Терри Биссон - Комната Наверху и другие истории
<Правда романтично?> — спрашивала она, вертя в руках бокал с зеленым напитком.
<Нам пора, — говорил всегда Кен. — Наши папки мигают как сумасшедшие>
<Ты всегда так говоришь> — всегда отвечала Мэри.
Кен-678 всегда ненавидел уик-энды, потому что он скучал по теплому электронному гулу Microserf Office, но теперь он скучал по нему и в течение недели, ведь если ему хотелось видеться с Мэри (а ему хотелось, действительно хотелось), то это означало апрель в Париже. Кен скучал по «их» Окну в Коридоре между «Копировать» и «Проверить». Скучал по деловитому потоку иконок, по папкам, набитым файлами, и мигающим от массы Вызовов и Задач. Скучал по красному бюстгальтеру.
<Что произойдет, — как-то в самом конце недели спросил Кен, — если мы перевернем только даму?>
И стал переворачивать даму.
<Ничего не произойдет, — ответила Мэри. — Ничего, только красный бюстгальтер>
И стала переворачивать туза.
<Нам надо поговорить> — наконец заявил Кен-678. Был, как обычно, апрель в Париже. Он шел рядом с Мэри-97 по бульвару под цветущими ветвями каштанов.
<О чем?> — спросила она и повернула за угол, потом за следующий.
<Так… о разном> — пробормотал он.
<Правда романтично?> — спросила Мэри, сворачивая в кафе.
<Вроде как да, — отозвался он. — Но…>
<Терпеть не могу, когда ты так говоришь> — прервала его Мэри.
<Я скучаю по офису> — закончил Кен, потому что это уже было в его буфере.
Мэри-97 пожала плечами.
<Каждому свое. — Она качнула в бокале зеленый напиток. Густой, как сироп, он медленно стекал со стенок стакана. Кену казалось, что она смотрит не на собеседника, а сквозь него. Он попробовал заглянуть за вырез крестьянской блузки, но, как всегда, ничего не вышло. — Я думала, ты хочешь поговорить> — продолжила Мэри, болтая зеленой жидкостью в стакане.
<Хотел. Мы хотели> — упавшим голосом произнес Кен и протянул руку к меню.
Мэри отодвинула папку в сторону.
<Я не в настроении> — заявила она.
<Тогда надо возвращаться, — поспешно проговорил Кен. — Наверняка наши папки мигают как сумасшедшие>
Мэри пожала плечами:
<Возвращайся>
<Как это?>
<Ты скучаешь по офису. Я — нет. Я собираюсь остаться здесь>
<Здесь?> — Кен попробовал оглядеться. Смотреть он мог лишь в одном направлении — в сторону бульвара.
<Почему бы и нет? — спросила Мэри. — Кто там обо мне заскучает?> — Она сделала глоток и открыла меню. Кен был в смятении. Она что, каждый раз его пила? И почему в меню на этот раз четыре пункта?
<Может быть, я буду?> — предположил он.
Но тут возник официант, он по крайней мере был прежним.
<Ну, давай заказывай!> — подогнала его Мэри, и Кен указал на ДОМОЙ. Сама Мэри указала на новый пункт ОСТАТЬСЯ.
Этот уик-энд оказался самым длинным в жизни Кена-678. Как только началась рабочая неделя, он, страшась и надеясь, поспешил в Коридор между «Копировать» и «Проверить». Но открытого Окна не было, и Мэри, конечно, тоже не было.
Он искал ее между Вызовами и Задачами, вглядываясь в каждую очередь, осматривая каждый Коридор. Только к концу недели он впервые направился в Браузер один.
Папка Мэри-97 исчезла. На маленьком столике сердечком все карты, кроме десятки бубен, лежали рубашками кверху.
Он перевернул червонную даму, но ничего не произошло. Кен не удивился, но, перевернув туза пик, он почувствовал под ногами булыжную мостовую. Апрель в Париже. Цветут каштаны, но Кен не ощутил радости. Только глубокую грусть.
Он свернул в первое же кафе, она оказалась там, за маленьким столиком в форме сердечка.
<Кто к нам пришел!> — воскликнула Мэри.
<Твоя папка исчезла, — сообщил Кен. — Когда я вернулся, она была на месте и мигала как сумасшедшая. Но это было еще до выходных. А теперь пропала>
Мэри пожала плечами:
<Все равно я не собираюсь возвращаться>
<Что с нами произошло?> — спросил Кен.
<С нами — ничего, — отозвалась Мэри. — Произошло со мной. Помнишь, что с тобой произошло, когда ты нашел то, что искал? Вот и я нашла то, что искала. Мне здесь нравится>
Мэри подтолкнула к нему бокал с зеленым напитком.
<Тебе бы тоже могло понравиться> — сказала она.
Кен не ответил. Он боялся заплакать, хотя Кены ведь не умеют плакать.
<Не расстраивайся, все — о'кей> — успокоила его Мэри-97. И даже улыбнулась улыбкой Мэри. Потом взяла еще один бокал и открыла меню. Возник официант, Мэри выбрала КОМНАТУ. Кен почему-то понял, что это будет в последний раз.
В маленькой клинообразной мансарде он вполне мог заглянуть ей за вырез блузки. В последний раз его ладони легли на полные, совершенные груди. Сквозь французское окно он видел Эйфелеву башню и бульвары.
<Мэри!> — воскликнул Кен, когда она откинулась на спину, а блузка и юбка сбились на талии, и он почему-то понял, что это — в последний раз. С бульвара донеслось знакомое цок-цок-цок, Мэри раздвинула совершенные бедра и произнесла:
<Апрель в Париже!>
Ее пальцы с красными ноготками слегка сдвинули маленькие французские трусики, и Кен почему-то понял, что это — в последний раз. Он поцеловал алые, сладкие, улыбающиеся губы.
<Мэри!> — воскликнул он, и она сдвинула в сторону маленькие французские трусики, и он почему-то догадался, что это — в последний раз.
<Мэри!> — воскликнул он.
Это и был последний раз.
Жандарм засвистел, они снова сидели в маленьком кафе на краю тротуара. На столике в форме сердечка лежало закрытое меню.
<Ты что, флиртуешь со мной?> — спросила Мэри.
Какая грустная шутка, подумал Кен-678 и попробовал улыбнуться, хотя Кены не умеют улыбаться.
<Ты ведь должен ответить «а что, если и так?»> — сказала Мэри, сделала глоток зеленой жидкости и слегка качнула бокал. Сколько бы она ни пила, бокал все равно оставался полон.
<Пора возвращаться, — заметил Кен. — Наверное, моя папка мигает как сумасшедшая>
<Я понимаю. Все — о'кей. Навещай меня иногда, хорошо? И пожалуйста, — она улыбнулась улыбкой Мэри, — не говори «вроде как да»!>
Кен-678 кивнул, хотя Кены и не умеют кивать. Пожалуй, это больше походило на сухой поклон. Мэри-97 открыла меню. Появился официант. Кен выбрал ДОМОЙ.
Следующую неделю и еще две следующих Кен работал как сумасшедший. Он носился по всему Microserf Office. Едва мигнет его папка, как он бежит по Вызовам, двойным и тройным Задачам, пулей летая по Коридорам. Избегал он лишь Коридора между «Копировать» и «Проверить», а также Браузера.
Как-то раз он едва не задержался у открытого Окна, но все же не задержался. Не хотел он смотреть на апрель в Париже. Без Мэри там слишком одиноко.
Прошло две, потом четыре недели, и лишь тогда Кен навестил маленькую комнатку без окон. Было страшно снова увидеть карты на столике в форме сердечка. Но карты исчезли. Исчез даже стол. Кен заметил на стенах следы стирания и понял, что здесь прошелся Оптимизатор. Комнату снова стерли и записали.
Покинув ее, Кен больше не чувствовал одиночества. Его сопровождала глубокая скорбь.
На следующей неделе он снова заходил в комнату и увидел там множество папок. Возможно, одна из них принадлежала Мэри. Теперь, когда «Пасхального яйца» больше не было, Кен-678 уже не чувствовал вины за то, что не навестил Мэри-97. Он снова был свободен и мог любить свой Microserf Office 6.9. Свободен наслаждаться мягким электронным гулом, деловитым потоком иконок, длинными молчаливыми очередями.
Но раз в неделю, не реже, он останавливается в Коридоре между «Копировать» и «Проверить» и открывает Окно. Вот и теперь он стоит там и всматривается в апрель в Париже. Каштаны цветут, мостовые сверкают, вдалеке выбираются из экипажей угловатые фигурки людей. В кафе почти никого нет. За маленьким столиком сидит одинокая фигура. Возможно, это она.
Говорят, первая любовь никогда до конца не проходит. Кену-678 нравится думать, что Мэри-97 была его первой любовью. Он и не хочет, чтобы она прошла. Ему нравится вспоминать ее красные ногти, мягкий, обычный для иконки-Мэри голос, улыбку Мэри, ее крупные, темные, как овсяное печенье, соски. Маленькие французские трусики, сдвинутые в сторону.
Та женщина в кафе наверняка она. По крайней мере Кен на это надеется. Надеется, что ей хорошо в апреле в Париже. Она дарила — и дарит — ему счастье. Кен надеется, что и сама она так же счастлива. И так же грустна.
Однако пора. Его папка мигает как сумасшедшая. Режим ожидания окончен. Надо бежать.
10:07:24
— Алло!
— Это я.
— Что у тебя на этот раз?
— Великолепная идея для рассказа!
— Господи, только не для научной фантастики! Ты хоть представляешь, сколько времени?
— Естественно — 10:07:24. Но эта тебе точно понравится.
— Ну пожалуйста! У меня нет на нее времени.
