Патрик О'Лири - Невозможная птица
На коленях у женщины в чёрной машине лежал маленький пистолет.
Майк сказал:
– Корректоры, а?
– Да, нас так называют. Залезай.
Толстый китаец с дробовиком открыл дверцу и подвинулся на заднем сиденье. Майк плюхнулся рядом с ним.
– Меня зовут Дот, – сказала темноволосая женщина, сидевшая впереди. – А это By. – У высокого жилистого водителя, очевидно, имени не было.
– Откуда вы, ребята, знаете про пейджер? – спросил Майк.
– Тебе ведь его дал Такахаши, верно? А он один из нас.
– У меня сложилось впечатление, что он работает на Клиндера.
– Так и есть. Кио – двойной агент.
Опять это имя. Что-то было связано с этим именем. Двойной агент? Это означало, что женщина и парень в магазине «7-Eleven» тоже были двойными агентами. Это означало, что они были Корректорами. Все это было очень непонятно. Наконец Майк сказал:
– Такахаши говорил, что ваши люди хотят убить моего брата.
– Так и было.
– Послушайте. Денни у Клиндера. У Перешедших, верно? Так что вы можете отозвать обратно своих ищеек.
– Мы знаем, – сказала Дот. – Теперь у нас есть все коды.
Коды, шмоды.
– Послушайте. Здесь большое недоразумение. Денни не опасен.
– Он опасен для тебя, Майк, – сказала Дот.
Водитель сказал через плечо:
– Я сделаю его для тебя, брат. Ты только скажи.
Майк прислонился к дверце и сказал, обращаясь ко всем сидящим в машине:
– Позвольте мне окончательно прояснить один вопрос. Если хоть кто-нибудь прикоснётся к Денни – он мертвец.
– Черт! – восторженно выругался толстый китаец.
– Я же тебе говорила, – ответила Дот, лучась улыбкой.
– Это он, – сказал водитель, обрушивая обе ладони на рулевое колесо.
Майк вытащил свой револьвер и прижал дуло к уху толстяка, сидящего рядом с ним на сиденье.
– Думаете, я шучу? Вы думаете, мать вашу, это шутка? А ну-ка, жирюга!
– Он мне нравится, – сказал китаец, клокоча от смеха. Он хлопнул Майка по колену. – Может быть, как-нибудь однажды я убью тебя, а?
ПЕРЕШЕДШИЕ
Человек аккуратно положил голубую брошюру на стол перед Дэниелом. Это был один из клиндеровских «священников». Нагрудный карман его лабораторного халата оттопыривался, как будто в него были засунуты смятые купюры.
– Это наша настольная книга. В ней объясняется все. Шон сел к Дэниелу на колени и закатил глаза:
– Ох, это такое занудство!
То, как книга была передана ему – торжественно, словно это было Святое Писание – напомнило Дэниелу один из любимых кадров Майка: сцена в библиотеке в «Гражданине Кейне»[43], когда репортёру, который искал Роузбада, предлагают священные мемуары мистера Бернштейна.
По в этой комнате, глубоко в недрах компаунда, не было ничего от величия этой библиотеки – ни мрамора, ни колонн, ни гигантского стального купола, ни столбов света из окон. Это была комната для совещаний – такая же простая, белая и функциональная, как любая комната в университете.
– Это та самая, которую меня просили проанализировать?
– Сэр? – озадаченно переспросил другой человек, сидящий в дальнем конце длинного коричневого стола.
– Боже мой, в этом месте хоть кто-нибудь с кем-нибудь разговаривает?
Шон поёрзал у него на коленях. Дэниел погладил его по голове и открыл тоненькую голубую книжицу.
ДВЕНАДЦАТЬ СТУПЕНЕЙ ПЕРЕХОДА
Джоэл А. Клиндер
I. Явление
Перешедший медлит у входа. Не в силах отцепиться от своего прошлого, он бессознательно связывает себя с остатками Предыдущей Жизни.
II. Отрицание
Перешедший продолжает существовать, как если бы ничего не произошло, находя оправдания любому несоответствию между окружающей реальностью и прошлым.
III. Самообман
Перешедший соружает хитроумные объяснения для существующего положения вещей. Часто он фиксируется на мифологизации прошлого или тяготеет к экстремальным точкам маниакального спектра – от параноидальной до паранормальной.
IV. Торговля
Чтобы предотвратить подавляющее чувство перемещенности, Перешедший усваивает некоторое количество ритуализированных маниакальных привычек (См. «Магическое мышление» и «Поклонники»).
V. Горе
Потеря смертности – вещь, к которой непросто адаптироваться. Любая модель поведения, используемая Перешедшим для осознания своего существования, основана на взгляде сквозь призму времени – его привычном видении, которое было условным. В мире, лишённом предельных сроков, последствий, окончаний – в мире без часов – у Перешедшего нет последовательной парадигмы, с помощью которой он может судить о своих действиях и решениях, оценивать себя. После того как предыдущие способы справиться с ситуацией оказываются бесполезными, он начинает по-настоящему ощущать свою утрату.
VI. Обвинение
Перешедший увязает в комплексах, таких как месть, ни на кого не направленная враждебность, экзистенциальный гнев. Он ищет козла отпущения, объект, который можно обвинить. Результатом чего может стать…
VII. Насилие
Недолго длящееся и бесполезное заблуждение, которое, к счастью, лишь немногие Перешедшие пытаются действительно воплотить в жизнь (См. «Корректоры»).
VIII. Ступор
Истощённый предыдущими стадиями, Перешедший подвергается странному психическому параличу. Он предпочитает не двигаться, не говорить, не иметь дела ни с чем хотя бы отдалённо человеческим. Он предпочитает ничто. Избегайте таких людей. Они представляют собой обманчиво могущественные средоточия негативной энергии.
IX. Любопытство
В мире, где нет счётов, подавленных желаний, ненужного страдания и страха, Перешедший может искать неизведанных доселе миров развлечения и свободного времяпрепровождения. Это может оказаться благодатным занятием: неисследованные территории наносятся на карту, неожиданные возможности изучаются. Хобби становятся постоянным занятием.
X. Экстаз
Перешедший чувствует заполняющую его радость. Он становится Наслаждающимся, и его общества желают многие. Он устраивает вечеринки; он смеётся; он шутит; он занимается сексом.
XI. Приятие
Ты мёртв. Ты будешь мёртв ещё долгое время. Добро пожаловать на борт.
XII. Воссоединение
Переживание новых встреч со своими прежними знакомыми и любимыми людьми может стать моментом обновления, ради которого живут все Перешедшие. Потрясение от этого опыта не должно недооцениваться.
Дэниел закрыл книгу. Шон заснул, сидя у него на коленях.
– Ничего более бредового я в жизни не читал.
Лаборант сказал:
– Отрицание.
– Должно же быть лучшее объяснение, чем это?
– Самообман.
Дэниел опять раскрыл брошюру.
– Двенадцать ступеней. Почему всегда двенадцать ступеней? Только раз в жизни я, кажется, видел тринадцатиступенную программу.
Лаборант промолчал.
– Слово «сооружает» написано с ошибкой, – добавил Дэниел.
– Торговля, – сказал тот.
– Прекратите это! Я прочёл книгу! Что, черт побери, значит «Перешедший»?
– Один из вновь посвящённых мёртвых.
– Вы хотите сказать, что все здесь… – он сделал попытку произнести это абсурдное слово. – Я чувствую запах волос моего сына! Я могу чувствовать, как бьётся его сердце. А как насчёт Рэчел? А как насчёт – я только недавно разговаривал с моим старым школьным другом Джорджем. Вы хотите сказать… кадавры, которые ходят от дверей к дверям?
Лаборант прочистил горло и сел за стол напротив Дэниела. Он вытащил миниатюрный компьютер из кармана халата и нажал несколько кнопок.
– Рэчел?
– Рэчел Линдсей. Мой парикмахер.
– Детройт, я полагаю?
Дэниел кивнул.
Тот впечатал имя одним пальцем.
– Рэчел Линдсей. Отрицание. Умерла от рака месяц назад.
Дэниел посмотрел на человека в халате. Тот осведомился:
– Джордж?
– Джордж Адамс, – слабым голосом сказал он. – Мы вместе бежали эстафету.
Клик. Клик, клик, клик, клик, клик.
– Джордж Адамс. Самообман. Умер от передозировки наркотиков. Восемь лет назад. Они все мертвы. И все они здесь. Каждый из тех, кто умер за последние десять лет, находится здесь.
Шон открыл глаза и сказал:
– С тысяча девятьсот девяностого.
Другой добавил:
– Вот куда подевались все толпы, если вам это бросилось в глаза.
– Вы… – Дэниел прилагал все усилия, чтобы не выругаться. – Что вы тут устроили?
– Успокойся, – сказал Шон.
– Обвинение, – сказал лаборант, и Дэниелу захотелось врезать ему по лицу. – Вы, возможно, испытываете желание ударить меня.
– Заткнись!
– Гнев и насилие. Вы очень быстро продвигаетесь.
– Я ломал мебель, – признался Шон.
Лаборант подтолкнул по столу в направлении Дэниела какую-то вещь. Она скользнула по поверхности и остановилась рядом с его рукой: серебряная зажигалка «зиппо», прикреплённая скотчем к пачке «Салема».
