то ходит. Но довольно далеко, потому что физически я его не чувствую. А на магическом уровне ему не до меня. Его что-то отвлекло.
25
Человек шел по следу. След был едва заметным, практически неуловимым, но был. Теперь он точно в этом уверился. Маг, устроивший пожарище с девятью трупами, находился впереди. И, судя по всему, господин Лупо с неким упырем по имени Петро терлись где-то рядом. Возможно, они шли теперь вместе с магом.
Такой вариант казался не самым вероятным, но сбрасывать его со счетов было нельзя. А если так, дело усложнялось. Выполнить работу удобнее всего было здесь, до того, как Винни Лупо войдет в город. В лесу, где никого нет, это как-то сподручнее. Но возможное наличие сильного мага путало все карты.
Пустошь забери эту работу. Ну, ничего, когда он вернется, советник заплатит за все. И плата будет много больше аванса.
Человек ухмыльнулся в предвкушении. Но уже через секунду ухмылка слетела с лица. Впереди, хоть и далеко, шагов за полсотни, на рельсы вышли два крупных лобастых волка.
Человек прищурился и грязно выругался. От простых зверей отбиться было бы не сложно, от двух матерых и судя по всему разъяренных оборотней — нереально.
Перевертыши тоже заметили человека. Один оскалился, пуская слюну — не то от голода, не то от бешенства. Второй запрокинул голову и завыл. И в этом вое было все. Тоска и разочарование, азарт и мрачное удовлетворение, что, несмотря ни на какие неприятности, есть некто, на ком можно выместить злость и неудовлетворенность этим миром.
Человек не стал дожидаться продолжения. Чем чревата встреча с оборотнями в волчьем обличье, он знал. Развернувшись к лесу передом, к железной дороге задом, он неторопливо спустился под откос, а там дал что есть силы с места в карьер.
Оборотни тоже не стали ждать и бросились следом.
Человек мчался на всех парах. Под ногами путалась высокая трава. В лицо пару раз ударили какие-то ветки. Он не замечал ни кустарника, ни травы, ничего. Сейчас нужно было спасаться. Разозленный оборотень не станет слушать увещевания, угрозы или объяснения. Он вообще не способен думать. Звериное начало берет верх и вытесняет человеческое напрочь.
Сзади нарастал шелест травы и утробный рык. Звери были злы, но теперь у них была цель. Пустошь побери, им ведь сейчас и законы, и угрозы до фонаря.
Впереди мелькнули спасительные деревья. Не разбираясь, лысый господин проворно взлетел на ближайшее дерево.
Вовремя. Внизу клацнули зубы. Треснула ткань, и человек попрощался с куском штанины. Впрочем, до штанины ли было ему сейчас? Из последних сил он вскарабкался выше. Успокоился лишь тогда, когда понял, что забрался достаточно высоко, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Человек лег на массивную ветку, что отходила от ствола в сторону практически под прямым углом, и посмотрел вниз. Оборотни барражировали пространство под деревом. Рычали. Иногда задирали головы вверх и смотрели на человека со злой тоской.
Кто-то их явно чем-то обидел или разозлил. Но кто бы это ни был, крайним в данной ситуации выходил он. Звери теперь не отступят. По крайней мере, до тех пор, пока человеческие мозги не вытеснят звериную злость и желание порвать кого-то.
Обернутся они не раньше утра. Выходит, до той поры кому-то придется сидеть на дереве.
Человек фыркнул от недовольства. Он снова терял время. Когда спустя несколько часов хвостатые сволочи внизу принялись выть, у него возникло схожее желание. И вскоре над лесом повис вой на три глотки. Потом он задремал, а проснулся от того, что ветка стала выползать из-под живота, грозя скинуть вниз. Встрепенулся. Ухватился крепче. Только тогда понял, что просто заснул и чуть не сполз во сне. Едва не рухнул.
Оборотней под деревом не было. Ушли они в хвостатом обличье или перекинулись, сказать теперь было невозможно. А самый интересный момент лысый господин проспал.
Так или иначе, теперь неважно.
Покряхтев, человек принялся помаленьку спускаться вниз. Спуск дался с трудом. Несколько раз возникал вопрос, как он вообще смог сюда залезть. Впрочем, ответ был известен. Вчера он был не настолько уставшим. Да и страх способен загнать человека еще не на такую высоту.
На то, чтобы добраться до земли, ушло чуть меньше получаса. Но почва под ногами не принесла облегчения. Все тело ныло, ломало. Голова была тяжелая, словно налилась чугуном. Идти в таком состоянии куда-либо было совершенно невозможно.
Человек плюхнулся на землю, привалился спиной к стволу, который всю ночь служил ему постелью и убежищем, и прикрыл глаза. Надо было хоть немного отоспаться. Лысый господин снова терял время, но двигаться после бессонной ночи, проведенной в страхе на дереве, казалось подобным смерти.
С этой мыслью он и отключился.
26
— Еще пара часов — и пришли, — возвестил Петро, сползая с бугра, торчащего в стороне от рельсов.
Лес становился все жиже. То тут, то там мелькали поля. Вдали яркими пятнами черепичных крыш светились деревушки. Дорога в последнее время стала веселее. Неприятностей с той самой ночи, когда на стоянку напали волколаки, не наблюдалось. И даже вечные перепалки с Петро постепенно сошли на нет. Долгая дорога удачно заканчивалась, и это компенсировало многие неприятности пути.
Последняя новость заставила сердце биться шустрее. Два часа — и он увидит город. Может быть, не такой, как Витано, но в нем будут люди. Живые люди. Винни только сейчас понял, как соскучился по людям. Не по тем, которые уже умерли, хоть и были человечны. Не по тем, которые промышляли разбоем и которые никогда по сути людьми-то не были, разве что внешне. А по нормальным людям. Живым, разумным, добрым и хорошим.
