Вецель Евгений - Социальная сеть "Ковчег"
— Во времена царя Соломона в Иудее существовало множество философов, — начала говорить Даша. — Они все объединились и представили философическое дело под видом сооружения Храма Соломона. Так и началось движение масонов. Соломон поручил сооружение храма Хираму. Тот разделил рабочих на три класса, что и послужило прообразом степеней масонства и особого символического языка.
— Ты не ответила на мой вопрос: когда храм создали и кто приносил там жертвы? — напомнил я.
— Где-то 930 год до нашей эры, — ответила Даша. — Во времена жизни царя Соломона. А жертвы там приносили несколько веков. Правом служить в этом Храме обладали только специальные священники, потомки Аарона. Звали их Коэны.
— Коины? — удивился я.
— А что тебя удивляет? — спросила Даша и посмотрела мне прямо в глаза. — Коэны путём храмового жертвоприношения и сопровождающего его очищения искупали прегрешения определённых людей.
— Коины искупали прегрешения определённых людей? — задумчиво повторил я себе, пытаясь понять второй смысл фразы.
— Да ну тебя, — игриво стукнув меня по плечу, воскликнула Даша. — Хватит издеваться.
— Я не издеваюсь, — сказал я. — Мне очень интересно то, что ты говоришь. Просто любая древняя легенда очень хорошо пересекается с настоящим и будущим. И этим самым наталкивает на глубокие размышления.
— Да, ты не так прост, как кажешься, — тихо сказала Даша, затушив свою сигарету и выкинув её в баночку, затем взяв давно потухший бычок из моих рук и бросив его туда же. — А ты веришь в Бога?
— Никто так не верит в Бога, как я, — сказал я, вспомнив про Тринити.
— Тогда ты тоже можешь стать масоном, — гордо сказала Даша.
— А зачем мне это нужно? — спросил я.
— В мире 10 миллионов масонов, — ответила Даша. — Имея такие обширные связи, ты можешь далеко пойти. А устроившись благодаря масонам на хорошем месте, ты сможешь помогать движению в свою очередь. Практически круговая порука. Только тебя могут не взять.
— Почему это? — удивился я.
— Там нужно несколько лет проходить испытания, — сказала Даша. — Там тоже есть своеобразная карьерная лестница. И в любой момент тебя могут исключить навсегда. Вот если они узнают, что я слишком много болтаю, они тоже могут меня исключить. Я могу на тебя положиться?
— Да, конечно, — уверенно ответил я. — И как туда вступить?
— Если хочешь, можем в субботу пройти обряд, — ответила Даша. — Мне тоже нужно в Американскую ложу вступить. Отправь мне на электронную почту копии своих документов и биографию, а я постараюсь похлопотать за тебя. Вступишь, а если не понравится — в любой момент выйдешь из общества.
— А какой у тебя адрес почты? — спросил я, решив подумать о вступлении.
— Пойдём, я запишу тебе, — сказала Даша, беря баночку с собой и проводя несколько раз ногами по земле, чтобы замаскировать пепел.
Она взяла меня под руку, и мы прошли до круглого фонаря, который светил на уровне пояса. Там она достала из нагрудного кармана ручку и, взяв мою руку, написала на моей ладони свой электронный адрес. Было очень щекотно, но я терпел.
— Не забудь! В понедельник отправлю детали по почте в ответ, — сказала Даша и, не прощаясь, побежала в другую относительно женского общежития сторону. Видимо, она живёт в другом месте этого кампуса.
Я попытался понять, сколько сейчас времени. Но, к сожалению, Тринити со мной не было. Мне предлагают через 4 дня вступить в масоны, а посоветоваться не с кем. Ну, ничего, утро вечера мудренее. Мне за ночь нужно будет решить много вопросов: как завоевать Юлю и стоит ли вступать в самую большую организацию мира.
Миссис Колинс смотрела на меня с укоризной и нарочито громко щёлкнула замком входной двери, когда я шёл по коридору к своей комнате. Было поздно, и Грег уже спал.
Свидание
На следующее утро я проснулся от какого-то грохота. Я с трудом открыл глаза и увидел, как Грег отжимается от пола, подкидывая своё тело руками и с грохотом падая на них. Видимо, занимается утренней зарядкой.
— Доброе утро, — сказал я, опуская ноги в тапочки.
— Доброе, — ответил Грег, вставая на ноги и начиная упражнение на разворот корпусом, — я тебя не разбудил?
— Нет, не беспокойся, продолжай, — улыбнулся я, завидуя тому, что Грег находит в себе силы делать утреннюю зарядку.
— Будешь йогурт? — спросил он.
— Конечно, только я пойду сначала умоюсь, спасибо, — ответил я, радуясь добродушию Грега.
Когда я вышел из душа, он уже достал две бутылки йогурта из маленькой сумки-холодильника, подключенной к сети. Он вручил одну из них мне и сказал:
— Без красителей, консервантов, но фрукты с ГМО, — сказал он.
— ГМО? — удивился я, взяв бутылку в руку.
— Ну да, фрукты здесь генномодифицированные, — с гордостью сказал он.
— А ты уверен, что его можно пить? — неуверенно спросил я. — Говорят же, что их нельзя есть. Генномодифицированные продукты — это плохо.
— И ты веришь в эту чушь? — спросил Грег, воодушевившись тем, что скоро сможет переубедить меня. Он отпил несколько глотков из бутылки, потом вытер губы специально припасённой салфеткой.
— Почему чушь? — спросил я. — ГМО — это вредно, так как в растениях модифицируют гены так, что добавляют туда части генов от насекомых и других организмов.
— Я не думал, что ты настолько глуп, что веришь в эти сказки, — рассмеялся Грег. — Если хочешь, я тебе за несколько минут объясню на пальцах, что ничего вредного в ГМО нет.
— Попытайся, — сказал я, открывая бутылку и заглядывая внутрь, рассматривая кусочки фруктов, плавающие в белой густой жидкости. Пахло потрясающе.
— Вспомни, как работает человеческий организм, — начал Грег, поглядывая на часы. — Человеческий желудок —, это биологический реактор. Туда поступают различные продукты животного и растительного происхождения. Там они варятся и разлагаются в желудочном соке, который представляет собой концентрированную соляную кислоту.
— Ну, это я знаю, — улыбнулся я.
— Ты должен знать, что все продукты, несмотря на то, с ГМО они или без, разлагаются на элементарные химические вещества, такие как белки, углеводы, жиры и аминокислоты. Желудку всё равно, какие гены в этих продуктах, он всё равно расщепляет всё это до элементарных соединений. Все эти элементарные вещества через стенки кишечника впитываются в кровь и, проходя через печень и почки, очищаются.
— Так глубоко мои знания не простираются, — улыбнулся я.
— Это я уже понял, — высокомерно улыбнулся Грег. — Обычные люди не задумываются о таких вещах, поэтому ими можно манипулировать при помощи телевизора. А ты знаешь преимущества продуктов с ГМО?
— Нет, — глупо улыбаясь, ответил я, — расскажи.
— Современное сельское хозяйство, — начал Грег, — не может рисковать, поэтому поливает все грядки пестицидами и химикатами, которые отпугивают вредителей и предотвращают болезни растений. Вся эта гадость впитывается в растения и накапливается. Когда ты съедаешь этот «мультифрукт», в твой желудок поступает столько химии, что твоя печень и почки работают в усиленном режиме, пытаясь очистить продукты распада из желудочного реактора. И далеко не всё выводится потом из организма.
— Не знал, — ответил я. — А при чём тут ГМО?
— Растения с ГМО не подвержены болезням и отпугивают вредителей собственными силами, — сказал Грег. — Поэтому нет нужды поливать их химией. Достаточно проконтролировать отсутствие вредных соединений в конечном продукте — и их можно употреблять в пищу без опасений.
— А ты в курсе, — начал я свой вопрос, — что твоя теория резко расходится с общественным мнением?
— Я привык, — рассмеялся Грег.
Я отпил из бутылки и почувствовал, что он больше похож на сметану, чем на сладкий и вкусный йогурт, к которому я привык. Но фрукты были вкусными и сочными, поэтому я за один раз выпил половину содержимого и вытер губы пальцами. Потом помедлил и сказал:
— Грег, спасибо, конечно, за угощение, но это не самый вкусный йогурт, который я пил.
— Я знаю, — рассмеялся Грег. — Тебе не хватает усилителя вкуса. Твой язык уже привык к его пагубному воздействию, и обычные продукты тебе кажутся пресными. У тебя бывает так, что тебе иногда хочется чего-нибудь вкусненького? Чипсы, колу, сладенькое, жирненькое, поджаристое, мороженое и так далее?
— Конечно, — ответил я. — А причём тут усилитель вкуса?
— Люди такие люди, — рассмеялся Грег. — Всё, во что добавляется усилитель вкуса, кажется мозгу вкусненьким. Вещества, которые есть, например, в глютамате натрия, действуют напрямую на центры вкуса в мозге. Они заранее возбуждают их, и поэтому вкус становится ярче. Всё это хорошо, но…
— Что но? — спросил я.
— Но рецепторы привыкают к такому искусственному возбуждению и подсаживаются на это, — улыбнулся Грег. — Рецепторам с тех пор кажется, что обычная еда пресная. У большинства людей вырабатывается зависимость от этих веществ. Вы все наркоманы.
