Татьяна Вильданова - Парадокс параллельных прямых. Книга первая
В коридоре стало ещё холоднее. Чувствуя, что замерзает, Этьена подняла воротник и плотнее запахнулась в плащ.
– Мы выйдем в подвал, а оттуда во двор, – Жан на ходу цепко приглядывался к меловым меткам на стенах, – только придется ждать темноты, иначе из окон ресторана нас могут увидеть…
– Откуда у вас пистолет?
– Что? А… Забыл отдать.
– Забыли?
– Ну да. Когда там, на дороге, мы упаковывали оружие в сумки, я забыл его в кармане куртки, ну и… переложил потом в карман плаща…
– Зачем?
Вместо ответа он неопределенно пожал плечами.
«Для пижонства взял. Зачем же ещё?»
– Вы думали, – продолжала допытываться Этьена, – что может возникнуть ситуация…
– Ничего я не думал!
– Извините.
«Что я к нему привязалась? – разозлилась на себя Этьена, – нет у него никакого предвидения. Нет и быть не может».
За поворотом дорогу преградил глухой завал.
– Ничего себе!.. – поднимая повыше фонарь, изумленно присвистнул Доре.
– Откуда? – метнув взгляд вверх, так же растерянно выдохнула Этьена, – посмотрите, на потолке ни единой трещины.
– Наверное, – Жан поднял фонарь на максимальную высоту и внимательно осмотрел свод туннеля, – потолок обвалился там, дальше. А сюда просто высыпались камни… однажды там уже обваливалось… но всё равно, нам придется возвращаться.
– Значит, в Сите мы не попадем?
– Попадем. Из пещеры есть другая дорога. Она немного длиннее…
– Это не важно.
– Действительно, не важно.
Ей опять почудился шорох песка.
«Было, – попыталась отмахнуться Этьена, – это уже было. И довольно давно». И, тем не менее, дорога назад показалась ей бесконечной, а воздух до жути холодным. Таким холодным, что зубы сами собой начали выбивать частую противную дробь. Она попыталась сжать их, но тогда от холода затряслись плечи.
«Ладно, – после нескольких безуспешных попыток удержать плечи, устало покорилась Этьена, – пусть лучше зубы. Иначе я похожа на припадочную. А если сжать губы, то и стука не будет слышно».
2На подходе к подземному залу, Этьена резко остановилась и прислушалась. Жан тоже остановился.
– Что-то…
– Тс-с…
Вдруг впереди истошно залаяла собака. Лай оборвала короткая команда, и в пещере вспыхнул электрический свет.
Огромный электрический фонарь с рефлектором, луч которого бил прямо в коридор!
– Назад!
Они развернулись и, не разбирая дороги, помчались обратно.
Теперь всё смешалось. И стрельба, голоса, и лай. Первая очередь ушла в потолок, осыпав их головы мелкой известняковой крошкой, вторая резанула в стену.
Не сговариваясь, они одновременно упали за кучу щебня.
Теперь казалось, что стреляли отовсюду. Звуки реальной стрельбы смещались с эхом, эхом эха и эхом от эха эха, и всё это вместе с лавиной выбитой из камня крошки обрушилось им на головы. Воздух в тоннеле заволокло пылью.
Вдруг, перекрывая все звуки, завыла собака. И словно в ответ на её вой изрешеченный пулями свод вздохнул и стал покрываться сетью мелких расползающихся трещинок.
– Беги!!! – дико заорал Доре.
Потолок хрустел и трескался. В считанные секунды трещины расползлись по всему своду и спустились на стены. Поток песка стал почти непрозрачным.
Этьена в панике прижалась к стене, но Доре грубо рванул её за руку и потащил за собой.
Они успели пробежать метров сто, прежде чем потолок ещё раз вздохнул и лопнул, выпуская на волю целые тонны крупного речного песка.
Ударная волна опрокинула её на пол, а грохот и наступившая вслед за ним полнейшая, непроницаемая тьма на какое-то время ввергли в состояние, близкое к прострации.
– Жан… – едва придя в себя, всё ещё оглохшая и, возможно, ослепшая, еле слышно позвала Этьена, – Жан!.. Жан-ан!!!
Как же ей стало страшно!
– Сейчас…
В темноте ей показалось, что охрипший голос пробился с другого конца вселенной.
– … сейчас… я зажгу огонь.
В нескольких шагах от неё вспыхнула спичка.
– Фонарь я, кажется, потерял, – как слепой, ощупывая вокруг себя заваленный щебенкой пол, хриплым, простуженным голосом пожаловался Доре, – но сумка должна быть где-то здесь…
– Ты цел… – не замечая, что стоит на коленях, полуобморочно пробормотала Этьена.
– Вот она! – Жан подцепил рукой ремень и вытащил из завала сумку, – Знаешь, похоже, нам крупно повезло.
– Повезло?
– Ну, да, – зажигая новую свечу, подтвердил Доре, – по-видимому, над нами был участок сухого песка. Поэтому, когда свод треснул, он весь просыпался в одном месте. Если бы песок был мокрый, то обрушился бы огромный участок, а так… видишь?
Он поднял свечу вверх и осветил буро-коричневый язык действительно сухого как порох, перемешанного с кусками известняка, песка, выползший вслед за ними в коридор.
– Повезло! – не замечая, что её начинает колотить крупная дрожь, медленно осела на бок Этьена, – и это ты называешь, повезло?!
– Э-гей… – торопливо перебравшись поближе, обнял её за плечи мужчина, – по-моему, у тебя начинается истерика…
– Ты!.. – вскинув кулаки, налетела на него Этьена, – ты!..
– Ну… ну… – ловя её руки, растерянно забормотал мужчина, – успокойся… ну, что ты?!.. всё хорошо…
Этьена прижалась лицом к его рубашке и разрыдалась. Теперь он уже не держал, а баюкал, шепча ей какую-то бессмыслицу до тех пор, пока рыдания не утихли.
Проплакавшись, Этьена оторвалась от его рубашки, опустила голову и попыталась ладонями стереть с лица слезы.
– Извините.
– Чего там! – чувствуя себя также неловко, попытался перейти на привычный нейтральный тон Доре, – как вы себя чувствуете?
– Если я, – подняла на него глаза Этьена, – хотя бы вполовину такая же грязная, как и вы, то ужасно.
– В таком случае, – насмешливо прищурился Доре, – чувствуете вы себя намного ужасней, чем вам кажется.
– Что?!
Несколько секунд она растерянно переваривала услышаное, потом охнула и зашарила по карманам.
– О! Фонарь! – Жан разгреб кучу песка за её спиной и вытащил фонарь, – черт побери, стекло треснуло! Ладно, неважно…
Пока Доре прилаживал внутрь фонаря свечу, Этьена достала носовой платок и попыталась на ощупь оттереть себе лицо.
– Вы гримируетесь под негра? – заметив, что она делает, ехидно поинтересовался мужчина.
– Нет.
– Тогда давайте сюда ваш платок, – развернул её к свету и критическим взглядом осмотрел лицо, – н-да… здесь есть над чем поработать… У вас есть зеркало?
– Нет.
– Невероятно. Из всех женщин, которых я знаю, вы первая, у кого нет при себе зеркала.
– Оно лежало в сумочке.
– Ясно, – он стер пару грязных пятен и удовлетворенно хмыкнул, – так намного лучше… не вертитесь!.. кстати, а ведь вы так и не ответили, что же всё-таки произошло?
– Где?
– Там! Можете вы мне объяснить, как мы оказались на набережной?
– Я…
Девушка попыталась отвернуться, но мужчина крепко сжал ладонями её щеки и опять развернул лицом к себе.
– Только не надо говорить, что мне почудилось. Я, пока ещё, не идиот, и галлюцинациями не страдаю. Да, и то, что было, ни в какую галлюцинацию не поместится… Так что это было?
– Телепортация.
– Что? – Жан растерянно опустил руки.
– Моментальный перенос дематериализованного биологического объекта на ограниченное расстояние с последующей обратной материализацией, – ровным лекторским тоном процитировала Этьена.
– Так, – Доре со свистом выдохнул застрявший в гортани воздух, – так…
– Я обладаю некоторыми парапсихическими способностями, которые предпочитаю не афишировать.
– Так… значит, тогда, в арке, вы тоже применили свои… способности.
– Да. Солдату, который нас увидел, я, что называется, отвела глаза. Когда он смотрел на нас, то думал, что видит пустое место.
– Ясно…
Конечно, всё это звучало просто невероятно. Но, после того, как сквозь него протащили город, Доре мог уже поверить и не такому. Далеко не такому! В конце концов, ещё сто лет назад Дюма описывал что-то похожее. Врал, конечно, но…
– Значит, вы можете перенести нас отсюда?
– Нет.
– Почему?
– Мне трудно объяснить, – опять заволновалась Этьена, – но сейчас я не могу.
«Если вообще ещё когда-нибудь смогу… Как же я сразу не вспомнила! Как же!.. Я же должна была сразу…»
– Ладно, не переживайте, – видя, как затряслись губы, попытался успокоить её Доре, – немцы нас больше не достанут, а на поверхность я вас всё равно выведу.
«Я забыла про элементарные правила техники безопасности! Надо было сразу свернуть канал! А теперь… Что же теперь делать?!»
– Устали? – по-своему истолковал её волнение Доре, – если хотите, мы можем отдохнуть. Путь неблизкий, а засветло нам на поверхности лучше не показываться…
