Ллойд Биггл-младший - Памятник (роман)
Эрик Хорт доставил извещение о разрешении на работы, так же как множество раз доставлял постановление об их прекращении. Уэмблинга уже известили о том же по его собственному аппарату связи, а потому он ворчливо заметил, что Хорт так же аккуратен в доставке хороших новостей, как и плохих.
— Ладно, во всяком случае, этот фарс, видимо, кончился, — сказал Уэмблинг, получая официальную бумагу.
— Что ж, можно и так сказать, — с приятностью произнес Хорт. Уэмблинг посмотрел на него подозрительно.
— Какие же новые клеветы сочиняют туземцы теперь? — спросил он.
— Я вам уже раз десять говорил, что туземцы никому не доверяют. А если бы они когда-нибудь и доверились мне, вы стали бы последним человеком, кто узнал об этом.
Хорт отправился к себе, а Уэмблинг, кипя от злости, побежал к ближайшему аппарату связи, чтобы срочно потребовать выхода рабочих на строительные площадки.
Уже через несколько минут он с удовлетворением наблюдал, как его гигантские машины врезаются в почву Лэнгри и толкают ее валом перед собой. Внезапно одна из них наклонилась набок под каким-то совершенно неестественно косым углом и остановилась. Уэмблинг бросился к ней и обнаружил машиниста, который в совершенном обалдении смотрел на левое переднее колесо, застрявшее в глубокой яме.
— Что за идиотские шуточки! — заорал Уэмблинг.
Машинист стал оправдываться, уверяя, что никакой дыры тут отродясь не видел.
— Не смей говорить, что ямы не видел! Не можешь же ты загнать машину в такую дырищу и не увидеть ее! И нечего тут торчать, давай выбирайся, а в другой раз смотри получше, куда прешь!
Когда Уэмблинг повернулся, чтобы уйти, почва под ним вдруг провалилась. Он приземлился с глухим стуком и обнаружил, что стоит в аккуратно выкопанной яме глубиной ему по грудь. Он был так поражен, что не увидел даже протянутой машинистом руки. Да, яма была, видимо, выкопана совсем недавно, видимо, этой же ночью, но нигде не было видно выброшенной из ямы земли. Он был готов к тому, чтобы признать, что ее специально замаскировали. Глубина и размеры ямы были точно рассчитаны, чтобы «поймать» колесо машины.
— Это сделали туземцы! — вопил Уэмблинг.
Он оттолкнул руку машиниста и выбрался сам. Прибежал Эйнс, и яма была тут же ему предъявлена.
— Им удалось просочиться сюда, и целую ночь они копали ямы! Я хочу, чтобы вся площадка была окружена сторожевыми постами с прожекторами!
— У нас для этого слишком мало людей, — возразил Эйнс.
— Выпишем еще! Я хочу, чтобы все посты действовали уже сегодня ночью.
Он повернулся и посмотрел на другую машину, которая только что прошла мимо них. Внезапно Уэмблинг прыгнул вперед и дико заорал:
— Стой!
Машина остановилась в нескольких сантиметрах от туземца, который выскочил неизвестно откуда, чтобы броситься под нее. Когда Уэмблинг подбежал, водитель вылез из машины и наклонился над туземцем.
— Ничего с ним не случилось, — пробурчал машинист. — Просто развалился тут, чтобы мешать работе. Вот пройдусь по нему колесами, так сразу потеряет интерес к таким делам.
— Идиот! — взвизгнул Уэмблинг. — Это единственная вещь, которая запросто может стоить мне хартии. Я не смею покалечить дикаря, и они об этом прекрасно знают! И еще они знают, что не смеют нанести никакого ущерба вам — рабочим. Отнесите его в лес и бросьте там. А в следующий раз будьте осторожны и постоянно ожидайте вот таких пакостей!
Он подозвал еще несколько рабочих, они подошли, подняли туземца и оттащили в лес. Водитель забрался в машину, но еще до того, как мотор взревел, новый туземец выскочил откуда-то и распростерся перед машиной.
— Что-то мне начинает претить эта работенка! — пробурчал машинист.
Уэмблинг ничего не ответил. Он заметил какое-то движение на окраине леса, поднес к глазам бинокль и бегом бросился туда. К тому времени, когда он добрался до опушки, одна из его машин почему-то подпрыгнула вверх, а затем с грохотом рухнула вниз, придавленная большим деревом.
Водитель чуть не стал заикой:
— Там на дереве сидел туземец. Он попытался набросить петлю из лианы мне на вращающийся барабан. Мне-то было плевать: что может сделать с тяжелой мощной машиной какая-то тонкая лиана? Но не успел я еще выключить мотор…
Уэмблинг круто повернулся на каблуках и пошел прочь. Он даже злости не ощущал. Весь остаток дня прошел в том, что он молча наблюдал, как обрушивается грунт под колесами его машин и как туземцы мешают вести работы на его собственной строительной площадке. Вечером он не высказал ни малейшего удивления, когда пришел Эйнс и объявил, что семеро рабочих исчезли.
— Туземцы играют нам на руку, — сказал он. — На этот раз они слишком далеко вытянули шею. Им это даром не пройдет.
— Рабочие волнуются, — ответил Эйнс. — Если сегодня ночью мы не поставим у жилых домиков фонари и охрану, мы их потеряем.
— Но если мы им уступим, то не сможем охранять строительство, — запротестовал Уэмблинг. — И туземцы нароют там новых ям и всяких других сюрпризов.
Эйнс упрямо повторил:
— Мы потеряем рабочих.
Уэмблинг, сдаваясь, поднял руки.
— Ладно. Ставьте охрану у спальных домиков.
Выглянув из окна своей спальни, Уэмблинг красноречиво проклял прожектора. Они отлично освещали территорию возле зданий, но за границами освещенной полосы, которую они прорубали во тьме летней ночи, он вообще ничего не видел. Если туземцы располагают хоть каким-то оружием, которое действует на расстоянии, то он — Уэмблинг — бессилен против них.
Семь его рабочих исчезли без следа. Все они работали у опушки леса и исчезли буквально в считанные секунды. «Вероятно, на них накинулись толпой и унесли куда-то», — сказал ему Эйнс. Какая разница, как они это сделали — толпой или с помощью магии?! Рабочие паникуют. Уэмблинг говорил, что туземцы не осмелятся. А они взяли да и осмелились. Вероятно, решили, что им нечего терять, и, насколько мог судить сам Уэмблинг, были, безусловно, правы. Он ведь все равно не осмелится прибегнуть к суровым ответным мерам.
Придется пересмотреть график работ. Его люди будут работать группами, и их будут охранять днем и ночью. Если с дополнительными расходами можно не считаться, то снижение темпа работ — вещь, с которой смириться нельзя.
И вдруг ночь взорвалась. Крики, вопли, дьявольский грохот туземных барабанов, глухой рев их сигнальных тыкв — все слилось в одну ужасающую какофонию. Уэмблинг бросился к дверям и осторожно выглянул наружу. Что-то огромное обрушилось на стройплощадку. Подпрыгивая, оно неслось по земле, и Уэмблинг сумел заметить лишь чудовищный темный абрис, который вдруг ворвался в освещенный круг и полетел куда-то к задней стене дома. С гулом это гигантское тело ударилось в стену, от грохота заложило уши, а затем что-то треснуло и раскололось на части. За этим предметом последовал еще один такой же. Потом третий и, наконец, четвертый, который врезался в офис Уэмблинга и рикошетировал к другому дому.
Эйнс вместе с одним из часовых уже был там и осматривал остатки объекта, врезавшегося в офис.
— Туземцы спустили по склону несколько этих дурацких огромных тыкв, — сказал Эйнс спокойно. — А это еще что такое?
Из тягучей слизистой массы они извлекли корчащуюся фигуру. Это был один из пропавших рабочих. Морщась от отвращения, они отыскали и второго. Охранники быстро обнаружили в обломках других тыкв остальных пропавших. Туземцы засунули их туда связанными с кляпами во рту, надев на головы защитные шлемы из маленьких тыкв.
— С ними все в порядке? — спросил Уэмблинг.
— Пока трудно сказать, — ответил Эйнс.
Когда пленников развязали и освободили от кляпов, они не только не были склонны благодарить своих освободителей, а наоборот — дико разозлились, правда, не на туземцев, а на Уэмблинга. Растирая затекшие члены и топая онемевшими ступнями, они изливали потоки брани на него, компанию и все затеянные ими работы.
— Минуточку! Минуточку! — визжал Уэмблинг. — Конечно, вы попали в переделку, но никаких повреждений на вас не видно. И я подобных разговоров не потерплю. Завтра же утром явитесь сюда для получения административного взыскания.
— Я-то непременно явлюсь сюда с раннего утра, но только с требованием немедленно отправить меня домой! — рявкнул один из рабочих. — Я увольняюсь!
— Подождите…
— И я тоже! — крикнул другой.
Многие зрители заорали хором:
— Мы все увольняемся! — а потом принялись вопить «Ура!».
Уэмблинг повернулся к ним спиной и направился в свой домик. Тот съехал по склону и наклонился под большим углом.
— Я хочу, чтобы как только рассветет, дом был поставлен на фундамент, — сказал Уэмблинг Эйнсу. Потом схватил полотенце и стал счищать с пальцев тыквенную слизь.
— Я думаю, они говорили об увольнении серьезно, — сказал Эйнс. — Что будем делать дальше? Раздадим оружие?
— Ты же знаешь, что этого мы сделать не можем. Один раненый туземец — и этот помощник исполнителя пошлет доклад, который будет нам стоить лицензии. Но зато мы не обязаны волноваться, если их покалечит кто-то другой.
