Alma - Эпизод 2. Антиканон
Икточи скользнул взглядом по датападу.
— Капитан третьего ранга Анакин Скайуокер.
— Тебе это не о чем не говорит?
— Тот самый? Который сбежал?
— По бумагам ему на два года больше.
— Тогда может, это совпадение? Мало ли в Галактике Скайуокеров?
— Скайуокеров, может, и миллионы. Анакинов значительно меньше, редкое имя. Но далеко не каждый из них форсьюзер.
— А это откуда известно?
— Офицер, о котором идет речь, имеет навыки использования Силы.
— Например?
— Например, легко применяет форс-грип. Лурус может описать в красках. На своей шее почувствовал.
— Нападение на посланника Ордена?
Икточи инстинктивно сгруппировался, собираясь в жилистый ком. Такой вид у него бывал перед боем. Мэйс, напротив, почти расслабился. Опершись локтями на стол, он сложил ладони вместе.
— Мальчики выясняли отношения. С помощью мордобоя.
— И как?
— Счет один-ноль в пользу Скайуокера.
— Паршиво.
Мэйс кивнул.
— А Лурусу я сегодня утром сам хотел добавить.
Икточи улыбнулся, расправил плечи и перестал быть морщинистым комком мускулов.
— А из-за чего вообще поднялся шум?
— Ты же читал только что. Лурус честно возмутился самоуправством наших военных и хотел остановить похищение. Отправил гвардейцев точно за Скайуокером. Кто-то из его десантников погиб.
— У Луруса маловато опыта участия в таких операциях. Малью сам на войне бывал?
— Малью — дипломат. Один из лучших. И я его в окопы посылать не буду.
— И не надо, — Тийн прищурился. — А что еще известно об этом Скайуокере?
— Изволь, — Мэйс выудил из кипы распечаток один листик. — Вот его резюме. По бумагам ему двадцать четыре. Если это липа, и сбежал он от нас в тринадцать лет, то сейчас ему двадцать два. С половиной. В возрасте пятнадцати, то есть тринадцати лет, был зачислен в кадеты военного училища. Два года отучился. Окончил с отличием. Затем четыре года высшего училища. Тоже с отличием, в звании лейтенанта десантных войск. Около года прослужил во внешних регионах. Потом как раз война началась. Еще через полтора года стал командиром роты на «Мегере», капитан третьего ранга. Полгода назад, в битве у Лан-Дорна, он как-то сильно отличился, за что Цандерс добился его перевода во флот. Теперь он старший помощник на дредноуте. Четыре боевых награды.
— Что-то мы раньше о нем не слышали.
— Мы много о ком не слышали. Хотя расписано буквально по дням. Бюрократов в войсках не меньше, чем в Ордене.
— Там есть другие форсьюзеры?
Мэйс пожал плечами.
— Лурус, естественно, не заметил. В любом случае, тут три возможности. Или это не наш Скайоукер, что маловероятно. Или его тренировал какой-то…
— Ситх.
— Ситх? Саси, а серьезно, ты веришь в ситхов? Во второе пришествие Темного Ордена?
— Не знаю. А откуда появился тот красно-полосатый тип на Набу?
Мэйс фыркнул. Он очень, очень любил эту тему разговора.
— Раскрась нашего Колара, и будет тебе такой же ситх. Знаешь, сейчас, спустя двенадцать лет… Да, я помню, как вы тут переполошились. Но этот клоун мог быть чем угодно, только не ситхом.
— Ты и тогда в это не верил.
— Саси, я не верю в сказки. Зато я очень хорошо представляю, что в Галактике могут существовать люди, понемножку пользующие Силу. Да, в идеале это должны уметь только джедаи. Мы должны собирать всех одаренных детей в Храм. На деле выходит иначе. И получаются разного рода знахари, целители, а нередко воины и наемники.
— А если ситхи вернутся? Если эти твои люди, понемножку пользующие Силу, будут следовать их принципам? Будет то же, что и тысячу лет назад.
— Нет, Саси. Не будет. Разве мы за эту тысячу лет не изменились?
— Я не отрицаю. Еще как изменились.
— Вот именно. И ситх, то есть очень сильный форсьюзер, который может направить свои способности против нас, против Ордена, против Республики и конституции — такой ситх будет совсем другим. Не музейным экспонатом.
— Что ты имеешь в виду?
— Саси, такой ситх будет делать то же самое, что делаем мы с тобой.
— В смысле?
— Попытается установить контроль над Галактикой цивилизованными методами. А не колоть нам глаза своими татуировками и красным мечом.
— Тот забрак не просто прыгал с мечом. Он убил Джинна. А Джинн был один из лучших бойцов Ордена.
— А забрака убил падаван Кеноби. И что? Ничего. Кому-то было выгодно натравить нас на Торговую Федерацию. Скажи джедаям «ситх», они и на турболазеры полезут. Что, скажешь, не так? Если бы сражение на Набу не закончилось так неожиданно, вы бы добились от Сената права разобрать Федерацию на кирпичики. Голыми руками.
— Это могло быть выгодно любой другой транснациональной корпорации.
Мэйс кивнул.
— Естественно. Оттого мы и не нашли следов. И допрос неймодианцев ничего не дал.
— Плохо, что Гунрая так быстро выпустили из тюрьмы.
— Мы не всесильны, — он развел руками. — Зато в случае чего за ним можно будет последить.
— У тебя есть люди в его ведомстве?
— Теперь есть. И я, к примеру, знаю точно, что Гунрай ведет тонкую работу с сепаратистами.
— Об этом даже пишут в газетах.
— Ключевое слово: «пишут». И свистят в сенатских кулуарах. А я рассчитываю найти их базы. Ладно. Вернемся к Скайуокеру. Возможность номер три: он не стал забывать того, что ему вдалбливали в Храме три года. А это были в основном медитации. Значит, есть база работы с Силой.
— Это еще не повод, чтобы использовать форс-грип.
— Саси, объясни, а какой тебе нужен повод для форс-грипа? Только фантазия. Можешь схватить кого-то за горло рукой, а можешь сделать то же самое Силой. Очень удобно.
— У кого из наших падаванов есть такая фантазия?
Мэйс ответил не сразу.
— Ты прав, не у каждого. Но я, например, довольно быстро до этого догадался. А ты нет?
Икточи погладил свой правый рог.
— Не помню уже. А что вообще представляет собой этот Скайуокер?
— По словам Луруса, высокомерный грубиян. Хотя, судя по плану с похищением, который он разработал…
— … он не дурак, да? И как оперативник, я бы даже сказал: это тот случай, когда откровенное нахальство граничит с блеском. А откуда известно, что именно он разрабатывал операцию?
Мэйс широко улыбнулся.
— Тийн, я не устаю повторять, что девяносто девять процентов сведений, которые обычно не подлежат разглашению, можно получить из прессы. Надо только уметь вчитываться и анализировать, а не просто жрать информацию. О проведенной на Локримии операции сообщило около двухсот каналов СМИ. Практически все они упомянули Цандерса, некоего Менкинса, и Скайуокера. В пятнадцати выпусках новостей последнего упомянули именно в связи с наземной специальной операцией. Цандерс также успел дать пару интервью, сказав, что успех был бы невозможен без «идей молодых офицеров» или что-то в это роде. По-моему, мозаика складывается правильная.
— Может быть.
— Может быть? Саси, нас выставили идиотами.
— Перед кем? Учитывая, что там теперь наши собственные дипломаты, Фирцини так и не узнает правды. И будет нас бояться.
— Ты не понял. Я думаю, Скайуокер недолго будет старшим помощником на каком-то вшивом дредноуте. И он форсьюзер.
— Если он мешает…
— Я знаю. Орден может все. Для нас нет ничего невозможного, — Мэйс остановился на этой фразе. Сцепил пальцы. С минуту снова вглядывался в досконально изученную распечатку. Цифры и названия стояли пермакритовой стеной, и проникнуть за нее ему никак не удавалось.
— Девять лет назад, когда Скайуокер сбежал, его так и не нашли. Помнишь?
— Помню. Нам не следовало принимать его в Храм.
— Да, — согласился Винду.
Он прекрасно помнил и то совещание, и кто что тогда говорил, и кто именно проголосовал за то, чтобы перед десятилетним пацаном раскрылись двери Храма. Времена прошли. Теперешний Совет проголосовал бы по-другому. Так, как счел бы правильным Глава Ордена.
— Придется признать, что акция Джинна под эгидой «Я вам тут Избранного привез, с Татуина» вышла не очень удачной.
— Мальчишка был на редкость талантливым, — парировал Тийн. — И здорово чувствовал Силу.
— Я не отрицаю этого, Саси, — Мэйс смягчил сарказм. — Ошибка была в том, что мы решили пойти против традиций Ордена ради одного талантливого мальчишки. Стоил он этого? Традициям Ордена тысяча лет. Ведь не так просто было введено правило о возрасте принимаемых в Храм детей.
— Иногда мы делаем исключения для четырехлетних.
— Скайуокеру было десять. И ребенком он уже не был. Подумай, какого дерьма он насмотрелся на этом своем Татуине… Убийства, грабеж, насилие, бесчинство. Вдобавок родился рабом. Все это налагает очень глубокий отпечаток на личность. На мышление. Не тот материал, который нужен, чтобы вырастить джедая. Слышал что-нибудь о рабской психологии?
