Наталья Баранова - Легенда об Иных Мирах
– Красива бестия, – спокойно заметил контрабандист, – и бесстыжа. Сегодня улыбается одному, завтра – другому, кто бросит горсть денег, с тем и уйдёт, салагам типа Пайше это по вкусу...
– А тебе?
– А что мне? У меня дома две жены, Да-Деган, ни одна не хуже этой ведьмочки, правда с одним отличием, те любят, а этой только деньги и нужны, потому и приходит, выставляется напоказ, стреляет глазами в мальчиков, надеясь, что кого-то да заденет её красота. И задевает, между прочим. Ты знаешь, сколько здесь бывает красавиц рэанок? Во дворце их столько не встретишь.
Да-Деган равнодушно пожал плечами, отпил глоток вина из бокала, бросил быстрый и оценивающий взгляд на танцовщицу, и отвёл взгляд в сторону, узнав незнакомку, встреченную у бассейна. Сейчас она была другой, совершенно другой, чем недавно, исчезло что-то неуловимое, иначе смотрели глаза, иначе улыбались губы, иными были жесты и движения.
– Ты знаешь её? – спросил Да-Деган.
– А кто её здесь не знает? Говорю же, приходит почти каждый вечер...
– Как её зовут?
– Она тебе что, нужна? – удивился контрабандист, – ей грош цена!
– Мне безразлично... Я просто хочу знать её имя. Скажешь?
– Ри-Ки-То Риндевара, мальчишки, те, которые платят ей не за танцы, зовут её Риа. И не сходи с ума, она того не стоит.
Да-Деган поджал губы, отчего-то захотелось, что б этот зал, музыка, танцовщица и контрабандисты провалились сквозь землю, растворились, исчезли навсегда, чувствуя, как на щеках проступает румянец, обжигая их жаром, отвёл взгляд.
– Древняя раса, – прошептал одними губами, – и ведь всего этого могло не быть... могло не случиться... всё могло быть иначе.
Гайдуни расслышал, нахмурил брови, спросил:
– Ты с чего раскис? Вина-то выпил немного. Неужели из-за этой девки? Так если она тебе нужна, позвени монетами.
Да-Деган отрицательно мотнул головой.
– Ты не понимаешь, – заметил сокрушенно, – и, навряд ли, поймёшь. Если б ты прожил на Рэне лет десять – тогда другое дело. Вы, выходцы с Раст-Танхам, счастливая раса. У вас свои трудности, понимаю, но у нас, рэан – свои беды, большие беды, Гайдуни. Рэане всегда баловали и лелеяли своих женщин, как не баловала их более ни одна раса Лиги, и с самого заката империи Кошу, ведь нам досталось их так мало. Потому как старым властителям и владыкам Рэны нужны были воины, крепкие парни, что б завоевать и подчинить десятки миров. Об этом мало кто знает из тех, кто родился не на Рэне, а рэане с этим живут – тогда, ещё при одном из последних императоров Кошу, было синтезировано вещество, что, воздействуя на человеческие гены, заставляет появляться на этот свет практически одних мальчишек. Владыки Кошу собирались покорить Вселенную, и считали, что их воины найдут себе женщин на других мирах; рэане тогда уже знали об Ирдале, Пайсонэ и Укени. Так вот, вещество оказалось на редкость стойким и действенным, рэанские парни не одно поколение ищут себе невест на других мирах, как и рассчитывали властители старой Рэны. А теперь наши женщины предлагают себя контрабандистам... Невесело всё это, Гай. Очень невесело. Знать бы, что об этом всем думает Ордо, но он слушает лишь Энкеле Корхиду. И мне интересно, почему? Узнать бы. Понимаешь, этот вопрос один из тех, что не дают мне покоя. Я хорошо знал Ордо когда-то, приходилось воспитывать его спиногрызиков, так вот он и Энкеле – разные люди, непонятно как они вообще сошлись, настолько они разные. Не нравится мне это знакомство. Если б не Энкеле, думается, не поднял бы Ордо бунт, не тот тип, не тот характер. Ему б такое в голову не пришло и во сне не пригрезилось.
– А Хэлдар? А Йонэ? Мало вокруг Ордо вилось народа? Почему Энкеле?
– Не знаю. Чувствую. – Да-Деган вздохнул, вновь взглянул на танцовщицу, – И пойдём отсюда, Гай, куда-нибудь, «Каммо» не единственный кабак, в котором можно зависнуть до утра. Найдём местечко попроще, потише. Там и поговорим. Пойдём?
Дождь почти утих, сыпал редкими каплями, но именно сейчас хотелось дождя, непогоди, воды текущей за воротник плаща, озноба, что, вероятно, унес бы туман царящий в голове. Да-Деган медленно шёл по мокрой, покрытой мелкими каплями росы траве. Тропинка вилась вдоль обрыва, чуть ближе к берегу, он не рисковал идти по голому мокрому камню, оттого, что в голове шумело и шуршало на разные лады вино, выпитое ночью.
Голова Гайдуни оказалась слабее, он так и остался отсыпаться, положив её на руки, покоившиеся на деревянной, добела выскобленной столешнице в маленьком кабачке на окраине города – низеньком, шумном, где было больше копоти, чем света, но, где, завидев кошель контрабандиста, вся прислуга носилась, словно угорелая, пытаясь не только что исполнить, а предугадать его желания. Вино, не самое дорогое и выдержанное, но вполне приличное, а на менее взыскательный вкус и вовсе отличное лилось рекой. Гуляла вся округа, желая забыть свои проблемы и беды хоть ненадолго, хоть только до утра, тем более что господа платили за всё – разбитую посуду и опустошённые бутылки, за всё съеденное и выпитое в эту ночь.
Хозяйка – полноватая маленькая женщина, ярко-рыжая, с рыжими же весёлыми глазами и целым созвездием веснушек долго цеплялась в его руку, умоляя не уходить, оттого ли, что боялась недобрых людей, которых развелось в округе слишком много, а может оттого, что не хотелось выпускать из рук такого посетителя. Если б Гайдуни не спал, то, наверное, тоже вцепился в него клещом, а то и попросту встряхнул бы за ворот. Но Гайдуни спал, и остановить рэанина было некому.
Сейчас он уже жалел, что поддался порыву, ушёл вгорячах, один по пустынным улицам. Надежда, что вне кабачка будет легче дышаться, не оправдалась, и тогда он свернул к морю, надеясь хоть здесь хлебнуть вольного ветра, остудить лицо и мысли. «Дали Небесные! – подумал Да-Деган присев на траву, – так напиться надо суметь. Сколько мы пили? Не помню. Словно дел никаких нет. Весь день придётся маяться головной болью. Был бы под рукой Вероэс, он бы снял эту боль, напоил каким-нибудь зельем и вылечил бы, но Вероэс под арестом, так что можно только мечтать о его лекарствах».
Обычно никогда не подводившее его тело на этот раз попросту отказывалось повиноваться. Ватными были мышцы, мысли путались и мешались в голове, представляя собой невероятный ералаш, и только что-то, как искорка, на самом дне сознания ещё держало его не позволяя окончательно потерять самоконтроль.
Желудок тоже бузил, требуя немедленного освобождения от залитой в него литрами гадости. Некогда его учили пить, не хмелея, оставаясь трезвым, сколько б не было выпито, но в этот раз остаться трезвым как стёклышко не удалось. Отчего-то пригрезилось вытянутое от удивления лицо Альбенара, его укоризненный взгляд.
– А пошли вы все...– тихо прошептал вельможа, – в дальние дали.
– Гляди-ка, – заметил низковатый простуженный голос, – он ещё и грубит...
Он почувствовал, как чьи-то руки схватили его, поставили на ноги, уверенно обшарили карманы, изымая всё, что в них находилось – деньги, прочий мусор. Второй из грабителей заметил перстни на руках, присвистнул, принялся их сдирать безжалостно и грубо.
– Ничего, теперь они тебе не нужны, – проговорил юный, полный шального задора и куража голос, – рыбы камнями не питаются, дорогуша.
Он вздрогнул, дрожь охватила тело от макушки до пят, прошила ударом тока и прошла. Отчего-то перестал беспокоить желудок, словно исчез из организма, мышцы, вялые мгновение назад, напряглись, наливаясь мощью, и неведомая сила смела ураганным вихрем беспорядочный хоровод обрывочных мыслей. Сознание отметило, как замерло время, едва не покатившись вспять, уступило своё место чему-то более древнему, звериному, не рассуждающему, холодному и быстрому, словно в тело подселили чужую душу.
Он легко, и не напрягаясь, высвободился из захвата в одно короткое, отработанное до автоматизма, движение. Отступил на шаг, словно танцуя, повернулся и ударил так же, не напрягаясь, но, повинуясь звериному чутью и интуиции, памятуя, что самое главное, как и куда, приложен удар, а не сколько сил, в это действие вложено. Наглый юнец отлетел на травку, прилёг, дёрнулся, словно пытаясь встать на ноги, но не смог, глотнул жадно воздуха, как вытащенная из воды рыба, широко распахнул глаза и обмяк. Обладатель голоса с хрипотцой, видя такой поворот событий, резко развернулся на месте, и помчался прочь, надеясь на проворство ног, желающих спасти голову.
Да-Деган застыл на мгновение, втянул ноздрями воздух, словно принюхиваясь к чему-то. Ноги понесли вслед грабителю сами, тонкий шёлк, расшитый морозными узорами развевался, подхваченный потоком воздуха, на который налетало тело, но двигаться не мешал, не тормозил и в ногах не путался. Ветер окончательно растрепал волосы, откинул их за спину.
Он бежал легко, чуть касаясь ногами земли, словно за спиной росли крылья, бег не требовал ни усилий, ни напряжения, словно во сне. Улепётывающий, во все лопатки, грабитель оглянулся, бросил быстрый взгляд на преследователя, споткнулся о камень, не сумев удержаться на ногах, заскользил в объятья бездны, продолжая движение, но уже вниз, к волнам, бьющимся о прибрежные скалы. Произошло это в мгновение ока, так что делать что-либо было поздно, слишком поздно, и даже крик ужаса запоздал, ударил по нервам, когда казалось, что он уже не прозвучит никогда.
