Глеб Васильев - Три Толстушки: Книга Нехилых Перемен
– Как же мы рады видеть вас, Серж Артурович, в нашей скромной обители Добра и всенародного Счастья, – сказала Любовь.
– Все ли у вас хорошо, любезный наш доктор? Удачно ли вы сюда добрались? – спросила Надежда. – Надеюсь, вам не пришлось стоять в пробках.
– Ах, эти ужасные пробки, – вздохнула Вера. – Мы обязательно придумаем, как с ними справиться. Я просто уверена в этом. Вот буквально сегодня возьмем и придумаем.
Доктор поклонился, не зная, что ему сказать, и стоит ли вообще что-то говорить, если можно просто выписать счет за свои услуги.
– Ого! Эт шта у нас тут такое? – Лучшая Подружка сфокусировала взгляд на Сучке. – Драть меня Сеткиным! Это ж ардно… днро… ан-дроид!
– Он чудесный! – воскликнула Софья.
Толстушки никогда не видели ее настолько счастливой.
– Действительно, выглядит очень хорошо. Такая сальная кожа, и прыщей как будто стало больше. Потрясающая реалистичность, – сказала Люба.
– О! Я даже чувствует, как от него пахнет потом! Причем от подмышек и от ног совершенно разный запах. До чего же дошла техника! – воскликнула Вера.
– Девочки, вы забываете о кое-чем важном, – упрекнула сестер Надежда. – Это не реалистичность потрясающая, и не техника дошла.
Доктор Гаспарян похолодел. Он понял, что его обман будет немедленно разоблачен.
– Нет! – сдавленно пискнул Серж. – Именно, что реалистичность и техника! Слава королеве всех наук! Слава кибернетике!
– Не скромничайте, доктор, – улыбнулась Надя. – Мы-то знаем, что это не реалистичность потрясающая, а вы потрясающий ученый, Серж Артурович. Это не техника дошла, а ваша гениальность. Ах, как же нам вас отблагодарить?
Наступило молчание.
Доктор, не до конца веря, что разоблачения удалось избежать, начал излагать свою просьбу:
– Я видел, как на площадь Благоденствия доставили десять лимузинов…
– Их сегодня же раздадут мятежникам! Правда, здорово? – Любовь захлопала в ладоши .
– Я имею в виду, что… Моя просьба такова. Как бы это сказать… Не могли бы вы отдать эти лимузины мне?
– Серж Артурович, вы, должно быть, шутите, – Вера неуверенно хихикнула. – Скажите, ведь правда же это розыгрыш?
– Я требую, чтобы вы отдали эти лимузины мне. Я требую все десть штук, – повторил доктор негромко, но на этот раз твердо.
– Но… почему именно эти лимузины? И зачем вам все десять? – изумилась Надежда.
– Многоуважаемые дамы, эти лимузины уникальны. Они доведены до совершенства, как… как мой киборг! Таких не купишь ни в одном автосалоне, – пояснил Гаспарян. – Лимузины сами по себе представляют серьезную материальную ценность, да. Но эта десятка абсолютно особенная. За их появлением стоит ИСТОРИЯ – попытка государственного переворота в далеко не последней стране мира! Фактически, каждый из этих автомобилей уже сейчас является раритетом, лакомым кусочком для истинного коллекционера. Я же хочу получить всю коллекцию – от первого до десятого номера. Обладание таким сокровищем определенно доставит мне удовольствие.
В ответ заохали и запричитали Толстушки.
– Как же так! Что же это такое! Серж Артурович, что же это получается! Голубчик, будьте же благоразумны! Попросите что угодно другое. Нам не жалко, но к сегодняшнему вечеру мы не успеем подготовить десять новых лимузинов! Вы поймите, это же политический вопрос. Мы не можем взять и нарушить свое обещание. Если мятежники не получат свои лимузины, что они о нас подумают? Это ведь скандал государственных масштабов!
– Бутерброд, – шепнул доктор роботу.
Сучок не понял, чего именно хочет от него доктор, но, вспомнив уроки артиста Канатова, попытался думать, действовать и выглядеть, как бутерброд. Подросток упал на бок, подтянул колени к груди и спрятал голову между ними.
– Мой хлеб черствеет, майонез скисает, колбаса заветрелась, а салат сгниииил! – взвыл Сучок
Наследница бросилась к нему.
– Ах! Ах! – закричала она.
– СГНИИИЛ!!! – совсем уж замогильным голосом протянул подросток.
– Вот, любезные дамы, – сказал доктор Гаспарян, – вы видите? Киборг снова потеряет свою жизнь. Я встроил в него электронный модуль ПЧН, что означает Повышенную Чувствительность к Несправедливости. Только что на его глазах свершилась Величайшая Несправедливость! Вы отказали мне в моем скромном и более чем заслуженном вознаграждении. Смею полагать, милейшая Сонечка будет не очень довольна, если ее робот станет вести себя как протухший бутерброд.
– Опаньки! Сеструхи, мать моя леди, это шантаж! Бабцы, он вас всех трех разом шантажирует! – Лучшая Подружка расхохоталась. – Ай да Сержик, ай да красава! Вот уж не думала, что у тебя окажутся такие огромные стальные яйца!
Горе охватило наследницу. Она горько заплакала, упала на пол рядом с неподвижным Сучком и прижалась к нему всем телом.
– Ни за что! Слышите, ни за что! – кричала она. – Исполните просьбу Сержа Артуровича! Я не отдам моего андроида! Он уже однажды умер, и второго раза я не переживу. Никто не должен умирать два раза! Это нечестно! Если вы откажете доктору, вы убьете моего робота! Убийцы! Убийцы! Кровавые убийцы!
Конечно, Толстушки сдались. Примирение с раздачей лимузинов отменили. В срочном порядке был подписан приказ, и десятка супер автомобилей отправилась с площади Благоденствия прямо к особняку Гаспаряна. Счастливый Серж отправился туда же.
«Теперь я самый состоятельный сукин сын в этом городе. Интересно, удобно ли заниматься сексом в салоне лимузина. Надо будет попробовать, непременно», – размышлял он по дороге.
Итак, Сучок остался во Дворце Трех Толстушек.
Вместе с наследницей он вышел в сад.
Софья мяла цветы, напоролась на колючий розовый куст и чуть не свалилась в бассейн. От счастья она ничего не замечал.
«Она заценила мою песню, и как я был типа бутербродом! Крутотень! – радовался Сучок. – Передо мной ей не устоять! Все ваще супер!».
Принесли завтрак. Сучок увидел сосиски и вспомнил, что сегодня еще ничего не ел.
– Заточим по хот-догу, детка? – сказала он, и подмигнул Софье.
– Горячая собака… я не понимаю, – растерялась наследница.
– Ты типа не знаешь, что такое хот-дог?
– Увы.
– А про гамбургер слыхала?
– Как-то не приходилось…
– А про пиццу, чипсы, стрипсы и байтсы?
– Что за вещи ты называешь?
– Так это чо, тут во Дворце ваще что ли настоящей еды не держат? – возмутился Сучок. – Ну ничего, это мы щас поправим. Познакомлю тебя, крошка, с хот-догом.
– Вот хорошо! – обрадовалась наследница.
– Эй, братюня, притащи-ка кетчупа, майонеза и горчицы. И булочек еще. Таких типа продолговатых, только чтоб без сахара, мака и другой хрени, – обратился Сучок к слуге, принесшему завтрак.
– Вы имеете в виду мини багеты? – уточнил слуга.
– Ты тут не умничай, минеты-бабеты. Неси, чего я тебе сказал.
У слуги от наглости Сучка широко раскрылись глаза и рот, но он выполнил просьбу и принес все, что требовалось.
– Во, зацени. Берем булку, раздвигаем ее вот так, туда шпарим весь жидкий стафф, а потом втыкаем сосиску по самое небалуйся. Готово! – на глазах у изумленной Софьи подросток соорудил вполне приличный хот-дог.
– Это и есть хот-дог? Но зачем он нужен? Сосиски ведь можно и так кушать.
– Во-первых, хот-дог в тыщу раз вкуснее и полезнее, – Сучок наставительно поднял вверх указательный палец. – Во-вторых, голую сосиску без булки себе в рот только педовки суют.
– Ух ты! А кто такие педовки? Я раньше кушала голые сосиски, значит, я тоже педовка?
– Не-не, ты… это… – Сучок смутился, хоть и не думал, что в принципе умеет смущаться. – Ты лучше хот-дог зацени. Вкус ваще супер, отвечаю.
– Ммм! Дейштвительно! Вкушнотищная вкушнятина! – откусив разом половину хот-дога, сказала Софья с набитым ртом. Смесь майонеза, горчицы и соуса стекала по ее щекам и подбородку.
– Ну так, Сучок фигни не сотворит, – пробормотал Сучок, зачарованно глядя на жующую наследницу.
– Сучок – это твое имя? И что это у тебя там? Там ведь раньше ничего не было, – Софья показала пальцем на джинсы Сучка, явственно бугрящиеся в паху.
