СССР 2061 - СССР-2061. Том 9
— Ну-ну. А что, если роботы сломаются? — усмехнулся Максим.
— Я придумаю роботов, которые будут строить и чинить других роботов.
— Хорошо. А зачем тогда будут нужны люди?
На этот вопрос Фред уже не смог ответить. Он снял очки, потёр переносицу и глубоко задумался. Наверное, о том, как правильно запрограммировать людей.
Ким сказал, что хочет быть монтажником, и пообещал, что в будущем обязательно построит в лагере много нового. Бассейна в такую жару вот уж точно не хватает.
— А мне нравится и рисовать и петь – сказала Зури. — Хотя рисовать, наверное, больше. Так что я буду художницей или, по крайней мере, маляром.
Артур заявил, что пойдёт учиться на машиниста. Ребята переглянулись. Родители Артура погибли два года назад, когда поезд, в котором они ехали, потерпел крушение. Но от своей мечты Артур всё равно не отказался.
Жанна намотала на палец светлую прядь волос и сказала, что хочет быть медсестрой. В детстве она часто болела и уж точно знала об этом больше других.
— А кем бы ты хотел стать? — спросила Зури, повернувшись к Максиму.
— Индейцем, конечно же – не задумываясь, ответил он.
— А серьёзно?
— Да вот не знаю, не решил ещё.
Зури хотела задать ему новый вопрос, но её перебили. Приятный женский голос из репродуктора объявил, что пора идти на обед. Максиму ужасно не нравились сообщения в записи, но это было настоящим, живым, лишь слегка искажённым динамиками. Стройная черноволосая девушка, работавшая в радиорубке, знала своё дело: даже просто позвать на обед она умела каждый раз по-новому.
В столовую они пришли одними из первых; к счастью, любимый столик у окна оказался свободен. Опять давали макароны, куриный суп, кислое яблоко и чай с конфетой.
Робот-официант терпеливо дождался, пока ребята поставят пустые тарелки на его широкую верхнюю крышку, и с тихим жужжанием поехал к следующему столику.
На выходе Максима остановил Влад, вожатый его отряда, и напомнил о футбольном матче. Ну что тут поделать, Максим совсем забыл о нём, у него были более важные дела.
Он сказал, что обязательно придёт поболеть хоть за вожатых, хоть за старшие отряды, и позовёт с собой друзей. Влад сегодня выглядел неважно: раскрасневшееся лицо, усталые глаза, но старался держаться бодро. «Бедняга, ему же ещё мяч придётся гонять» – подумал Максим.
Влад отпустил своего подопечного, зашёл в столовую и свернул в комнату с умывальниками. Чистая вода с лёгким запахом хлорки приятно холодила лицо. Удовольствие продлилось недолго; на эмаль раковины упала первая красная капля. Чёрт, как не вовремя. Прижимая к носу платок, Влад сгорбился над последним умывальником в ряду, чтобы не пугать детей. Там его и нашла Наташа.
— Это всего лишь томатный сок – Влад улыбнулся и попытался спрятать за спину пропитанный кровью платок. — В столовой на меня напал свирепый помидор, но я съел его первым.
— Не ври. Помидоры мирные и добрые, они мне сами это рассказывали. Эти твои шуточки – тоже побочные эффекты? Когда ты в последний раз показывался врачу? — нахмурилась Наташа.
— Да ладно тебе, пройдёт со временем. Сейчас мне гораздо лучше.
— Чтобы сегодня же вечером сходил в медпункт. Я проверю.
Влад в очередной раз пообещал; Наташа второпях чмокнула его в губы и побежала в радиорубку. Когда его вытащили из повреждённого шлюза, шутить он долго не мог. По правде говоря, тогда он вообще ничего не мог. Так что стоило наверстывать упущенное. Влад оглядел футболку: кровью вроде не забрызгал, это хорошо. Команда, наверное, совсем его заждалась.
Рядом с небольшим и пыльным футбольным полем не было трибун: зрители сидели прямо на траве. Влад играл неважно, но видел, что у него есть, по крайней мере, одна преданная болельщица. Она не стеснялась кричать ему через всё поле что-то хорошее, а он всегда находил момент, чтобы помахать рукой и лишний раз улыбнуться ей.
Матч с перевесом в одно очко выиграли вожатые, но победа далась им нелегко: они долго потом сидели на траве, потирали гудящие от усталости ноги и считали синяки. После того, как победителям вручили простенький жестяной кубок, обе команды попросили собраться вместе для фотографии. Влад стоял с краю рядом с Наташей и обнимал её за талию. Её волосы пахли чем-то непередаваемым, неописуемым, дурманящим. Они пахли летом.
***Долгий жаркий день, как всегда, пролетел незаметно.
После отбоя в палате Максима ещё долго было неспокойно; туда время от времени заглядывали вожатые и грозили нарушителям режима страшными карами. Возня на какое-то время стихала, но вскоре начиналась вновь. Потом ребята начали вполголоса рассказывать страшные истории:
— В одном чёрном-чёрном городе в чёрной-чёрной комнате сидел чёрный-чёрный человек. Он всю жизнь добывал нефть и зарабатывал этим себе на жизнь, поэтому был очень несчастлив. А потом учёные придумали атомные реакторы, и чёрный человек наконец смог отдохнуть и помыться.
— Робот засверкал красными диодами, жутко захохотал, схватил их манипуляторами и утащил к себе в цех. И больше их никто не видел…
— А злая мачеха посадила девочка в ракету и запустила высоко-высоко. Но девочка встретила добрых космонавтов, и они помогли ей вернуться. Злую мачеху строго наказали: теперь она должна всегда мыть посуду вручную.
— Давайте наденем простыни, проберёмся в палату к девчонкам и напугаем их – вдруг предложил Артур.
Решили, что идея отличная, но не выгорит: придётся подниматься по лестнице на верхний этаж, к тому же в коридоре слишком часто раздавались чьи-то шаги.
Постепенно разговоры прекратились. Тишину в палате нарушало лишь ровное дыхание спящих. Максим последний раз посмотрел в окно на далёкие звёзды, поправил подушку, устроился поудобнее и вскоре задремал.
Посреди ночи его разбудили непонятные звуки. Он огляделся: все спали тихо, лишь одеяло, которым был укрыт Ким, время от времени вздрагивало. Максим, шлёпая босыми ногами по прохладному полу, подошёл к его койке и осторожно потряс Кима за плечо. Тот отвернулся к стене, стараясь не смотреть Максиму в глаза.
— Ну ты чего?
— Не хочу уезжать, — всхлипывая, пробормотал Ким.
— Потерпи, год пролетит быстро.
— Целый год…
— Если не будет мест, я отдам тебе свою путёвку.
— Спасибо, не надо. Ладно, извини – Ким шмыгнул носом и вытер лицо одеялом. — Давай спать.
Максим лёг на свою койку и уставился в тёмный потолок. До утра он так и не заснул. Наверное, и Ким тоже.
После утренней зарядки Максим собрал друзей вместе за столиком на втором этаже корпуса и предложил им новую игру.
— «Танки» называется. Мне её отец когда-то показал.
— Танки – это такие роботы? — спросил Артур.
— Нет, это просто машины с людьми. Смотри.
Максим перегнул лист пополам.
— Вот твоё поле, вот моё, посередине граница.
Он нарисовал по пять танков на каждой стороне листа.
— Теперь ставь точку на своей половине. Осторожно, бумагу не проткни. Перегибаем. Если точка попадает на мой танк, значит, ты подбил его. Зачёркиваю. Можно нарисовать дым…
— Танкистов жалко, — сказала Зури и посмотрела на Максима своими огромными карими глазами.
— Это всё понарошку. Ну ладно, считай, что это просто древние роботы.
— Не люблю такие игры. Пошли лучше в догонялки. Хотя… — она опять украдкой бросила взгляд на Максима – нет, давайте доиграем, раз уж начали.
— А потом в догонялки – сказал Максим.
— Хорошо – улыбнулась Зури.
Танковую баталию он в итоге проиграл, но совершенно не жалел об этом.
Вдоволь набегавшись, друзья разошлись кто куда: в библиотеку, в музыкальный зал, на спортплощадку. Максим остался один. Он лежал в высокой траве и, щурясь от солнца, глядел в чистое, безоблачное небо. Это занятие ему никогда не надоедало.
Когда раздался грохот, и по небу поползла первая трещина, он всё понял. Понял, но не поверил. А потом завыла сирена.
***Алекс шёл по узким коридорам, поднимался по лестницам, кивал в ответ на приветствия знакомых. Комплекс зданий под главным куполом всё разрастался: новые пристраивались к уже существующим, в старых постоянно проводились перепланировки. Ориентироваться в этом лабиринте становилось всё сложнее, но сейчас он специально выбрал самый длинный маршрут.
Предстоящий разговор обещал быть неприятным. Самым неприятным с момента прибытия на Марс.
Он помнил, как это было: улыбки, искусственные цветы, дружеские хлопки по спине, банкет с синтетическими деликатесами – всё как полагается. После девяти месяцев, проведённых в тесной ракете, он был безумно рад общению с настоящими, живыми людьми. Но вскоре он заметил то, что скрывалось за приветливыми взглядами. Зависть. Обычная зависть к тем, кто видел настоящее синее небо, ходил по далёкой Земле без скафандра и дышал свежим, не фильтрованным воздухом.
