Надежда Шарова - Волшебный локон Ампары
— Не двигаться! — приказал на геялогосе жесткий, исполненный отнюдь не шуточной угрозы голос. — Вы, оба! Руки на подлокотники!
Скосив глаза, Кир-Кор увидел у виска ошарашенного интротома ствол кернхайзера с характерным креплением утинга на конце. Подумал: «Сдается мне, юноша, мы имеем дело с тяжело вооруженными налетчиками».
— Да-а?.. — Интротом невольно повернул голову, и было ясно, что он никогда еще в жизни не видел налетчиков.
— Молчать! Не оглядываться, смотреть только вперед! Не вынуждайте нас применять оружие.
— Подчинение или смерть! — прохрипел простудно еще один голос.
«Запугивают, но парализовать чем-нибудь действительно могут», — думал Кир-Кор, глядя «только вперед». Кстати, там было на что поглядеть: двое конвоиров пытались усадить механика в кресло — Федор Шкворец удивленно и, очевидно, из принципа сопротивлялся. Более крупный конвоир наседал, как бульдог, тот, который помельче, вертелся хорьком, угрожая выхваченным из-под полы короткоствольным миттхайзером. Инерционная тяга в стремительно набирающем скорость вагоне плюс неожиданно сильный противник помешали налетчикам с ходу провести заученные приемы: «бульдог» пропустил удар локтем, чуть не упал, «подставился» задом и вдруг получил от разгневанного механика пинок — да такой, что автоматика едва успела распахнуть дверные створки перед влетающим в смежный салон глянцево-черным снарядом. «Хорьку» удалось увернуться от локтя, но уклониться от сокрушительного удара кулаком под забрало он уже не сумел — ему пришлось повторить траекторию полета своего напарника.
Итог катастрофического возврата конвойного авангарда привел уцелевшую тройку в состояние остолбенения (какое-то время Кир-Кор не слышал ни дыхания, ни шороха дождевиков у себя за спиной). В проходе корчился, шипя и поскуливая от боли, «бульдог», неподвижно лежал «хорек», накрытый черной полой, словно траурным флагом, покачивался на ремне миттхайзер, пойманный подлокотником ближайшего к двери кресла. «Ваш механик великолепный боец, — думал Кир-Кор, — но ситуация теперь тупиковая. Если он переступит порог — число целительных процедур ему, боюсь, придется утроить».
Дверь распахнулась. Механик, гневно шевеля усами, переступил роковой порог — паз для отката дверных створок. Ворот блузона разорван, из прорехи выпирало плечо, в глазах — готовность к неравному бою.
— Уходите, Федя, уходите! — отчаянно закричал Лирий Голубь. — Сопротивление бесполезно!
Федор Шкворец увидел миттхайзер, ухватил его за ремень. «Настоящий воин», — с уважением подумал Кир-Кор, стараясь как можно точнее определить для себя тыловую позицию конвоиров. Вз-з-анг, вз-з-анг! — пронзительно (металлом по стеклу) скрежетнули стволы кернхайзеров над головой — две синие молнии обезоружили механика. И следом — негромко: шпок-шпок-шпок-шпок! Скорострельный парализатор бил слева, почти в проходе.
Выронив чадящий обрывок ремня, Федор Шкворец схватился за грудь, присел, попытался выпрямиться, медленно завалился боком, лег на спину и затих на пороге между салонами, как между двумя мирами… Лиловой птицей сорвался с места Лирий Голубь, кинулся к поверженному герою; налетчики обменялись невнятными возгласами. «Втащить его в первый салон!» — подумал Кир-Кор, вскочил и, убыстрив движение правой руки разворотом корпуса, сделал отмашку назад. Эффективность этого своего слип-удара он знал. Два черных стрелка синхронно рухнули на пол, как сбитые кегли.
Третий отпрянул и выставил перед собой тонкий ствол шестнадцатизарядного парализатора системы «гюйэт». «Четыре заряда он израсходовал, — прикинул Кир-Кор, вызывая на животе и груди отвердение слоя кожной защиты. — Остальными он испортит мне всю рубаху, маракас… Не взбрело бы ему на ум выстрелить мне в лицо».
— Вернитесь в кресло! — приказал стрелок голосом, сдавленным от испуга.
— Кто вы такой? Что вам от нас нужно?
— Не двигаться! Или я нашпигую вас отравой сверх нормы!
«Очень нервные налетчики у нас сегодня в гостях», — подумал Кир-Кор. Миролюбиво сказал:
— Я не могу вернуться не двигаясь. Давайте спокойно поговорим.
Шпок-шпок-шпок! Колкие удары в грудь (один — в опасной близости к горлу) заставили Кир-Кора отказаться от миролюбивой тактики. Обманный шаг в сторону, обманный зигзаг, пируэт и — внезапный бросок.
К броску «парализованной» жертвы отравитель не был готов. Кир-Кор согнул его тычком напряженной ладони в чревное сплетение, отобрал и разрядил гюйэт (пульки-ампулы ссыпал в карман). Быстро обезвредил кернхайзеры, выдрав из рукоятей отработанным на Новастре приемом миниатюрные супераккумуляторы вместе с похожими на пауков блокинг-генераторами. Сзади захлопнулись наконец створки межсалонной двери. Было видно, как Лирий Голубь, кривясь от натуги, тащил обмякшее тело механика вперед по ходу вагона. «Довольно, юноша! — одобрил Кир-Кор. — Оставьте героя в покое».
«Бульдог» сделал попытку подняться на четвереньки, и Кир-Кор, опасаясь выстрелов из-под полы, сдернул с него дождевик. Под капюшоном оказался глухой серебристо-черный шлем незнакомой конструкции. Противогазовое забрало с двумя соплами (точно дыры от вырванных бивней), дымчатое полукольцо перископного обзора, сверкающий венец, излучающий какую-то странную смесь слабых электромагнитных сигналов. Форменный черный костюм и уйма навешанной на нем специфической амуниции дополняли картину. С левой стороны груди — шитая серебром эмблема: змееволосая голова Медузы Горгоны. «Пейсмейкеры, — понял Кир-Кор. — Группа захвата. Очевидно, им нужен я».
Он сорвал с пояса боевика наручники и хотел было употребить их по назначению. Отшвырнул в сторону. Наручники обжигали ладони и мозг. Обжигали даже сильнее, чем всякое другое оружие. Он ограничился тем, что вывел из строя и отшвырнул в сторону трофейный миттхайзер. Хотя, согласно МАКОДу, при таких обстоятельствах имел полное право отстреливаться. В случае вооруженного нападения в пределах территории экзархата шестнадцатая статья МАКОДа давала право грагалу защищаться любым способом и с помощью любого оружия. Параграф седьмой — вплоть до физического уничтожения нападающего. Или нападающих, если — параграф восьмой — нападение групповое. При этом — параграф девятый — степень вооруженности группы не имела значения.
Кир-Кор приподнял дождевик над неподвижным телом «хорька». На груди — та же эмблема… Выпростанный из капюшона ищем вдруг ни с того ни с сего пружинно раскрылся, словно футляр, и… рассыпались по полу длинные золотисто-рыжие волосы. На бледном лице обладательницы рыжих волос проглянули серые выпуклые глаза. Бессмысленный взгляд, тихий стон… Кир-Кор уложил рыжеволосую в кресло, продев для надежности подлокотник сквозь ее портупею, метнулся к «бульдогу», нашарил кнопки замка шлема у подбородка. Под забралом обнаружилась вполне мужская физиономия, искаженная гримасой боли. И еще обнаружились налитые кровью злые глаза и мокрые от пота белобрысые волосы.
Шлем слетел с головы отравителя раньше, чем тот успел разогнуться. Кир-Кор узнал быстроглазого с экспресса «Восточный»:
— О, мсье Буридан! Какая приятная встреча!
В ответ мсье молниеносно провел незнакомый противнику прием рукопашного боя — буквально перевернул его вверх ногами, — вложив всю свою силу в удар ногой. Прием Кир-Кор оценил, но ударить себя не позволил — нога встретила непробиваемый блок. Быстроглазый чудом сохранил равновесие.
— Вы в хорошей форме, мсье Буридан, сон в стратосфере пошел вам на пользу.
Боевик отпрыгнул, как дикая кошка, и бросился к торцевой стене в хвостовой части салона. Кир-Кор с опозданием понял, зачем ему это надо, кинулся следом, сознавая, что уже не успевает с броском. Блеснув эмблемой, пейсмейкер выхватил из прорези потайного кармана нечто похожее на пистолет с коротким квадратным стволом, щелкнул предохранителем и вскинул руку, целя противнику в лоб. Сзади раздалось короткое — х-хэк! Кир-Кор инстинктивно пригнулся — над правым плечом мелькнуло что-то металлическое. Машинально он подхватил выроненное пейсмейкером оружие. Тот открыл рот в крайнем изумлении, и глаза его полезли из орбит. Потрясенный Кир-Кор уставился на странно оседающего боевика: серебро медузьей головы окрасилось кровью — в груди торчала освинцованная рукоять метательного стилета…
Жуткий звук, похожий на вой койота в ночи, заставил его обернуться. Выл белобрысый. Колотил кулаками по настилу в проходе и выл — истошно, горестно, зло. Само небо, казалось, отринуло от себя безысходное отчаяние убийцы; Кир-Кор невольно взглянул в потолок, откуда (он чувствовал это) струились флюиды некой зловещности. «Нет-нет, — думал он, — наручники здесь все равно ничего не изменили бы — эти мерзавцы умеют метать ножи и в наручниках».
