Евгений Лотош - Корректор. Книга третья: Равные звездам
Она бросила взгляд на часы и торопливо вышла из комнаты. Спустившись на два этажа ниже, она вышла в коридор – и замерла, пораженная. В двадцати шагах перед ней возле двери аудитории стояла группа человек из двадцати, над которой реяли неровно, от руки написанные плакаты. "Девиантам – нет!" – гласил один из них. "Не допустим неравенства!" – утверждал второй. "Девиантов – вон!" – требовал третий. Толпа состояла в основном из юношей лет восемнадцати-двадцати, но замечались в ней и вполне взрослые мужички и тетки. С полдюжины журналистов крутились вокруг – кто-то щелкал камерами, кто-то брал интервью, кто-то просто что-то быстро вбивал в свой пелефон. Чуть в стороне пристроились два телеоператора, увешанные объективами камер, с лицами, закрытыми зеркальными щитками контроль-панелей. Объективы хищно поблескивали линзами, автоматически подстраивая фокус. Перед толпой стоял директор медицинского факультета, профессор Карака, и что-то яростно втолковывал пузатому мужичку в неопрятном сером костюме, неслышный за гулом толпы. Мужичок отмахивался. Рядом неуверенно переминались три человека в форме университетской охраны. Вдоль стен выстроились с интересом глазеющие на происходящее юноши и девушки, в некоторых из них Карина опознала своих студентов.
Пока она переваривала увиденное, ее заметили.
– Вот она! – взвился вопль, и все лица и объективы повернулись к ней. Гул голосов разом стих. От неожиданности Карина даже немного попятилась, но тут же взяла себя в руки. Вот, значит, как? Она глубоко вздохнула и решительно двинулась вперед.
Когда до толпы осталось несколько шагов, ее передние ряды начали откатываться назад. Карина остановилась, уперла руки в бока и обвела всех взглядом.
– Ну и что здесь происходит? – почти ласково осведомилась она.
– Госпожа Карина! – немедленно ринулся вперед один из журналистов. – Как ты можешь прокомментировать народное возмущение твоим присутствием в университете?
– Очень просто, – Карина обратила на него ледяной взгляд. – У меня через пять минут лекция, и эти личности очевидным образом ее срывают. Похоже, они не задумываются, что однажды могут попасть на операционный стол к врачу, пропустившего лекцию по их вине. Господин Карака, я полагаю, следует вызвать полицию.
– Вот! – затряс пальцем в воздухе пузатый мужичок. – Вот! Смотрите – она еще и смеет затыкать рот простым людям, которые пришли выразить ей свой протест!
– Протест против чего? – осведомилась Карина. – Против того, что государство два года измывалось надо мной, десятилетней девочкой, в Институте человека, пока "простые люди" полеживали дома на диванах? Или против того, что я лечу людей от болезней, от которых не может вылечить больше никто?
– Мы протестуем против того, что человеку с такими мерзкими способностями доверяют учить… – заверещал было мужичок, но директор факультета решительно его оборвал:
– Ну вот что, хватит! Или ты немедленно покинешь университет вместе со своими молодчиками, или я вызову полицию.
– Да, пошел вон! – поддержал его звонкий юношеский голос. Один из студентов отлепился от стены и шагнул вперед. – Мы сами разберемся, кому доверяем, а кому нет!
– Правильно! Верно! – поддержали его другие голоса, и студенты и студентки начали со всех сторон угрожающе придвигаться к пришлым. – Катитесь отсюда, пока по башке не получили!
Мужичок растерянно оглянулся и скривился:
– Да, мы уйдем! Но ты, – он ткнул пальцем в Карину, – не надейся, что мы тебе это спустим! Убирайся из университета, который содержится на народные деньги, тварь!
Он демонстративно плюнул на пол, развернулся и пошел сквозь расступившуюся кучку приспешников. Те нестройно потянулись за ним, оглядываясь. В их глазах читались злоба и угроза. Журналисты немедленно окружили Карину плотной стеной.
– Госпожа Карина, как ты можешь прокомментировать случившееся? – резко спросила женщина средних лет в серой блузке и короткой черной юбке. – Ты считаешь оскорбления незаслуженными?
– Я считаю, что у меня уже лишь три минуты до лекции, – огрызнулась Карина. – И опаздывать на нее я не собираюсь. Прошу, позвольте мне пройти.
Она решительно протиснулась между двумя журналистами – только для того, чтобы оказаться нос к носу с директором факультета.
– Не обращай на них внимания, госпожа Карина, – сумрачно сказал он. – Сейчас их отсюда выведут. Вы трое! – он обернулся к растерянно мнущимся охранникам. – Проследите, чтобы посторонние покинули здание. Тоже мне, служба безопасности! Извини, госпожа, у меня тоже лекция, но если что, не стесняйся звать меня и охрану.
Карина проследила, как охранники подталкивают в сторону лестницы вяло сопротивляющихся журналистов, досадливо покачала головой и повернулась к выжидающе смотрящим на нее студентам.
– Господа и дамы, прошу в аудиторию, – ровно произнесла она. – Пора начинать занятие.
В аудитории она, однако, обвела взглядом несколько десятков пар уставившихся на нее глаз и вздохнула.
– Приношу извинения за случившееся, – устало сказала она. – Боюсь, что случай не последний. Я очень признательна вам за моральную поддержку, но прошу – не ввязывайтесь.
– Госпожа Карина! – немедленно вскочила с места миниатюрная черноволосая и черноглазая девица. – А правда, что ты вылечила от рака триста пятьдесят человек?
– Нет. Не знаю, откуда господин Вай взял эту цифру, – фыркнула Карина. – В фильме, если вы заметили, она не фигурировала – его, к счастью делала куда более компетентная особа. Три с половиной сотни – плюс-минус пара десятков, я не считала – количество пациентов, которых я оперировала своими методами. Я делала самые разные операции, но настоящих раковых больных среди них оказалось всего двенадцать. И из них только трое дошли до стадии, когда традиционная медицина не могла помочь. Рак сегодня обычно выявляют на самых ранних стадиях, а методы лечения с помощью современных химических препаратов позволяют давать благоприятный прогноз даже в запущенных случаях, которые еще лет пятнадцать-двадцать назад считались безнадежными. Так что опухоль, выявленная на финальных стадиях, сегодня огромная редкость. Нет, в безусловный плюс я могу записать всего троих – двоих здесь, в Крестоцине, и одного в Масарии.
– А ты действительно умеешь видеть людей насквозь с помощью эффектора, госпожа? – поинтересовался серьезный, сумрачного вида юноша. – А сложно с его помощью оперировать?
– Могу, – усмехнулась Карина. – А сложности почти никакой. Эффектор – очень умная машина, он нуждается только в общих указаниях. Остальное он делает сам. Моей заслуги здесь, если честно, нет практически никакой.
– Машина? – удивленно осведомился Мотиира – девиант из "особой группы". – Но я не… То есть, каким образом он может быть машиной? Он же невидимый!
– Машины бывают разные. Эта вот невидимая, однако не менее умелая, чем те, что можно пощупать руками. Только не спрашивай меня, каким образом она работает, я не знаю. Поспрашивай лучше у физиков в известной тебе лаборатории, может, они в курсе. Так, народ, тишина в аудитории! Время идет, незачем его на пустяки тратить. Тема ближайших лекций – патологии поджелудочной железы. Тема чрезвычайно обширная, подробно она будет рассматриваться на соответствующем спецкурсе в следующем семестре. В рамках данного же курса она затрагивается лишь в общих чертах. Итак, первый раздел сегодняшнего занятия – повторение пройденного. Начнем с функциональной анатомии поджелудочной железы…
Когда по коридорам факультета прокатился звонок, возвещая конец лекции, студенты задвигались и зашумели. Карина отошла в преподавательский угол и тяжело уселась на стул. Она чувствовала себя полностью вымотанной – и физически, и морально. Она оперла локти о столешницу и спрятала лицо в ладонях, пальцами массируя глаза.
– Госпожа Карина!
Она подняла голову. Рядом со столом стояла небольшая группа студентов. Никого из них она в лицо не помнила.
– Госпожа Карина! – произнес сумрачный юноша – тот, что спрашивал про эффектор в начале занятия. – Я… мы не хотим быть невежливыми, мы не станем приставать. Мы только… ну, хотели сказать, чтобы ты не беспокоилась. Если те придурки появятся снова, мы им так наваляем, что встать не смогут. А не появятся, так пусть себе болтают, что хотят. Дураков много. Мы, если у тебя проблемы возникнут, и к главному директору университета пойти можем. Вот, в общем…
Он неловко поклонился, и вся группа развернулась, чтобы уйти.
– Постойте! – сказала Карина. Она со слабой улыбкой оглядела молодых ребят и покачала головой. – Я очень ценю ваше отношение. Не привыкла я к поддержке, если честно, так что вдвойне благодарна. Только очень прошу – не пытайтесь никому… э-э-э, "навалять", особенно с учетом того, что у меня самой такое искушение возникает. Достаточно того, что неприятности у меня самой, чтобы еще и вас вытаскивать. Не забывайте, – она неожиданно весело подмигнула, – что у меня все-таки первая категория, не говоря уже про зеленую ленту, так что навалять я смогу и сама.
