Терри Биссон - Комната Наверху и другие истории
Расстегнуть бюстгальтер! И как только чашечки начинали скользить вниз и Кен был готов увидеть ее соски, раздавался свисток жандарма, Мэри-97 снова оказывалась в белой блузке и сине-оранжевом галстуке. Окно закрывалось, червонная дама лежала лицом вниз.
<Единственная проблема с этими «Пасхальными яйцами» — то, что там все время одно и то же. Должно быть, у придумавшего эту штуку отставание в развитии>
<А мне нравится, когда все время одно и то же> — заметил Кен.
Отправляясь на уик-энд, Кен шарил глазами по толпе служащих, спешащих вниз по лестнице здания муниципалитета. Которая из женщин Мэри-97? Догадаться, разумеется, невозможно. Всех возрастов и всех национальностей, они выглядели тем не менее абсолютно одинаково: в ушах поблескивали золотые серьги нейронных интерфейсов, на руках осталась сеточка вмятин от рабочих перчаток.
Уик-энд на этот раз казался совсем уж бесконечным. Когда наконец началась рабочая неделя, Кен пулей пронесся по всем вызовам и задачам и начал фланировать по Коридорам, пока не нашел Мэри на «их» месте — у открытого Окна между «Копировать» и «Проверить».
<Правда здесь романтично?> — спросила она, вглядываясь в апрель в Париже.
<Вроде как да> — нетерпеливо отозвался Кен. Он думал о ее руках, расстегивающих…
<Что может быть романтичнее?> — продолжала она, и Кен догадался, что Мэри его поддразнивает.
<Красный бюстгальтер> — решившись, ответил он.
<Тогда пойдем со мной> — скомандовала она.
В течение той недели они встречались в Браузере трижды. Трижды Кен-97 слышал, как цокает жеребец, трижды наблюдал, как красный кружевной бюстгальтер падает, падает, падает… Та неделя была для него самым вероятным приближением к счастью.
<Ты когда-нибудь задумывался, что под третьей картой?> — спросила Мэри-97. Они стояли у Окна между «Копировать» и «Проверить». Новая неделя только-только началась. В апреле в Париже цветущие каштаны роняли лепестки на мостовую. В кафе — никого. В отдалении несколько нечетких фигур садились в экипажи и выходили из них.
<Вроде как да> — ответил Кен, хотя это была неправда. Он не любил задумываться.
<Я тоже> — сказала Мэри.
Когда через несколько циклов они встретились в комнате без окон рядом с Браузером, Мэри положила пальцы с красными ноготками на третью карту и заявила:
<Есть способ узнать>
Кен ничего не ответил, но вдруг ощутил озноб.
<Это надо делать вдвоем, — сказала Мэри-97. — Ты перевернешь даму, а я — третью карту. Готов?>
<Вроде как да> — отозвался Кен, хотя это и было неправдой.
Третья карта оказалась тузом пик. Едва Мэри ее перевернула, как Кен понял — что-то не так. Не то ощущение.
У него под ногами была мостовая.
В Париже апрель, а он, Кен, идет по весеннему бульвару. Рядом с ним — Мэри-97. На ней блузка крестьянского фасона с низким вырезом, без рукавов и широкая, длинная юбка.
Кен ужаснулся. Где Окно? Где комната без окон?
<Где мы?> — спросил он.
<Мы в апреле в Париже, — ответила Мэри. — Внутри заставки. Правда чудесно?>
Кен хотел остановиться, но не смог.
<Кажется, мы зависли> — пробормотал он и попытался закрыть глаза, но тоже не смог.
Мэри все улыбалась улыбкой Мэри, они брели по бульвару под ветвями цветущих каштанов. Прошли мимо кафе, завернули за угол, прошли еще одно кафе, свернули еще за один угол. Везде было одно и то же. Те же деревья, те же кафе, те же мостовые. Экипажи и фигурки людей не приблизились ни на шаг.
<Правда романтично? — спросила Мэри. — И пожалуйста, не говори «вроде как да»!>
Сейчас она выглядела совершенно иначе. Может быть, из-за наряда. Вырез на крестьянской блузке был очень глубоким. Кен пробовал в него заглянуть, но ничего не вышло.
Они прошли еще одно кафе. На сей раз Мэри-97 свернула туда, они с Кеном сели друг против друга за маленький столик у края тротуара.
<Voilà! — воскликнула Мэри. — Это «Пасхальное яйцо» интерактивно в отличие от того. Здесь надо искать пути дальше, чтобы что-нибудь происходило. — Она по-прежнему улыбалась улыбкой Мэри. Столик имел форму сердечка, как стол в комнате без окон. Кен вытянул шею, но, как и раньше, не смог заглянуть в вырез блузки. — Правда романтично? — спросила Мэри. — Можно я закажу?>
<Нам пора возвращаться, — запротестовал Кен. — Думаю, наши папки…>
<Не говори глупостей> — оборвала его Мэри и открыла меню.
<…мигают как сумасшедшие> — закончил фразу Кен, потому что она была у него в буфере.
Появился официант. В белой рубашке и черных брюках. Кен хотел разглядеть его лицо, но лица словно бы и не было. В меню было всего три блюда:
ПРОГУЛКА КОМНАТА ДОМОЙМэри указала на КОМНАТУ, и не успела она закрыть меню, как они уже сидели на краю низкой кровати в клинообразной мансарде с французским окном. Теперь Кен мог заглянуть в вырез блузки Мэри-97. На самом деле он видел, как его руки тянутся к ней и стягивают блузку вниз, освобождая круглые, совершенные груди. Ее соски оказались большими и темными, как овсяное печенье. Сквозь окно Кен видел Эйфелеву башню и цветущий бульвар.
<Мэри!> — пробормотал он, пока она помогала ему поднимать свою длинную юбку. Улыбаясь улыбкой Мэри, она откинулась на спину, блузка и юбка вместе сбились на талии. Кен услышал, как с бульваров донеслось знакомое цок-цок-цок, Мэри широко раздвинула свои полные, совершенные бедра.
<Апрель в Париже> — прошептала она. Пальчики с красными ноготками сдвинули в сторону маленькие французские трусики и…
Он поцеловал улыбающиеся губы.
<Мэри!> — пробормотал он.
Пальчики с красными ноготками сдвинули в сторону маленькие французские трусики и…
Он поцеловал сладкие, улыбающиеся губы.
<Мэри!> — пробормотал он.
Пальчики с красными ноготками сдвинули в сторону маленькие французские трусики и…
Он поцеловал алые, сладкие, улыбающиеся губы и…
<Мэри!> — пробормотал он.
Жандарм засвистел, и они снова оказались в кафе за столиком у края тротуара. На столике в форме сердечка лежало закрытое меню.
<Тебе понравилось? — спросила Мэри. — И пожалуйста, не говори «вроде как да»!>
<Понравилось? — воскликнул Кен. — Я очарован! Но разве нам не пора возвращаться?>
<Возвращаться?> — Мэри пожала плечами. Кен не знал, что она может пожимать плечами. В руке у нее был стакан с зеленым напитком.
Кен открыл меню. Появился безликий официант.
В меню было только три блюда. Прежде чем Мэри успела выбрать, Кен указал на ДОМОЙ. Столик и официант исчезли. Кен и Мэри оказались в комнате без окон, все карты, кроме десятки бубен, лежали рубашками кверху.
<Зачем ты все испортил?> — спросила Мэри.
<Я не…> — начал Кен, но закончить не успел. Его папка бешено мигала, режим ожидания закончился, Кен исчез.
<Там действительно романтично, — настойчиво говорил Кен, когда они встретились с Мэри-97 через несколько циклов в обычном месте у Окна в Коридоре между «Копировать» и «Проверить». — Я действительно очарован!>
<Почему же тогда ты нервничал?>
<Разве я нервничал?>
Она улыбнулась улыбкой Мэри.
<Просто потому, что нервничал, — стал объяснять Кен. — Потому что апрель в Париже на самом деле не является частью Microserf Office 6.9>
<Является! Это заставка>
<Это все равно что обои. Внутрь проникнуть нельзя!>
<На то и «Пасхальное яйцо», — возразила Мэри-97. — Служебный роман в офисе заводить тоже нельзя>
<Служебный роман? — повторил Кен. — Значит, вот что у нас с тобой такое>
<Пойдем со мной. Займемся делом> — сказала Мэри. И он занялся. И она тоже занялась.
И они занимались, занимались и занимались. На той неделе они виделись три раза, и три раза — на следующей. Можно сказать, пользовались каждой свободной минутой. Мостовые и кафе нервировали Кена-678 по-прежнему, но в комнату в мансарде он был просто влюблен. Влюблен в соски Мэри, большие и темные, как овсяное печенье. Влюблен в сбившуюся на талии блузку и юбку, когда Мэри откидывалась на спину, широко раздвинув полные, совершенные бедра, влюблен в музыкальное цок-цок-цок, в красные ногти, в маленькие французские трусики, сдвинутые в сторону, влюблен в Мэри.
В конце концов, это настоящий любовный роман.
Но проблема была в том, что Мэри-97 никогда не стремилась вернуться обратно в Microserf Office 6.9. После клинообразной комнаты ей хотелось погулять по бульвару под цветущими каштанами или посидеть в кафе, бездумно глядя на угловатые фигурки, садящиеся в экипажи и выходящие из них вдалеке.
<Правда романтично?> — спрашивала она, вертя в руках бокал с зеленым напитком.
<Нам пора, — говорил всегда Кен. — Наши папки мигают как сумасшедшие>
